Время не властно

Он читал – прямо глотал – роман за романом, которые брал с книжной полки. Сидеть обоим приходилось в гостиной; они по очереди ходили за дровами и следили за тем, чтобы огонь не погас.

Обедали холодными сандвичами, хотя Санни удалось вскипятить над очагом воду для чая. Они почти не разговаривали друг с другом.

К вечеру оба вымотались, устали и злились из-за своего вынужденного заточения. Кроме того, оба втайне гадали, что было бы, если бы они провели день вместе, под одеялом, а не в противоположных углах комнаты.

Джейкоб подошел к окну. Санни тут же демонстративно отошла подальше и поворошила дрова в очаге. Он листал очередную книгу. Она сходила за пачкой печенья. Он принес еще свечей.

– Ты это читала?

Санни обернулась. За час он впервые обратился к ней.

– Что?

– «Джен Эйр».

– Ну да, конечно. – Какое облегчение снова разговаривать! Словно предлагая перемирие, она протянула ему печенье.

– Ну и как тебе?

– Люблю читать о прошлом. Тогда нравы были такими строгими и пуританскими, хотя под покровом цивилизованных манер у всех бушевали страсти.

Джейкоб невольно улыбнулся:

– Ты так думаешь?

– Да. И конечно, книга прекрасно написана… и очень романтична. – Она села на диван, а ноги закинула на ручку. Глаза у нее были немного сонные, а ее аромат – черт ее побери – проникал повсюду. – Некрасивая бедная девушка завоевала сердце таинственного и мужественного красавца.

Он смерил ее озадаченным взглядом:

– По-твоему, это романтично?

– Конечно. А еще в книге есть вересковые пустоши, открытые всем ветрам, и страшная трагедия, и жертва. Кстати, несколько лет назад вышел потрясающий фильм. Ты его видел?

– Нет. – Джейкоб отложил книгу. Озадаченность не проходила. – У мамы дома есть такая. Она любит читать романы.

– Наверное, ей хочется расслабиться после трудного дня в суде.

– Наверное.

– Чем занимается твой отец?

– Так, всем помаленьку. – Сердце ему сжала тоска. Как бесконечно далеко от него сейчас родители! – Он любит заниматься садоводством.

– И мой тоже. Естественно, лекарственными травами. – Санни ткнула в свою пустую чашку. – Но и цветы он тоже любит. Когда мы были маленькие, он выращивал овощи в огородике за кухней. Мы практически питались одними овощами… кажется, я наелась ими на всю жизнь, поэтому сейчас я их избегаю.

Он постарался представить себе ее детство и не смог.

– Как же вы здесь жили?

– Мне казалось, что так и должно быть. – Санни лениво поворошила поленья и села рядом с ним на диван, на секунду забыв о бушующей внутри ее буре. – Я думала, все остальные тоже живут так, как мы. Но потом наша семья переехала в большой город, я увидела море огней, толпы людей, высокие здания. Как будто разбили калейдоскоп и подарили мне кучу разноцветных стекляшек. Когда хотели, мы возвращались сюда, и я очень радовалась. – Зевнув, она снова упала на подушки. – А мне хотелось туда, в шумный город. Здесь почти ничего не меняется, и это тоже хорошо, потому что всегда знаешь, чего ждать. Зато в городе всегда происходит что-то новое. В общем, я люблю прогресс.

– Но сейчас ты здесь.

– Я вроде как сама наложила на себя епитимью.

– За что?

Санни дернула плечом:

– Долго рассказывать. Ну а ты? Тоже городской мальчишка, который жаждет сельской тишины?

Джейкоб отвернулся и долго смотрел в окно.

– Нет.

Она рассмеялась и похлопала его по руке.

– Итак, мы оба очутились здесь; мы два горожанина, вынужденно запертые в глуши Северо-Запада. Хочешь сыграть в карты?

Он тут же повеселел:

– В покер!

– Идет!

Они одновременно вскочили и – этого не могло не случиться! – налетели друг за друга. Он механически взял ее за руку и не выпустил. Напрягся – и она тоже. По-другому и нельзя! Ему с трудом удалось не дотронуться другой рукой до ее лица. Сегодня она ничем не подчеркнула свою красоту. Ни следа косметики. Губы – полные, возбуждающие – не покрыты помадой. Он с трудом оторвал от нее взгляд.

– Ты очень красивая, Санбим.

Внутри у нее все закипело. Стало больно дышать.

– Я же просила не называть меня так!

– Иногда само вырывается. Я всегда думал, что красота происходит от случайного сочетания генов или достигается благодаря некоторым навыкам. Ты меня удивляешь.

– Ты очень странный тип, Хорнблауэр!

Его губы дернулись в подобии улыбки.

– Ты и не представляешь, до чего я странный! – Он поспешно отступил. – Давай лучше играть в карты.

– Отличная мысль. – Она облегченно вздохнула, взяв с полки колоду. Если она ненадолго останется одна, возможно, она пороется в себе и поймет, почему он так ее волнует. – Покер у камина. – Она опустилась на пол. – Кстати, это по-настоящему романтично.

Джейкоб опустился напротив.

– Неужели?

– Готовься к проигрышу!

Но он все время выигрывал… Санни прищурилась и смерила его изумленным взглядом. За неимением лучшего они играли на печенье; кучка печенья рядом с Джейкобом все время росла.

– Если ты все это слопаешь, то растолстеешь.

Он только улыбнулся:

– Нет, не растолстею. У меня отличный обмен веществ!

– Да, наверное… – С такой фигурой, как у него, по-другому и быть не может. – Две пары, королевы и четверки.

Он хмыкнул и перевернул карты.

– А у меня фул. Три десятки и пара пятерок.

– Ах ты, сукин… – Санни осеклась. Джейкоб придвинул к себе еще печенье. – Не хочется выглядеть неудачницей, но ты выиграл десять раз из двенадцати!

– Должно быть, сегодня мне везет. – Он перетасовал колоду.

– Или еще что-то.

Он только хмыкнул.

– Покер – такая же наука, как и физика.

Санни схватила печенье.

– Сдавай, Хорнблауэр!

– Что, хочешь съесть свою ставку?

Обидевшись, она швырнула печенье на середину.

– Если я не ем несколько раз в день, то становлюсь страшно злая.

– Так вот в чем дело!

– Обычно я очень выдержанная.

– Ничего подобного. – Ухмыльнувшись, он сдал карты. – Но ты мне все равно нравишься.

– Я очень выдержанная, – упрямо повторила Санни, стараясь не выдать волнения: ей пришли два туза. – Кого хочешь спроси – даже двух моих последних начальников. Ставлю два!

Джейкоб тоже добавил в банк два печенья. Такая она ему нравилась – настороженная, но дружелюбная. Она готова к борьбе и вспыхивает, как порох, при любом нарушении правил. В пляшущих тенях ее лицо кажется особенно нежным… Он заглянул в свои карты. Сейчас не мешает побольше о ней разузнать.

– Чем ты занималась до того, как приехала сюда в намерении стать юристом?

Она скорчила мину и вытянула три карты.

– Продавала нижнее белье. Точнее, дамское нижнее белье. – Она вызывающе вскинула голову, ожидая увидеть на его лице презрение, и успокоилась, не заметив ничего подобного. – У меня целый комод набит отличным барахлом, купленным со скидкой.

– Вот как, в самом деле? – Он ненадолго задумался, гадая, что, по ее мнению, означает словосочетание «отличное барахло».

– Ага. – Она обрадовалась, вытянув еще одного туза, но постаралась не выдать себя голосом. – Трудность в том, что мой начальник хотел, чтобы я подсовывала покупательницам самый дорогой товар, при этом держала язык за зубами… и не указывала на явные ошибки.

Он постарался представить, как Санни держит язык за зубами, и не смог.

– Например?

– Например, не открывала глаза симпатичной толстушке, которая собирается затягивать себя в кружевной корсет на два размера меньше, чем надо. Ставлю три.

– Поднимаю на два. И что же потом?

– Едва я раскрыла рот, чтобы ненавязчиво указать ей на ошибку, и мне тут же вручили розовый листок.

– Розовое тебе, наверное, идет.

Санни хихикнула и подняла ставку еще на два печенья.

– Нет… розовый листок – это сигнал на выход. Конец связи. – Заметив, что он по-прежнему ничего не понимает, она пояснила: – В твоих услугах больше не нуждаются. Тебя увольняют с работы.