День Астарты

Длинный грудной плавник оглушительно шлепнул по воде и исчез, а на его месте появился гораздо более короткий спинной. Разрезая воду, как рубка субмарины, он покатился в сторону остальной китовой кампании, которая продолжала трубить и скрипеть, жизнерадостно кувыркаясь в ходе какой-то игры вроде пятнашек.

— Больше не приманивай его! — крикнул Хаген.

— Я не буду, — сказала Люси, — Честное слово, я не знала, что так выйдет.

— Не знала… Кто тебя научил этому безобразию?

— Один канак на Элаусестере.

— Понятно… Не зря у меня недоверие к комми. Эти научат.

— Он не комми, он там приезжий, — возразила она.

— Да? Мало им своей дури. Еще приезжают всякие…. Давай переворачивать лодку.

— Давай, — согласилась Люси, — А как?

— На виндсерфе ходила? — спросил Хаген.

— Пробовала.

— А отрывать парус от воды, если завалилась на бок — пробовала?

— Ну, да, как же без этого.

— Ну, сейчас будет аналогичный случай.

Дав это обещание, Хаген нырнул на полминуты, а когда появился на поверхности — в руках у него был средний кусок шнура, оба конца которого уходили под воду.

— Это я вытравил обвязку, которая по борту, — пояснил он, — Ты подплывай к лодке с другого борта и лови. А потом будем тянуть.

— Она слишком тяжелая, — с сомнением сказала Люси.

— Раскачаем, и получится, — ответил он.

Вылезти на мокрый надувной борт перевернутого «Зодиака» и выпрямиться, держа в руках веревку, идущую от другого борта — это не очень сложно (особенно, если число попыток не ограничивается). Синхронно раскачаться, изо всей силы дергая веревку на себя, и при этом не шлепнуться в воду — сложнее. Но и здесь тоже число попыток не ограничено. Очередной рывок увенчался успехом. Дальний борт оторвался от воды и пошел вверх — лодка стала поворачиваться вокруг своей осевой линии. Люси и Хаген упали в воду, не отпуская веревки, и дно лодки шлепнулось на них сверху.

— Блеск! — воскликнула Люси, вынырнув через несколько секунд.

— Нормально, — согласился Хаген, — Лезь первая, я за тобой.

Он, вежливым толчком под задницу, помог ей перевалиться через борт в лодку, затем переполз туда сам и, задумчиво похлопав себя по карманам мокрых шортов, сообщил:

— Кажется, до дома мне не светит покурить.

— Это трагедия? — весело спросила Люси.

— Это катастрофа, — проворчал он, включая движок.

— Хаген, а давай я буду рулить?

— Ну, давай. Посмотрим, какой ты моряк.

Первые четверть часа они молчали. Слышалось только слабое гудение движка и плеск рассекаемой воды. Хаген улегся на дно лодки и смотрел на облака, прикрыв ладонью глаза от солнца, заходящего по правому борту в направлении кормы. Люси увлеченно капитанила, стараясь ни чуточки не отклониться от точного курса на Хауаити. Потом, когда справа стал отчетливо виден северный Берег Ротума, она спросила:

— Хаген, а давай я у тебя зависну до завтра? Тебе же лень сегодня куда-то лететь, ага?

— Звони Флер, — лаконично ответил он.

Ядовито-зеленая клешня на экране деловито подобрала десяток разбросанных в беспорядке усеченных конусов и аккуратно приклеила их к боковой стенке.

— Fertig! — буркнул Хаген, и энергично потянулся — …Vollscheissen!

— Как-чего, я кофе сварила, — крикула Люси с кухни.

— А у меня был кофе? — удивился он.

— Ага. Я порылась в том снарядном ящике, который у тебя вместо буфета. Там много всякой фигни. Сгущенка, кофе, презервативы, средство от насекомых, безмоторные бритвы, таблетки от поноса и от простуды, шоколад, куриная тушенка, батарейки…

— Слушай, — сказал он, глянув на часы, — Уже почти полночь. Ты бы ложилась спать.

— А ты? — спросила она.

— Та-ак… — протянул Хаген, — Надо бы кое-что уточнить.

— Ты приходи пить кофе, — сказала она, — Заодно уточним, если хочешь.

Он выключил комп, поднялся из кресла, покрутил головой и вышел на кухню.

— Кофе — это хорошо, но в то же время…

— Ты сядь за стол и попробуй, — перебила она.

— ОК… — он сел на табуретку и сделал глоток из кружки, — … Подтверждаю. Хорошо. Теперь так… (он сделал еще глоток) … есть понятие: разумная осмотрительность.

— Я не Карлссон, — снова перебила она, — с крыши на твой хер прыгать не буду.

— Лексикон у тебя, однако… — проворчал он, закуривая сигарету.

Люси пожала плечами.

— Гарнизонное детство. Я попала в дурную компанию еще до рождения. Тебя это так сильно напрягает? В смысле, твое эстетическое чувство?

— Не выделывайся, — спокойно посоветовал Хаген, — В этом нет стиля.

— Ты говоришь, как мой папа, — заметила Люси, — И вообще, не сползай с темы.

— Считай, по теме я уже все сказал.

— Все сказал? Ну, я просто не поняла. Я думала, будет длинная нотация…

— Нотация есть в школьном учебнике. Раньше это проходили в пятом классе.

— Сейчас тоже, — проинформировала она, — Так что, ты не беспокойся.

— Я и не беспокоюсь, — он снова отхлебнул из кружки, — Отличный кофе.

— Я рада. А какие у нас планы на завтра?

— На завтра? Я еще не думал. Хочешь, покажу тебе Хафлиуа, расколотый остров. Там вертикальная трещина, а в середине застрял огромный кусок скалы. То ли мост, то ли морские ворота. Под ним можно пройти на лодке. Вообще, тут есть, где побродить.

— Мне уже нравится! — сказала Люси, — Кстати, ты видишь: твоя девиация на меня не действует, потому что, кто знает, тот не боится. А подсознание — это отстой. Ясно?

— Si, commandante! — ответил он, по-армейски приложив ладонь к голове над ухом.

— Не выделывайся, в этом нет стиля, — передразнила она.

Маленький островок Хафлиуа, расположенный в 4 милях к западу от берега Ротума, издали похож на лежащую на боку огромную скульптуру осы, выгнувшейся для атаки. Роль перемычки в ее теле (осиной талии) играет застрявший в падении, на полпути к поверхности воды кубический обломок скалы. Со стороны воображаемого жала, где островок изгибается, образуя открытую бухту, есть причал и маленькое кафе. Хагена, разумеется, тут знали. Едва сикорака пришвартовалась, бармен крикнул из-за стойки:

— Ia orana, Хаг! Это и есть та девчонка, с которой вы вчера наехали на кита?

— Мы не наехали! — возмутилась Люси, выскакивая на причал, — Мы просто играли.

— Вы играли с китом? — недоверчиво спросил бармен.

— Что тебя удивляет, Таркэ? — спросил Хаген, — Люси — tahuna, ей заколдовать кита не сложнее, чем тебе поджарить две яичницы с беконом и сыром. Я понятно намекнул?

Бармен расхохотался, от избытка чувств хлопая себя по бедрам, а потом поставил на стойку стеклянную сковородку и, приступая к стряпне, поинтересовался:

— А если по-честному, что там было с этим китом? Ребята с плафера говорят: лодка взлетела метра на два, вверх тормашками. Думали, вам allez.

— Китовый серфинг, — ответила Люси, устраиваясь за столиком, — Типа, спорт такой.

— Ты гонишь, гло, — с сомнением, произнес Таркэ.

— Темный ты парень, — ответил ему Хаген, — Наверное, и ундину первый раз видишь.

— Чего-чего?

— Тебе незачет по географии, бро, — нагло добавила Люси.

— Ты сиськи еще не отрастила, учить меня географии, — возмутился бармен.

— У этнической ундины, — авторитетно сказал Хаген, — Сиськи всегда маленькие.

— И рост у нас небольшой, как у андаманцев, — поддержала Люси его игру.

— А-а… — сконфуженно протянул бармен, — То-то мне показалось, что тебе лет 13.

— Вообще-то, лет до сорока мы подрастаем, но медленно, — сказала она.

— Вот оно как, — удивился бармен, ставя сковородку в микровэйв, — А я видел в одном фильме, что у ундин растет рыбий хвост вместо ног.

— Сказки Голливуда, — лаконично ответил Хаген, — Миссионеры, дегенераты, видели традиционный танец ундин, а там такая юбочка. Отсюда и поехало.

— Как про папуасов сочиняли, что у них бамбуковый хер полметра, — вставила Люси.