Страница 144 из 298
Ветер дул поперек курса, и пилоту приходилось удерживать нос аэросаней под углом два румба левее курса, а курс держать по гирокомпасу. Близзард совпал с сильной вспышкой атмосферных помех. Сателлитарная навигация давала сбои, взять пеленг пункта назначения он не смог, а визуальные ориентиры исчезли в крутящейся пелене снега. Через полчаса езды вслепую, пилот сделал еще одну попытку поймать волну пункта назначения (который должен был быть где-то рядом), и на этот раз, ему удалось зафиксировать сильный устойчивый сигнал. Следуя этому найденному пеленгу, он ехал более часа, слабо представляя себе собственную скорость, и только потом понял, что сигнал явно идет откуда-то издалека. Тем не менее, он продолжал держать этот курс, поскольку стоять на месте было нельзя (быстро занесет снегом, и не откопаешься), а если ехать, то лучше хоть куда-нибудь, чем вообще никуда.
На самом деле, он поймал мощный радио-шум из зоны максимума ионосферных возмущений над южным магнитным полюсом, рядом с противоположным краем континента, у берегов Земли Виктории в Восточной Антарктике…
К восьми часам вечера ветер стих. В воздухе кружились легкие снежинки, а в ясном небе разгорались неправдоподобно-яркие звезды. Лейтенант Кабреро и капитан Гамбоа, по сложившейся за эти дни традиции, вышли на свежий воздух, чтобы выкурить по сигаре, проконтролировать, как робот-бульдозер расчистит и выровняет летное поле после близзарда, убедиться, что погодные условия не представляют серьезной угрозы, и разрешить патрульный вылет.
— Вот она, наша красотка, — сказал бразилец, показывая своей сигарой на ярко-голубую точку над горизонтом, — Отсюда она кажется такой маленькой…
— Астрологи говорят: она управляет гармонией, — заметил Тино.
— Ты в это веришь? — спросил Гектор.
— Иногда верю, иногда нет. Смотря по обстоятельствам.
— Да? А я только в детстве верил во что-то такое. Сейчас даже и не вспомнить.
— В детстве проще, — согласился меганезиец, — А потом насмотришься всякого…
— Это точно… — бразильский капитан кивнул, — Ну, что дадим нашим ребятам полетать под всей этой романтикой?
— Думаю, да, — лейтенант кивнул, — Правда, мне странно, почему нет стокового ветра. Обычно он начинается прямо на закате и дует до рассвета.
— Ничего странного. Близзард перемешал слои воздуха. К середине ночи они расслоятся, и холодный потечет вниз. Я снял одну девчонку в Порт-Фобос в последней поездке. Она метеоролог. Очень толково объясняет.
— Специально снял девушку-метеоролога? — поинтересовался Тино.
— Нет. Снял потому, что симпатичная. А про метеорологию мы поболтали в антракте между первым и вторым актом. С этим делом у нее тоже толково.
— Это ты хорошо зашел, — оценил лейтенант.
— Повезло, — ответил бразилец, — Ну, что, командуем ребятам боевой вылет?
— Ага, — Тино вытащил из кармана комбинезона woki-toki и сказал, — Тон-тон! Лютер, Оо, одевайте штанишки и выкатывайте игрушки.
Минут через пять фронтальная панель ангара поднялась внутрь и вверх, и на рулежную дорожку выкатился короткий флаер-канард, на ходу повертел для контроля короткими передними крыльями вверх-вниз и стабилизаторами на длинных задних влево-вправо, коротко разогнался и по плавной дуге взлетел в небо. Следом появился компактный автожир с яйцевидным фюзеляжем. Его кормовой толкающий винт уже вращался, а верхний несущий винт с шестью широкими лопастями, раскрутился сразу за порогом ангара. Тихий шелест — и машинка, поднявшись в воздух, описала один виток восходящей спирали над расчищенной площадкой, а затем ушла в темноту.
В условно-восточном секторе полыхнуло сначала тусклое зеленое пятно и, расползаясь, превратилось в серию мерцающих столбов.
— Тон-тон! Лютер, гляди, полярное сияние.
— Где?
— У тебя слева по борту… Ты сними ноктовизор, в нем не увидишь.
— Wow! Cool!
— Ага! Классно!
Столбы изогнулись, превратились в горизонтальную восьмерку, и ее верхушка вспыхнула красноватыми бликами.
— Чертовски красиво! — воскликнул новозеландец.
— Ну! — согласилась папуаска, — Гораздо красивее, чем на видео, точно?
— Еще бы!.. Обалдеть!.. Смотри, и с другой стороны тоже!
— С какой?
— На условном западе! Как красная звездочка с кольцом!
— Не вижу! Где там…
— Да вот же…
— Ага… — подтвердила Оо, — Но я вижу только ореол.
— Это потому, что ты идешь на меньшей высоте…
— Погоди, Лютер, это ни хрена не полярное сияние! Это ракета, alarm-fire!
— Ты думаешь?… — спросил Лютер, — Черт! Действительно похоже…
— Да я тебе точно говорю! Засеки координаты и пройди над этим местом.
— Сейчас, только развернусь…
Флаер-канард лег в крутой вираж и пронесся на малой высоте над глетчером.
— Оо! Там какая-то хреновина внизу, я не рассмотрел.
— Поняла тебя. Сделай на эту штуку лазерный маркер, я попробую там зависнуть.
От темного силуэта, движение которого на фоне неба было различимо только по чередованию закрываемых им звезд, протянулся вниз тонкий, но яркий алый лучик. Флаер описывал круги на высоте около трехсот метров, удерживая маркер на цели.
— Ты его видишь? — спросил Лютер.
— Да. Уже снижаюсь… Сейчас включу фару…
В конусе голубовато-белого света галогенного прожектора, засверкала неровная поверхность льда, упирающаяся в скалы, у которых были наметены сугробы в два человеческих роста. Из одного сугроба торчала, как в начале показалось Оо, нога в серебристой штанине, с надетой лыжей. Лыжа была ярко-оранжевая, относительно короткая и широкая — такие формы используются в некоторых видах слалома.
— Прикинь, Лютер, — сказала она, выбирая место для лендинга, — тут горнолыжник.
— Кто-кто!?
— Ну, мудак скатился на лыжах с глетчера и влетел в сугроб. Только нога торчит.
— На лыжах с глетчера? Откуда такой суицидник на наш голову?
— Хер знает, — лаконично ответила ему папуаска и, через минуту, мягко посадила свой автожир на плоский участок скалы в сотне метров от места лыжной драмы.
Убедившись, что автожир стоит достаточно устойчиво, она перебросила через плечо ремень пистолет-пулемета, накинула капюшон, опустила на глаза очки-ноктовизор, передернула затвор, сняла оружие с предохранителя, и вылезла из кабины.
— Ты что там делаешь? — раздался голос Лютера в наушнике.
— Я уже на грунте. Смотрю, как добраться до этого спортсмена… Или не спортсмена… Прикинь, это ни хрена не человеческая нога. Она больше раза в два… И вообще, она металлическая… По ходу, робот-слаломист, греб его мать в гайку…
— Эй, Оо, а может, это аэросани?
— Толковая идея, — проворчала папуаска, осторожно спускаясь по каменной осыпи к сугробу, из которого торчала лыжа на металлической стойке, — Ты, Лютер, вот что: свяжись с базой. Скажи: типа, нашли в говно разгребанные аэросани. Обследуем.
— ОК, сейчас свяжусь. Ты там осторожнее, вдруг диверсант…
— Если будет баловаться, то словит пулю, — очень тихо ответила она, подкрадываясь к сугробу вдоль линии скал.
Пар, поднимающийся над одним из склонов сугроба, она заметила сразу: в условных цветах ноктовизора он казался полупрозрачным зеленоватым туманом. Несколькими секундами позже, обнаружилась узкая нора, из которой шел этот пар. Оо нашла среди камней укрытие поудобнее, опустилась на колено, взяла нору на мушку и крикнула:
— Алло, спортсмен, вылезай оттуда. Оружие на снег. Руки за голову.
— Снаружи холодно, просто пиздец, — раздался из сугроба унылый глухой голос.
— Сейчас брошу в твою нору фальшфейер, — пригрозила папуаска.
— Злая ты, — проворчал он, — Гонишь человека на мороз, и еще руки за голову. У меня, между прочим, нет никакого оружия.
— Вылезай, разберемся, — жестко ответила она.
Послышалось ворчание, скрип снега, и из норы появилось тело в дутом оранжевом комбинезоне. Фигура медленно выпрямилась, заложив руки за голову.