Скрывая улики

– Энди… – попробовал возразить Петроне, но я не дал ему договорить.

– Таким образом, я получил свою победу, а вы отомстили Дэниелу за смерть Линды Падилла.

Он грустно покачал головой и взглянул на Водилу, который с помощью мимики что-то пытался ему сказать.

– Энди, неужели вы и вправду думаете, что я убил ни в чем не повинную женщину только для того, чтобы помочь вам выиграть суд?

– Да, я так думаю.

– Вы в корне заблуждаетесь. Я не убивал эту женщину, и я вовсе не уверен в том, что ваш клиент имел отношение к смерти Линды Падилла. Его тоже убил не я. А теперь, с вашего позволения…

– Я вам не верю, – пробормотал я и тут же пожалел о своих словах.

– Вы себе льстите, – сказал он. – Не такая вы важная птица, чтобы я стал вас обманывать.

– В таком случае, скажите мне правду. Всю правду. Пожалуйста.

Он помолчал несколько секунд, а потом сказал:

– Хорошо, я расскажу вам все, что мне известно, и все, что я думаю по этому поводу. Только имейте в виду, если об этом узнает хотя бы одна живая душа за пределами этой комнаты, вы умрете так же быстро и легко, как ваш клиент.

Это я и сам прекрасно понимал, а потому молча ждал, что он скажет дальше.

– Линду Падилла и остальных женщин убил Томми Лэсситер. Он сделал это, чтобы отомстить вашему клиенту и подставить его. Я также не сомневаюсь в том, что это он застрелил вашего подзащитного.

– Вы хотите сказать, что Падилла, как и другие женщины, была случайной жертвой? Просто нечаянно подвернулась под руку?

– Нет. – Петроне покачал головой. – Ее он убил потому, что знал, как много значит для меня эта женщина. Он убил ее, чтобы доказать мне свое превосходство.

Как раз это мне было вполне понятно. В меня он выстрелил краской с той же целью – показать, что для него нет ничего невозможного. Но при этом многое по-прежнему не укладывалось у меня в голове.

– Но зачем ему понадобилось совершать еще одно убийство и снимать подозрения с Дэниела?

– Понятия не имею, – Доминик пожал плечами. – Лэсситера вообще нельзя назвать разумным человеком.

– А за что он, по-вашему, мстил Дэниелу?

– Ваш Дэниел, – это имя Петроне произнес с нескрываемым отвращением, – в свое время нанял Лэсситера, чтобы тот убил его жену и свалил все подозрения на другого человека. Лэсситер так и сделал, но слегка облажался: у человека, которого он собирался подставить, нашлось алиби. Дэниел за это скостил сумму его гонорара. – Петроне сокрушенно покачал головой. – С его стороны это было не слишком мудрое решение.

Моя бедная голова опять пошла кругом, в последние дни такое происходило постоянно. Я верил Доминику: у него и в самом деле не было причин обманывать меня. Выходит, что все это время я жестоко заблуждался. Мой подзащитный Дэниел не был виновен в тех преступлениях, за которые его судили. Но он был виновен в убийстве своей жены. Он нанял профессионального убийцу, чтобы избавиться от нее, но когда пришло время платить, имел глупость нарушить свое обещание.

Однако чем больше я думал об этом, тем больше рождалось сомнений.

– Получается, что Лэсситер убил пятерых женщин, сначала задушил, а потом отрезал им руки с единственной целью – отомстить заказчику, который недоплатил ему денег? Значит, дело только в деньгах?

– Все дело в деньгах, – печально улыбнулся Доминик. – Как и всегда.

Логика во всей этой истории явно хромала.

Всю свою сознательную жизнь я руководствовался логикой. Логику я всегда ценил даже больше, чем справедливость. Лично для меня «логично» означает «правильно». И именно логика, по идее, должна лежать в основе всех человеческих поступков.

Мне не раз приходилось слышать, что я «слишком рассудочен». Людям, которые произносят эти слова, даже в голову не приходит, что подобное высказывание некорректно по своей сути. Они утверждают, что чувство и страсть превыше всего, и я ничего не имею против. Люди глубоко заблуждаются, противопоставляя эти понятия, и полагая, будто чувства не поддаются логическому осмыслению. Если вы отчаянно и страстно влюблены в женщину, вы никогда не добьетесь ее расположения, ковыряя в носу. Разве это не логично?

В бесплодных попытках поймать ускользающую логику событий я и провел несколько последних месяцев. Я старался представить себе полную картину, но не мог этого сделать, потому что не видел логической связи между тем или иным событием. Окружающих приводило в недоумение то упорство, с каким я пытался применить законы логики к поступкам безумного маньяка.

Когда Дэниел нарушил свое обещание, Лэсситер разозлился и решил отомстить. Тут все логично. Но потом он одну за другой убивает пятерых женщин, цепляет своего обидчика на крючок, снимает его с крючка, а в итоге убивает. Зачем такие сложности? Почему было сразу не убить Дэниела? Этому я не мог найти никакого логического объяснения.

С момента моего визита к Петроне прошло три дня. Я передал Лори содержание нашего разговора, и она почти не удивилась, наверное, потому, что даже не пыталась найти разумное объяснение поступкам Лэсситера. Беда Лори в том, что она слишком долго проработала в полиции и повидала слишком много чокнутых мерзавцев.

Кроме нее, о нашем разговоре с Петроне я рассказал Питу Стэнтону. Я очень ценю его мнение и верю, что он сохранит это в тайне. Ему так не терпелось услышать мою историю, что он даже не стал настаивать, чтобы я для этого повел его в дорогой ресторан.

Винсу я звоню каждый день, но он до сих пор так и не пришел в себя. Он не в состоянии вернуться к редакторской работе и даже не уверен, что когда-нибудь сможет это сделать. Мне известно, что время лечит, но я понятия не имею, можно ли как-то ускорить этот процесс.

Я решил не рассказывать Винсу ту страшную правду о Дэниеле, которую открыл мне Петроне. Разумеется, отец вправе знать об этом, но у меня пока не хватает духу сообщить человеку, что его сын убил его невестку. К тому же он скорее всего мне все равно не поверит, он наверняка решит, что у Петроне имелись какие-то свои причины ввести меня в заблуждение. Немаловажно и то, что он лично знаком с Петроне и запросто может проболтаться о нашем разговоре. А это значит, Петроне поймет, что я нарушил обет молчания, и уж после этого мне точно не избежать безвременной кончины.

С того дня, как погиб Дэниел, я ни разу не появлялся в своем офисе, зато успел сделать много полезных дел в «Заведении имени Тары». Общение с собаками умиротворяет. Они ждут от тебя только еды, ласки и покровительства, и ты абсолютно точно знаешь, как это сделать. Тут все очень конкретно и логично.

Теперь я могу подолгу гулять с Тарой, что тоже весьма благотворно сказывается на состоянии духа. Каждый день мы часами играем в парке. Кстати, именно этим мы сейчас и занимаемся. В отличие от меня, Тара в полной мере умеет радоваться жизни. За каждым поворотом ждут новые впечатления и, самое главное, чудесные запахи, которые ее буквально завораживают. Этот ее дар заставляет меня одновременно восхищаться и завидовать.

Мы как раз пересекали ту часть парка, с которой у меня связаны наиболее приятные воспоминания, когда зазвонил мой мобильник. Это было очень некстати, и я пожалел о том, что вообще взял его с собой. По номеру я понял, что звонит Винс.

Сегодня его голос звучал более резко и решительно, чем в последнее время.

– Они нашли Томми Лэсситера, – сказал он.

Услышав это, я не столько даже обрадовался, сколько удивился. Я уже начинал склоняться к мысли, что Лэсситера вообще никогда не удастся поймать, потому что он давно уже вне пределов досягаемости.

– Где он был?

– В одном из мотелей.

– Он заговорил?

– Боюсь, что нет, – сказал Винс. – Когда его обнаружили, он был три дня как мертв. Выстрел в сердце с близкого расстояния. На двери висела табличка: «Не беспокоить», но горничная почувствовала запах и осмелилась нарушить запрет.

– Ну, и кто мог это сделать? Есть какие-нибудь предположения?

– Этого человека он хороша знал… Похоже, они вместе пили пиво и ели сандвичи. В бокале, из которого пил Лэсситер, был наркотик, который его и вырубил. По словам эксперта, он был без сознания, когда получил пулю.