Нада

– Где ты, Мопо? – шепотом спросила она. – Тебя, наверное, увидят и убьют!

– Тише! – ответил я и в нескольких словах объяснил ей мой план. – Хочешь идти со мной? Или ты желаешь вернуться в шалаш, простившись со мною, может быть, навеки?

Она подумала и сказала:

– Нет, брат мой, я пойду с тобой, потому что из нашего племени люблю тебя одного, хотя и предчувствую, что ты ведешь меня к моей погибели!

В ту минуту я мало обратил внимания на ее слова, но позже припомнил их. Итак, мы убежали вдвоем в сопровождении Кооса.

Мы пустились бегом по степи, обратив лицо к той стороне, где жило племя зулусов.

БЕГСТВО МОПО И БАЛЕКИ

Остальную часть ночи мы шли безостановочно, наконец не только мы, но и собака, видимо, устала.

На день мы спрятались в кустах. Около полудня мы услышали голоса. Выглянув сквозь кусты, я увидел несколько человек нашего племени, посланных моим отцом в погоню за нами. Они направились к соседнему краалю, вероятно, для того, чтобы спросить, не видел ли нас кто-либо, и затем некоторое время они больше не показывались.

С наступлением темноты мы снова пустились в путь, но судьба преследовала нас. Мы встретили старую женщину, она как-то странно посмотрела на нас и молча прошла мимо. В последующие дни мы продвигались вперед день и ночь. Конечно, нельзя было сомневаться в том, что старуха сообщит нашим преследователям о встрече с нами – так оно и было.

На третий день мы набрели на плантацию мучного дерева, кусты которого были сильно потоптаны. Пробираясь между поломанными стеблями, мы наткнулись на тело старого человека, труп которого до того был усеян стрелами, что напоминал собою шкуру дикобраза. Нас это очень удивило. Пройдя немного дальше, мы убедились, что крааль, которому принадлежала эта плантация, только что сожгли дотла. Мы осторожно подошли к нему. Какое грустное зрелище представлялось нашим глазам! Впоследствии мы привыкли к ним, отец мой! Всюду, кругом лежали тела убитых они валялись десятками, старые, молодые, женщины, дети, даже грудные младенцы – все они лежали среди обгорелых шалашей, пронзенные множеством стрел. Земля, пропитанная их кровью, казалась красной, и сами они, озаренные последними лучами заходящего солнца, казались красными. Да, отец мой, вся местность была как бы окрашена кровавой рукой Великого Духа Умкулункула!

Вид этого ужасного зрелища заставил Балеку расплакаться.

Мы нашли очень мало пищи в этот день и ели только травы да зеленые плоды хлебного дерева.

– Здесь прошел неприятель! – сказал я.

Едва я успел выговорить эти слова, как мы услышали слабый стон по другую сторону сломанной тростниковой изгороди. Я пошел посмотреть, в чем дело.

Там лежала молодая женщина, тело ее было покрыто ранами, но бедняжка еще дышала, отец мой. В нескольких шагах от нее лежал труп мужчины, а около него еще несколько мертвых воинов другого племени.

Очевидно, все они пали в ожесточенной битве.

В ногах у женщины мы увидели тела трех детей, четвертый, совсем маленький, лежал рядом с нею.

В ту минуту, когда я нагнулся к несчастной женщине, она опять застонала, открыла глаза и увидела меня. Заметив копье в моих руках, женщина проговорила слабым голосом:

– Убей меня скорее! Неужели ты еще недостаточно терзал меня?

Я поспешил ответить, что я здесь чужой и вовсе не намерен убивать ее.

– Тогда дай мне воды, – сказала она, – там, позади крааля есть источник!

Я подозвал к несчастной женщине Балеку, а сам пошел за водой. В источнике тоже валялись трупы, которые пришлось вытащить, и когда вода немного очистилась, я наполнил фляжку и отнес умирающей. Она жадно припала к ней губами, силы немного вернулись к ней, вода придала ей жизни на несколько минут.

– Как это случилось? – спросил я участливо.

– На нас напал отряд Чеки – вождя зулусов, – ответила она, – и уничтожил нас. Они налетели на нас сегодня на рассвете, когда мы все еще спали. Я проснулась и услышала, как убивают. Я спала с моим мужем, вот он лежит здесь, наши дети спали тут же. Мы выскочили из шалаша, мой муж держал в руках щит и копье. Он был храбрым человеком. Посмотри! Он умер храбро, убив трех чертей зулусов прежде, нежели сам пал мертвым. Тогда они схватили меня, убили на моих глазах всех детей, а меня кололи до тех пор, пока я не показалась им мертвой, тогда они оставили меня. Я не знаю наверное, за что они напали на нас, но думаю за то, что наш вождь отказался послать воинов на помощь Чеке против Цвите!

Женщина замолчала, лотом громко вскрикнула и испустила дух.

Балека опять расплакалась, да и сам я был глубоко возмущен и потрясен ее рассказами. Ах! – подумал я, – Великий Дух должен быть очень злым, иначе такие ужасы не могли бы твориться!

Так я размышлял в то время, отец мой, теперь я думаю иначе. Я знаю, что мы тогда не шли по пути Великого Духа, оттого так и было. В то время, отец мой, я был ребенком.

Впоследствии я привык к таким зрелищам. Они более не трогали меня ничуть, но тогда, во времена Чеки, реки текли кровью, отец мой! Прежде, чем зачерпнуть из них воды, не мешало убедиться, чиста ли она. Люди умели умирать без лишнего шума.

Не все ли равно? Не тогда, так теперь они были бы мертвы. Это еще не важно, да и вообще ничто не важно, кроме самого рождения.

Вот в чем главная ошибка, отец мой!

Мы провели ночь в разоренном краале, но спать не могли. Всю ночь духи мертвецов ходили вокруг нас и перекликались между собою. Оно и не удивительно – мужья искали своих жен, матери своих детей. Но нам-то это казалось страшно. Мы боялись, что они рассердятся на наше присутствие среди них.

Мы прижались друг к другу и дрожали, обнявшись. Коос тоже дрожал и по временам громко завывал. Но духи, по-видимому, не замечали нас, и к утру голоса их замолкли.

На рассвете мы встали и, осторожно пробираясь между мертвыми телами, продолжали свой путь. Теперь нам легко было найти дорогу к краалю Чеки мы шли по следам его войска и скота, который они угнали.

По дороге иногда попадалось мертвое тело воина, – очевидно, его убивали, если раны мешали ему продолжать путь.

Мною овладевало подчас сомнение, благоразумно ли с нашей стороны идти к Чеке? После всего, что мы видели, я боялся, что он убьет и нас, но свернуть было уже некуда, и я решил идти вперед, пока ничто не препятствовало нам.

Однако от усталости и голода мы начинали терять силы. Балека говорила, что всего лучше было бы остаться здесь и ждать смерти, которая положит конец нашим страданиям. Мы присели около ручья. Пока мы отдыхали на берегу ручья, Коос отбежал в ближайшие кусты, и вскоре мы услышали, что он с яростным лаем бросается на кого-то и как будто борется. Я подбежал к кустам и увидел, что собака поймала козленка, почти одного роста с собою. Я схватил копье, заколол козленка и громко закричал от радости; теперь было чем подкрепить наши слабеющие силы. Ободрав добычу, я отрезал несколько кусков мяса, обмыл их в ручье, и за неимением огня мы ели его сырым. Сырое мясо очень невкусно, но мы были так голодны, что не обращали на это внимания.

Утолив голод, мы встали и вымылись у ручья. Пока мы спокойно занимались этим делом, не подозревая о грозившей опасности, Балека случайно взглянула наверх и в ужасе вскрикнула.

Там, на вершине холма, на близком расстоянии от нас, мы увидели шесть вооруженных людей нашего племени. То были дети моего отца Македамы, они все еще продолжали погоню за нами, чтобы убить нас. Воины уже заметили нас, испустили дикий крик и бросились бегом по направлению к нам. Мы тоже побежали с быстротою ланей, причем страх еще более ускорял наш бег.

Положение было такое. Перед нами находилось открытое место, оно шло, все понижаясь, до берегов Белой Умфалоци.

Река извивалась по равнине, подобно огромной сверкающей змее. На противоположном берегу реки почва поднималась в гору, и мы не видели, что нас ожидает по ту сторону горы, но предполагали, что в этом направлении находится крааль Чеки.