Страница 63 из 71
— Но органом владеет музей…
— Права собственности тут ни при чем, — нахмурился Карлос, раздумывая. — Ящик — первоначальный сосуд, переносимый из одного предмета в другой, окутанный несколькими слоями заклятий и дерева, которые укрывают артефакт от самого духа и других. Дух сильный и независимый — обладал великой мощью при жизни, хозяева правильно делали, что боялись его. Когда инструмент попал в музей, дух начал получать энергию, которую орган поглощал из узла. Он не мог найти артефакт, но у него появилась сила, чтобы вновь воздействовать на мир. Дух разыскал владельцев и убил их.
У меня перевернулся желудок.
— Всех владельцев?
Карлос кивнул.
— Всех, кроме нынешнего. Еще он убил большую часть своих хозяев. Каждый раз он думал, что, наконец, освободится, и каждый раз ошибался. Его горечь достигла предела. В будущем он видит новые смерти.
Мара успокаивающе положила руку мне на плечо.
— Кем был дух при жизни?
Карлос сузил глаза.
— Магом. Я не так глуп, чтобы произносить имя. Даже в украденном достаточно силы, чтобы вызвать его, когда мы так близко к артефакту.
— Тогда сколько лет артефакту?
— Ящику около семисот. Остальное не имеет значения. Заклятия и обряды, проведенные с артефактом, берегут частицы тел от тления, пока их не отлучат от органа, — пояснил Карлос. — Тогда они тотчас рассыплются в прах. Если их снять с инструмента, дух будет свободен покинуть этот мир. Но даже и так, если хоть какая-то часть структуры останется нетронутой, артефакт сохранит всю скопленную энергию, а ее сейчас в избытке. Без присмотра энергия вырвется наружу, будто вода из прорвавшейся плотины, и уничтожит все на своем пути. Взорвет каждого, кто тянет силу или заключает ее в себе. Для тебя, ведьма, это означает боль, потерю сил на время — может, навсегда.
Карлос повернулся ко мне.
— Для тебя…
Он потянулся к моей груди, я отшатнулась. Он приблизился и вдруг отдернул руку, словно обжегся, зло глянул на Мару.
— И ты осмелилась?
— Да, — отрезала она. — И ты знаешь, что это не против тебя, а против той штуки наверху.
Карлос склонил голову в подобии поклона. Мара кивнула в ответ.
— Так что насчет Харпер?
— Не знаю. — Он снова повернулся ко мне. — Может, поток энергии убьет тебя. Может, лишь пройдет насквозь или выжжет изнутри. Было бы интересно проверить, если уцелею.
Я поежилась и стиснула желудок в воображаемый кулак.
— Смешно, что фиговина, которая мне без надобности — которую один из твоих соплеменников засунул мне в грудь, — угрожает меня убить. Но что, если ваша фигуральная плотина не прорвется?
Тьма в глазах Карлоса царапнула меня. Он покачал головой.
— Поток нельзя остановить, не разобрав артефакт.
— А если призрак первым доберется до органа?
— Тогда он осуществит свои планы.
Я подтащила ноги на сиденье и свернулась, как побитый ребенок.
— Надо уничтожить его, — сказала Мара.
Карлос усмехнулся, словно загремели чьи-то кости.
— Если бы все было так просто. Нужен сильнейший контроль. Только нас с тобой, ведьма, недостаточно.
— Сколько еще надо? — спросила она.
Карлос начал размышлять вслух:
— Нам потребуются маги, умеющие разматывать нить смерти. Из некромантов хватило бы еще одного — но я единственный в округе. Сила ведьм течет в другом направлении. Попробовать можно, только собрать пришлось бы около дюжины.
Мой разум еще не совсем онемел, как бы холодно ни было мне самой.
— А вампиров сколько?
Карлос и Мара уставились на меня.
— Что? — спросила Мара.
— Сколько вампиров? — повторила я, в голове складывался образ, но без слов. — Они должны иметь какую-то власть над смертью, будучи нежитью, — пояснила я.
Карлос нахмурился.
— Я не подумал…
— Почему бы и нет? — откликнулась Мара. Она повернулась к Карлосу: — Сработает?
— После освобождения духа… может быть.
Я опустила голову на колени, измученная и побитая мыслями одновременно полезными и неприятными. Голос Вигана эхом отдался у меня в голове, заявляя, что «дар» сохранит мне жизнь, и я горько усмехнулась.
Мы разошлись планировать и готовиться. Я предпочла выпить и поспать, а приготовлениями заняться утром.
К вечеру среды варианты выбора свелись к тому, что надеть на встречу с Эдвардом. Я остановилась на облегающем платье и каблуках, чувствуя, что слишком принарядилась для собственных похорон. Потом обнаружила, что вечерний пиджак не скрывает кобуру, но пистолет все равно не оружие против вампиров. Хотя мне его не хватало. Я принадлежала себе меньше, чем Сергеев — как бы его ни звали по-настоящему.
Камерон ждал меня перед зданием офиса. Он сделал круглые глаза и одобрительно улыбнулся.
— Выглядишь потрясающе.
Я холодно ответила:
— Это не свидание, Камерон. Я ощущаю себя агнцем на заклание.
Он последовал за мной по лестнице.
— Нервничаешь?
— С чего бы?
— Просто ты, кажется, расстроена, вроде того. И выглядишь странно.
— Ты только что сказал, что я выгляжу потрясающе.
— Я имею в виду, ты… напряжена.
Я плюхнулась за стол.
— Мило.
С точностью до наоборот.
— Ладно, к делу. Я говорила, что нам надо обсудить кое-что новенькое.
— Ага. Что случилось?
— Изменился расклад.
— Ты отказываешься от моего дела, да?
— Разве я тогда оделась бы так? Нет. Признаюсь, я хотела, но теперь у меня нет выбора. И это было бы неправильно с этической точки зрения.
Камерон начал подниматься со стула для клиентов.
— Но ты больше не хочешь на меня работать. Я понимаю.
Я рявкнула:
— Нет, не понимаешь. У нас есть кое-что общее. Мы оба не представляли, кто такие вампиры, когда заключали свои соглашения. На меня реальность обрушили не самым приятным образом. Но я не стану такой, как ты. Мне все равно придется жить в мире людей, по человеческим законам. Я не могу в здравом уме принять твою суть и то, что ты должен делать, чтобы выжить.
Камерон прошептал:
— Именно так чувствовал себя и я.
И снова сел.
— Знаю. Вот почему я не бросаю дело. Черт с ним, с контрактом, но теперь я завязла, как и ты, мне нужна твоя помощь не меньше, чем тебе — моя.
Я рассказала ему о Вигане и нити Мглы. Камерон потрясенно уставился на меня.
— Это моя вина.
Я закатила глаза.
— И каждому-то хочется посыпать голову пеплом. Вина моя. Вернуть ничего нельзя — во всяком случае, я так думаю, — тем не менее, это не значит, что ничего нельзя поделать. Короче, потом обсудим. Сейчас мы решим твою проблему и, может, часть моих, но будет опасно.
План я придумала довольно простой, однако боялась, что у Камерона лопнет голова от скорости и насыщенности информации, которую я на него вывалила. Вначале он таращил глаза, хмурился, задавал вопросы. Под конец только качал головой и сидел с одуревшим видом.
— Ты… серьезно рискуешь.
— Лучшего предложить не могу. Если я все предусмотрела, если я сумею убедить его, что он только выиграет, возможно, никто не умрет.
— А что, если он не поможет? Если он по-другому видит ситуацию?
— Тогда мы побежим и будем надеяться, что обгоним ударную волну. Вот почему тебя там не будет сегодня вечером. Найди укромное место, откуда сможешь наблюдать за входом.
— Что мне высматривать?
— Меня. После того как Эдвард зайдет внутрь, думаю, мне понадобится не больше часа, так или иначе. Если я не выйду через два, ты зайдешь за мной. Ясно?
— Ясно. Буду Седьмым кавалерийским полком.[11]
— Вот и весь план.
— Ну, не скажу, что я в восторге…
— Я сама не в восторге, но встреча лицом к лицу — наш единственный выход.
— А что, если он… понимаешь меня?
— Побьет мою карту? Может, однако есть хороший шанс, что Эдвард выслушает меня до конца. В зале будет полно его врагов, наблюдающих, ждущих возможности его подловить. Эдвард не дурак. А я под опекой, беззащитная дневная, умоляющая об одолжении. Убить меня на глазах такой аудитории значило бы открыть огонь по форту Самтер.[12] Ты, с другой стороны, сошел бы ему с рук, если он до сих пор настолько зол, чтобы на тебя бросаться.
11
Седьмой кавалерийский полк возглавлял генерал Кастер, который, не подчинившись приказу и неверно оценив силы противника, выступил против многочисленной индейской армии. Весь полк пал в сражении.
12
Нападение 12 апреля 1861 г. семитысячной армии южан на форт Самтер у входа в бухту в г. Чарлстон знаменовало начало Гражданской войны в США между Севером и рабовладельческим Югом.