Рискованные мечты

– Я была… Ох. – Она закрыла лицо руками. – Голова…

– Это с похмелья. – Он сочувственно цокнул языком. – Ничего, сейчас я тебя вылечу. – И, открыв холодильник, принялся в нем шарить.

– С похмелья? – переспросила она, держась за дверь. – Я ведь, кроме пунша, ничего не пила.

– И еще трех сортов рома!

– Рома? – повторила она, отчаянно пытаясь вспомнить. – Да нет, я пила только…

– Плантаторский пунш, – сказал Брет, стоя к ней спиной и занятый приготовлением какого-то снадобья, – состоит почти целиком из рома – желтого, белого и черного.

– Но я не знала… – Хилари тяжело привалилась к косяку. – Значит, я в самом деле перебрала. Я совсем не привыкла пить. А ты… ты, значит, воспользовался ситуацией!

– Это я-то воспользовался ситуацией? – Он с изумлением повернулся к ней со стаканом в руке. – Дорогая, да я не мог от тебя отбиться. – Он со смехом вскинул брови. – Ты просто настоящая тигрица, когда заведешься.

– Что за кошмар ты говоришь? – воскликнула она и тут же застонала от сильного приступа головной боли.

– Вот, выпей, – протянул он ей стакан, и Хилари уставилась на него с сомнением.

– Что это?

– Не спрашивай, просто пей, – посоветовал Брет.

Хилари залпом проглотила содержимое, и ее передернуло.

– Брр!

– Такова расплата за пьянство, любимая, – назидательно промолвил Брет.

– Я вовсе не напилась, – запротестовала Хилари, – а только немного опьянела. А ты… – она свирепо взглянула на него, – ты этим воспользовался!

– Но ты не оставила мне другого выхода!

– Я же не понимала, что делаю!

– Ну нет, ты определенно понимала.

Увидев его улыбку, она глухо застонала.

– Но я не помню. Я совсем ничего не помню. – Она начала тихонько всхлипывать.

– Утешься, Хилари, – сказал он. – Вспоминать на самом деле нечего.

– Что это значит? – снова шмыгнула она носом и вытерла глаза ладонью.

– То и значит, что я до тебя не дотронулся. Оставил чистой и непорочной в твоей девственной кровати и лег спать на этом ужасно неудобном диване.

– Так ты не… мы не…

– Мы оба безгрешны. – Брет повернулся к закипевшему чайнику и налил кипятку в кружку.

Первоначальное чувство облегчения сменилось внезапной досадой.

– Но почему? Что со мной не так?

Брет изумленно повернулся к ней и вдруг расхохотался.

– Хилари, ты самое противоречивое существо! Ты же только что была в отчаянии, потому что решила, будто я похитил твою невинность, а сейчас обижена, что я этого не сделал.

– Я тут не вижу ничего смешного! Ты специально позволил мне думать, что мы…

– Спали вместе? – подсказал Брет, отпив кофе. – Ты это заслужила. Ты всю дорогу от лифта до спальни доводила меня до безумия. – Он улыбнулся, глядя, как она заливается румянцем. – Ты и сама это помнишь. А теперь еще вот что запомни. Большинство мужчин не отказались бы от такого лакомого кусочка, как ты, и не легли бы спать на утлом диване, так что с этих пор будь поосторожнее с фруктовыми пуншами.

– Да я в жизни больше не притронусь к алкоголю! – поклялась Хилари, вытирая глаза. – И к фруктам тоже. Мне сейчас просто срочно необходимо выпить чаю или даже этого жуткого кофе.

Тут голову ей пронзил дверной звонок, вызвав новый приступ боли, так что Хилари невольно выругалась, что было ей совсем несвойственно.

– Сейчас я заварю чай, а ты пойди открой дверь, – предложил Брет, усмехаясь над ее подбором слов.

Хилари поплелась в прихожую и отворила дверь.

На пороге стояла Чарлена, которая тут же ледяным взглядом впилась в растрепанные волосы и небрежный наряд Хилари.

– Как вы кстати, – сказала Хилари, захлопывая за вошедшей Чарленой дверь с шумом, который вызвал новый приступ головной боли.

– Я слышала, вы вчера устроили целое представление на людях!

– Добрая слава разносится быстро, – пробормотала Хилари. – Я признательна вам за беспокойство.

– О вас я не беспокоюсь нисколько. – Чарлена стряхнула невидимую нитку с зеленого жакета. – Меня беспокоит Брет. Вы, кажется, взяли в привычку навязываться ему, и я намерена положить этому конец.

Хилари решила, что в ее состоянии выслушивать подобное – это чересчур. В ней глухо всколыхнулся гнев. Сделав вид, что зевает, Хилари приняла скучающий вид.

– Это все?

– Если вы думаете, что я позволю такому ничтожеству, как вы, пачкать репутацию моего будущего мужа, вы очень ошибаетесь!

В одно мгновение пыл возмущения сменился холодом отчаяния. Хилари с таким усилием постаралась сделать безразличное лицо, что в голове у нее с новой силой запульсировала боль.

– Поздравляю вас и соболезную Брету.

– Я тебя уничтожу! – выкрикнула Чарлена. – Я позабочусь, чтобы твое лицо больше не появилось ни в одном журнале…

– Здравствуй, Чарлена, – спокойно произнес вошедший в комнату Брет уже в надетой как следует рубашке.

Чарлена круто повернулась, впилась взглядом сперва в него, затем в его пиджак, небрежно висевший на спинке стула.

– Что… что ты здесь делаешь?

– Кажется, это и так понятно, – ответил он, садясь на диван и обувая туфли. – Если бы ты не хотела знать, ты не взяла бы на себя труд контролировать меня.

«Он просто использует меня, – подумала Хилари, охваченная обидой и гневом. – Просто-напросто хочет, чтобы она ревновала!»

Чарлена повернулась к ней, ее грудь бурно вздымалась от волнения.

– Тебе его не удержать! Ты только одноразовая дешевка! Ты ему надоешь за неделю! Он скоро вернется ко мне! – бессвязно восклицала она.

– Потрясающе, – сказала Хилари, чувствуя, что теряет над собой контроль. – Возвращаю его вам с большим удовольствием. Вы мне оба надоели. Почему бы вам не уйти прямо сейчас? Немедленно! – Она в бешенстве указала на дверь. – Вон, вон, вон!

– Только одну минутку, – сказал Брет, застегивая последнюю пуговицу.

– Не вмешивайтесь, – яростно взглянула на него Хилари и снова повернулась к Чарлене. – Я по горло вами сыта. Сейчас у меня просто нет настроения разбираться. Но если вы сюда явитесь снова, вам придется очень пожалеть!

– Не вижу необходимости в новой встрече, – вскинула голову Чарлена. – Ты мне не соперница. Брета никогда не увлекали потаскушки.

– Потаскушки? – повторила Хилари зловеще и тихо. – Потаскушки?

– Спокойно, Хилари! – Брет вскочил и схватил ее за талию. – Спокойно.

– На самом деле ты всего лишь маленькая дикарка и сама это знаешь, – выпалила Чарлена.

– Дикарка? Я сейчас покажу тебе дикарку! – бешено рванулась Хилари из рук Брета.

– Лучше молчи, Чарлена, или я не удержу ее, – тихо предостерег Брет. Он не выпускал бившуюся в его руках Хилари до тех пор, пока она не обессилела.

– Пусти меня. Я ничего ей не сделаю, – сказала она наконец. – Просто пусть она уйдет. – Хилари повернулась к Брету: – И ты уходи. Мы ведь все выяснили? Эта роль не для меня. Если тебе надо, чтобы она ревновала, найди кого-нибудь еще, чтобы ее дразнить. Я хочу, чтобы вы оба исчезли из моей жизни! – Хилари вскинула подбородок, не чувствуя, как по щекам бегут слезы. – Я больше не желаю видеть никого из вас.

– А теперь послушай меня. – Брет взял ее за плечи и сильно сжал их.

– Нет! – Она вырвалась из его рук. – Я уже наслушалась. С меня хватит, понимаешь? Просто возьми свою подружку и уходи отсюда, а меня оставьте в покое оба.

Брет взял пиджак и на мгновение задержал взгляд на ее пылающих щеках и блестящих от слез глазах.

– Хорошо, я уведу ее, но потом вернусь. А ты пока успокойся. Мы еще далеко не закончили.

Сквозь пелену злых слез Хилари смотрела, как за ними закрывается дверь. А ведь он на самом деле может вернуться, подумала она, стирая со щек следы слабости. Вот только ее здесь уже не будет!

Хилари метнулась в спальню, вытащила чемоданы и принялась охапками бросать в них одежду. Все, хватит! Довольно с нее Нью-Йорка, Чарлены Мейсон, а особенно Брета Бардофа! Она уезжает домой!

Скоро она уже звонила в дверь Лизы. Приветственная улыбка сбежала с лица подруги, когда она увидела Хилари.