Время не властно

– По-моему, ты обожгла мне…

– Извини, – сухо отрезала Санни. Из-за того, что она чувствовала себя дурой, она напустилась на него: – Сам виноват! Нашел где признаваться в любви – в очереди у закусочной быстрого обслуживания! Ты что же думал, я брошусь тебе на шею, хрустя маринованным огурчиком?

– С тобой как на вулкане! – Он порылся в пакете и швырнул ей гамбургер, завернутый в станиоль.

– Со мной?! – Она развернула гамбургер и откусила большой кусок. Однако в животе по-прежнему екало. – Это со мной как на вулкане?! А с тобой как, Хорнблауэр? То готов мне голову откусить, то признаешься в любви, то швыряешься!

– Заткнись и ешь. – Он сунул ей бумажный стаканчик.

Пусть он себе лучше язык откусит в следующий раз, когда захочется признаться ей в любви! Он сам не понимал, что на него нашло. Наверное, бензиновые испарения повлияли. Ни один мужчина в здравом уме не влюбится в такую упрямицу. Хочется верить, что с его разумом, несмотря на воздействие Санбим Стоун, ничего не случилось.

– Кажется, только что ты слезно просил, чтобы я с тобой поговорила, – заметила она, засовывая в напиток соломинку.

– Я никогда никого не прошу… тем более слезно.

Она развернулась к нему; глаза злорадно сощурились.

– Захочу – и будешь просить!

Джейкобу захотелось ее задушить: он понимал, что она права.

– А я думал, мы будем есть на ходу.

– Я передумала, – сухо ответила она.

Она так дрожала, что сейчас не смогла бы проехать и десяти метров. Но будь она проклята, если покажет ему свою слабость! Ей захотелось лягнуть его, но в машине это было невозможно. Тогда она отвернулась и стала смотреть вперед.

Санни ела и про себя ругала его за то, что испортил ей аппетит.

Подумать только – он признается ей в любви в очереди за гамбургерами! Очень стильно, очень возвышенно. Она побарабанила пальцами по рулю и не удержалась от вздоха. Романтично – сил нет!

Она осторожно покосилась на него. Застывший профиль, стальные глаза. Она видела его и в куда более взбешенном состоянии, но сейчас они слишком близко. И вдруг его лицо и даже его раздраженное молчание чрезвычайно растрогали ее. Через двадцать лет она улыбнется, вспомнив, как он произнес самые главные в жизни слова в самый первый раз!

Она с трудом встала на колени и обвила его шею руками. Он ахнул от неожиданности: она облила его холодной газировкой.

– Санни, черт тебя побери, из-за тебя я весь мокрый!

Он заерзал на сиденье, но, когда она прильнула к нему губами, сразу затих. Он почувствовал, как она смеется. Ему хотелось притянуть ее ближе, но мешал рычаг коробки передач.

– Ты это серьезно? – спросила она, отряхивая его колени.

Если она думает, что все так легко сойдет ей с рук, она ошибается.

– Что – серьезно?

– То самое! Ты сейчас говорил серьезно?

Он с трудом стащил ее с кресла и посадил себе на колени – нарочно на то самое место, куда она пролила воду.

– Когда именно?

Она досадливо вздохнула, но тут же снова обняла его за шею.

– Ты сказал, что любишь меня. Ты серьезно?

– Может быть. – Он запустил руку ей под куртку, но там оказалась толстая фланелевая рубашка. – А может, я просто хотел завязать разговор.

Санни укусила его за ухо.

– В последний раз спрашиваю, Хорнблауэр. Ты серьезно?

– Да. – Боже, помоги им обоим! – Опять хочешь поссориться?

– Нет. – Она потерлась о него щекой. – Я не хочу с тобой ссориться. Во всяком случае, сейчас. – Последовал глубокий вздох. – Мне страшно.

– Мне тоже.

Она поцеловала его в шею и тут же отпрянула.

– А сейчас мне еще страшнее. Я тоже тебя люблю.

Он догадывался, чувствовал, и все же… И все же, когда он услышал, как она произносит заветные слова, когда увидел ее глаза и губы, оказалось, что он совершенно не готов к обрушившейся на него волне – да что там волне, водопаду страсти. Дрожа всем телом, он прижался к ней губами.

Целоваться в машине оказалось неудобно, и все же его совсем не смущало, что они средь бела дня сидят в машине рядом с оживленным шоссе. Гораздо удивительнее то, что он вообще здесь очутился и нашел ее, несмотря на разделяющие их века.

Она не может поехать туда, где живет он. Он не может остаться там, где живет она. И все же они оказались вместе в крохотной точке пространства-времени.

Время уходит.

– Не знаю, как нам быть, – прошептал он. – Наверное, есть какой-то выход… Можно рассчитать… Но ни один компьютер не справится с человеческими эмоциями!

– Не все сразу, помнишь? – Улыбаясь, она отпрянула. – У нас уйма времени. – Она свернулась на сиденье калачиком и прижалась к нему. Поэтому она не видела, как пеленой озабоченности затуманились его глаза. – Кстати, о времени. До Портленда еще почти два часа езды.

– Как долго!

Санни многозначительно кашлянула и откинула голову на спинку сиденья.

– Я думала о том же самом.

Решительно стиснув челюсти, она выехала со стоянки и притормозила у первого же мотеля, попавшегося им на пути.

– По-моему, нам обоим нужно отдохнуть. – Схватив сумку, она подошла к стойке регистрации.

На сей раз она вынула пластиковую карточку – вещицу гораздо более знакомую для него. Без труда и почти без слов она получила у портье ключ от номера.

– Мы сюда надолго? – спросил Джейкоб, кладя руку ей на плечо.

Санни покосилась на него:

– Здесь, конечно, не пятизвездочный отель, – она подошла к двери под номером девять, – но вряд ли хозяева сдают номера на час. Поэтому… – Ключ повернулся в замке. – До вечера нас никто не побеспокоит… а если захотим, останемся и на ночь.

– Обязательно захотим! – Он схватил ее в тот же миг, как она перешагнула через порог.

Развернув ее к себе, он спиной закрыл за ними дверь. Так как руки у него были заняты, Санни изогнулась и закрыла дверь еще и на цепочку.

– Джей-Ти, подожди.

– Почему?

– Буду тебе очень признательна, если мы вначале задернем шторы.

Он ощупал стену, ища выключатель, но не выпуская ее из объятий.

– Что ты делаешь?

– Ищу кнопку, которая задергивает шторы.

Санни тихо хихикнула.

– Номер стоит тридцать пять долларов за ночь; за такие деньги и вручную задернешь!

Она проворно подбежала к окну.

– Ну у тебя и привычки! Интересно, какие ты сам предпочитаешь отели?

В номере сразу потемнело; между двумя полотнищами осталась только узкая щель, через которую проникал свет. Санни стояла на фоне этой щели, и солнечный луч казался копьем в ее руке. Она была неотразима.

– Есть один отель на острове Мэн. – Джейкоб снял куртку, которую ему на время дала Санни, и принялся развязывать ботинки. – Он стоит на мысу, который выдается в море. Внизу грохочет прибой. Окна… – Он замялся. Как ей объяснить? – Окна изготовлены из особого материала; можно любоваться красотами, а снаружи ничего не видно; кажется, будто вместо окон сплошная сверкающая стена. В каждом номере есть огромная ванна на уровне пола; из крана подается благоухающая вода.

Он даже глаза закрыл, чтобы получше вспомнить тот отель. И очень живо представил там Санни – рядом с собой в огромной ванне.

– Можно заказать любые освещение и звуковое сопровождение, какие захочешь; достаточно только пожелать. Нажимаешь на кнопку – и номер освещает лунный свет, и тебе слышится шум дождя. Там громадные мягчайшие кровати; когда занимаешься на них любовью, кажется, будто ты на облаке. В общем, время там останавливается – на столько, на сколько хочешь.

Санни шумно вздохнула.

– Ты все выдумываешь!

Он покачал головой:

– Я обязательно взял бы тебя туда, если бы смог.

– У меня богатая фантазия, – сказала она, сбрасывая с плеч куртку. Он снова прижал ее к себе, и она вздрогнула всем телом. – Давай притворимся, что мы там. Правда, на лунный свет не похоже…

Улыбаясь, он усадил ее на кровать и снял с маленьких ног сапожки.

– А на что похоже?

– На гром. – У нее пресеклось дыхание, когда он провел рукой по ее ноге снизу вверх. – И молнию. Когда ты до меня дотрагиваешься, меня как будто бьет током.