Страница 12 из 14
— Я думаю, надо выждать пару месяцев, удостовериться, что интерес не прошел, а потом устроить совместное мероприятие с книжным клубом. Может быть, на Рождество. Я понимаю, что до него еще далеко, но…
— Но хороший план еще никому не мешал, — закончила Майя, взяла вторую гроздь, посмотрела на Рипли и насмешливо фыркнула: — Есть целые романы, в которых еда играет главную роль. В некоторых даже приводятся рецепты. Мы можем предложить один такой роман книжному клубу, а кулинарный клуб приготовит блюдо. Всем будет весело.
— А ты продашь книги, — вставила Рипли.
— Как ни странно, в этом и заключается главная задача кафе «Бук». А сейчас…
— Есть еще кое-что.
Майя сделала паузу и удивленно посмотрела на Нелл .
— Что-то случилось?
Взволнованная Нелл плотно сжала губы.
— Я понимаю, что главная задача — это продажа книг, но… Мне уже давно пришла в голову одна идея. Я обдумывала ее, пытаясь понять, получится что-нибудь из этой затеи или нет. Ты можешь подумать, что это ни к чему, но…
— Ох, Нелл, ради бога! — Рипли нетерпеливо заерзала в кресле и отставила миску с попкорном. — Она считает, что тебе следует расширить кафе.
— Рипли! Позволь мне изложить проблему так, как ее вижу я сама.
— Я бы позволила, но я не собираюсь сидеть здесь целую неделю. Меня муж ждет…
— Расширить кафе? — прервала ее Майя. — Но оно и без того занимает почти половину второго этажа.
— В данный момент так и есть. — Нелл бросила на Рипли недовольный взгляд и повернулась к Майе. — Но если пристроить с восточной стороны веранду, скажем, размером шесть на десять футов и сделать крытый портик или раздвижную дверь, появится больше посадочных мест. Кроме того, оттуда в хорошую погоду можно будет любоваться панорамой острова.
Увидев, что Майя нахмурилась и взяла со стола бокал, Нелл торопливо продолжила:
— Я могла бы расширить меню, добавить несколько блюд, подходящих для непринужденного летнего обеда. Конечно, тебе понадобится кого-то нанять дополнительно, а я… впрочем, кажется, я лезу не в свое дело.
— Я этого не говорила. — Майя откинулась на спинку дивана. — Но все это довольно сложно. Существуют архитектурные требования, а также строительные нормы и правила. Нужно подсчитать затраты, срок самоокупаемости и потенциальное снижение прибыли во время перестройки.
— Я… э-э… уже подумала об этом. Немножко. — Нелл смущенно улыбнулась и достала из сумки пачку бумаг.
Майя посмотрела на пачку и громко рассмеялась.
— Молодец, сестренка, хорошо поработала! Ладно, я взгляну на твои расчеты и подумаю. Любопытно, — пробормотала она. — Дополнительные места, дополнительные блюда… Если все получится, мы отгрызем у гостиницы и часть ее обеденного бизнеса. По крайней мере, в летнее время.
Увидев довольную улыбку Майи, Нелл ощутила укол вины.
— Это еще не все. Майя… я должна тебе сказать. Сэм Логан приходил к нам обедать.
Улыбка сползла с лица Майи.
— Прости, что?
— Этот крысиный ублюдок сидел за твоим столом? — Рипли вскочила с кресла. — И ты его кормила? Надеюсь, ты догадалась подсыпать ему яду?
— Нет, не догадалась. Проклятие, я его не приглашала! Это сделал Зак. Они друзья. — Нелл виновато смотрела на Майю. — Я не могу указывать Заку, кого он может приглашать в дом, а кого нет.
— Попробовал бы мой Мак пригласить к столу этого лживого сукина сына! — Рипли оскалила зубы с таким видом, словно собиралась укусить своего нового мужа. — Зак всегда был дураком!
— Полегче, ладно?
— Он был моим братом дольше, чем твоим мужем! — огрызнулась Рипли. — И я имею полное право называть его дураком. Особенно если так оно и есть!
— Успокойтесь, — негромко сказала Майя, заставив их обеих обернуться. — Нет смысла кого-то осуждать или обвинять. Зак имеет полное право выбирать себе друзей и приводить их в дом. Нелл, ты напрасно чувствуешь себя виноватой. То, что было между Сэмом и мной, касается только нас двоих и никак не влияет на остальных.
— Не влияет? — Нелл покачала головой. — А почему никто не сказал мне, что он — один из нас?
— Потому что это не так! — выпалила Рипли. — Сэм Логан — не один из нас!
— Вряд ли Нелл имела в виду, что Сэм — наша подруга, — иронически заметила Майя. — Или хотя бы островитянин. Конечно, он всегда будет считаться островитянином, потому что вырос здесь. — Она махнула рукой, отметая эти соображения. — Но его дар не имеет никакого отношения к нашему.
— Ты уверена в этом? — спросила Нелл.
— Нас трое. — В голосе Майи послышался металл, а пламя в камине затрещало и поднялось. — Мы составляем круг. Нам предстоит сделать то, что суждено. То, что этот крысиный ублюдок, как его удачно назвала Рипли, тоже имеет дар, ничего не меняет.
Она с деланым спокойствием потянулась за третьей гроздью.
— А теперь перейдем к солнцестоянию.
Она не позволит этому случиться. Она сделает все необходимое одна или вместе с сестрами. Но никого не впустит в их круг. И в свое сердце.
В разгар ночи, когда весь остров спал, она стояла на скалах. Шел холодный злой дождь, черное море билось в зазубренные утесы так, словно хотело разнести их на куски. Упрямый ветер яростно трепал волосы Майи и развевал полы ее плаща, так что они поднялись в воздух, словно крылья.
Темноту нарушал лишь вращающийся клинок света, вырывавшийся из белой башни за ее спиной. Он освещал Майю, скалы и море. А потом снова все погружалось во тьму.
«Прыгни, — шептал коварный голос. — Прыгни со скалы, и все кончится. Зачем ты борешься с неизбежным? Зачем тебе жить в одиночестве?»
Сколько раз она слышала этот голос. Сколько раз приходила сюда, испытывая себя. Она приходила даже тогда, когда ее сердце было разбито на миллион мелких осколков. И победила. Она никогда не сдастся.
— Ты не одолеешь меня. — Грязный туман полз по земле и камням, окутывая ее холодом. Казалось, ее щиколотки обхватывали ледяные пальцы, готовые сделать роковой рывок. — Я никогда не сдамся. — Она подняла руки и развела их в стороны.
И вызванный ею шквал разнес туман в клочья.
— Я защищаю и свято храню все, что имею, и все, что люблю. — Она подставила лицо дождю, капли которого лились по ее щекам, как слезы. — И наяву, и во время сна буду любимым своим верна.
Магия наполнила ее и запульсировала в такт биению сердца.
— Бремя свое до конца донесу и встречу судьбу лицом к лицу. Воля твердая сильна, пусть исполнится она.
Она закрыла глаза и стиснула кулаки, словно хотела сразиться с ночью. Словно могла пробить пелену, мешавшую ей видеть будущее.
— Почему я не знаю? Почему ничего не делаю? Почему только чувствую?
С воздухом что-то случилось; казалось, ее щеки погладили теплые ладони. Но это было не успокоением, в котором она нуждалась, и не попыткой уговорить ее проявить терпение. Поэтому она отвернулась от моря и побежала к дому, в окнах которого горел свет. Полы плаща летели за ней.
Лулу сидела в постели с третьим бокалом вина, последним триллером «Дневник американского каннибала» и пакетиком чипсов с сыром и луком. Спальню оглашала пальба Мэла Гибсона и Дании Гловера: одновременно Лулу смотрела по телевизору «Смертельное оружие».
Таков был ее обычный субботний ритуал.
Ночную рубашку ей заменяли рваные шорты, майка с надписью: «Лучше быть богатым, чем глупым», и фонарик, прикрепленный к бейсбольной шапочке.
Она жевала, глотала, смотрела то в книгу, то на экран и считала, что находится в своем личном раю.
Дождь барабанил в окна ее ярко раскрашенной «солонки с крышкой»;[2] ветер позвякивал бусами, заменявшими шторы. Довольная и слегка подвыпившая Лулу вытянулась под лоскутным одеялом, сшитым ею собственноручно.
«Никому и никогда не удастся искоренить во мне шестидесятые», — часто с легкой гордостью думала она.
Когда слова на странице начали расплываться, она поправила очки и села повыше. Лулу хотелось дочитать главу и выяснить, позволит ли глупая молодая проститутка перерезать себе горло.
2
Тип коттеджа, характерного для Новой Англии XVII–XIX вв.: двухэтажного с фасада и одноэтажного с тыла, с двухскатной крышей, конек которой сдвинут к фасаду.