Входящая во Мглу

— Думаю, не стоит, — заявила я.

— А я другого мнения! — рявкнул Виган и метнулся сквозь проем, вскрывая тонкий шов между нормальным миром и Мглой, толчком расширяя сияющую границу.

Реальность с грохотом раскололась, и Мгла обрушилась на нас, выбивая воздух из моих легких. Я ударила по завесе, почувствовала, как моя защита разбилась вдребезги и унеслась с водоворотом. Я открыла рот, ловя воздух, вступила в бой с ледяным градом из теней и кипящего серебряного тумана. Мир вздрогнул, тошнота скрутила внутренности.

Белые когти вонзились в мои плечи и удержали на ногах. Меня засосало в густой холод, я крепко зажмурилась, вырываясь, и завизжала.

Виган встряхнул меня.

— Кричи! Кричи, моя радость, моя родная. Здесь никого, кроме нас. Никто не услышит, никто, — напевал его голос, тек медленно и равнодушно, будто полузамерзшая река глубоко подо льдом, под моей кожей. — Открой глаза. Открой внутренний взор и смотри на свой прекрасный новый мир. Смотри, что я даю тебе. Дар. Дар, такой необходимый.

Я вырывалась из его хватки, которая, казалось, пронзала меня насквозь ледяными копьями. Почувствовала слезы на щеках, теплые дорожки в замороженном мире. Веки поднялись против моей воли.

Виган прислонил меня к обитой войлоком стене. Его глаза сияли, красный огонь и белые искры танцевали вокруг нас нервными молниями в мире вздыбленных, искаженных теней и клубящегося тумана. Его глаза — как у змеи. Его кожа перламутровая, едва тронутая крошечными, наплывающими друг на друга чешуйками. Его льдистые белые волосы — как вылепленный гребень, скрывающий истинную форму ящеровидного черепа. Мгла хлестала вокруг нас, как вода из разбитой плотины, и я тонула.

Я пялилась на Вигана в задушенном молчании, легкие смерзлись в груди. Мне хотелось рвануться, царапаясь, всплыть, пробить выход наружу, но, скованная его взглядом, я могла лишь трястись. Полуулыбка расколола его лицо.

— Страх, — пробормотал Виган. Его дыхание отдавало могилами. — Я мог бы кормиться тобой много дней. Взгляни на мой мир. Мою тюрьму из голода и холода, непреодолимое пространство без прикосновений, без тепла, но с тем, что я могу украсть. Это моя мука, мой дар. Смотри!

Он рывком развернул меня и швырнул в вихрь корчащихся, страдающих силуэтов и живого холода. Скрученные ледяные тени навалились на меня, меняясь в нескончаемой череде кошмаров, неуловимых и ужасных, вонзая в меня холодные пальцы алчности и голода. Они пожирали меня, рвали на части, наполняли бестелесным воем. Я задыхалась, всхлипывала, увертывалась от них, чувствуя, как они высасывают мой разум и жизнь, словно раскручивая клубок, опустошая все мысли, даже эмоции, страх, инстинкт самосохранения, оставляя мне лишь черное отчаяние. Я осела, и он позволил мне упасть на колени.

— Ты не видишь, — прошептал Виган за спиной. — Ты не взошла на предназначенное тебе место. Бесполезные идиоты и невежды. Они тебя раскрыли, но не сумели обработать, как я сказал.

В голове вспыхнули горячие образы: явно безумный мужик в аллее, неубиваемый бандит в гараже, взломы… У меня не получалось выговорить ни слова, и я лишь задохнулась:

— Ты… ты?..

Будто прочитав мои мысли — или внушив их, — он рассмеялся, и меня словно порезало на кусочки.

— Ты снова вошла в этот мир — незавершенная, недоделанная. Тебя надо обточить до твоей истинной формы. Они не справились. Трусы. Болваны. Дефектные орудия моей воли вроде Эллис, цепляющиеся за свои ничтожные полужизни, мелкие интриги.

Голос Вигана пронзил мой череп снизу вверх.

— Столетия ожиданий! И наконец!

Он шагнул ко мне и присел на корточки — тонкое рептилиеподобное существо, окутанное сгустками зловещих теней и танцующим огнем ярости.

— Ты здесь не в том виде, в каком должна бы. Ты не доросла. Скованная, слепая, слабая! Ты бесполезна для меня. Как ты можешь войти незрячая? А я должен тебя получить, иначе никак. Ты должна видеть то, что я вижу, но не осязаю. Прикоснуться к тому, что я могу взять, но не могу почувствовать. Я сделаю тебя тем, чем ты должна быть.

Он потянулся в туман и подцепил белым когтем нить мерцающей синевы.

— Твои силы слишком малы. Ты должна раскрыть свои объятия, должна вырасти для меня. Возьми.

Я съежилась, всхлипывая.

— Нет. Нет, я не хочу, — сопротивлялась я, мой голос тек слабой струйкой пара на холоде.

— Разве я давал тебе выбор?

Он ударил меня когтем с намотанной нитью, бескровно разрывая грудь. Я пыталась кричать, но не выдавила ни звука.

Синяя нить натянулась и завибрировала, потом мигнула и поползла по мне, разветвляясь по ногам и рукам, подбираясь к голове. Прошла перед глазами, на секунду ослепив, и растаяла. Ее силуэт исчез, словно погрузился в меня, зашивая рану вокруг несокрушимого узла в ребрах.

Запотевший мир полыхнул и увял будто туман под солнцем. Форма и цвет Мглы изменились, взревели клубком света, фонтанами и кляксами иллюминации — сияющие образы вибрирующего цвета и силы, линии прямые и горячие, как шоссе в пустыне, скрученные, как торнадо, дикие, как ветер.

Студию, вылепленную из мягкой дымки, очерчивали сверкающие нити, и верхушка Куин-Энн-Хилл распространялась далеко за ее пределы, сквозь несуществующие стены, сияя фантомными огнями и падая в чернильное пятно холодного ничто — Зунд. В отдалении черная тварь взвыла от ярости, и я ощутила, как она вскакивает и бросается к нам, вся из зубов, когтей и неутолимой злобы.

Мгла ожила внутри меня, я чувствовала, как она пульсирует, свивается кольцами, оплетает, будто жуткая лоза, выросшая из семени, которое посадил во мне Виган. Я чувствовала ее биение. Я завизжала от отчаяния.

Виган рассмеялся.

— Да! Ты созреешь для роли, которую я тебе предназначил. Но теперь нам лучше уйти, пока голодный зверь не испортил нам веселье.

Он отпустил меня. Словно колючки кактуса вытащили из кожи. Мгла захлопала надо мной мокрой простыней и скользнула прочь, оставив единственную, неистребимую нить, которая исчезла меж грудей.

Я стояла на коленях у двери в студию. С лица и одежды капало. Я поборола тошноту, сдавленно проглотила ком в горле, отдышалась. Шатаясь, поднялась на ноги.

— Как ты, в порядке? — спросил Виган.

Он так и сидел на стуле. Я захлебнулась.

— Жива.

Он хихикнул, резанув по моим нервам, точно камнем по стеклу.

— Более-менее. Но ты заботься о себе, пока мне не понадобишься. Теперь ты видишь все как есть и можешь этим пользоваться. Однако тебе надо выучить роль, иначе беда.

Я развернулась и уставилась на него, вся трясясь. Он встретил мой взгляд и чуть улыбнулся, окатывая меня ледяным градом. Свет в будке стал синим, хотя на стойке горела желтая лампочка.

— Я… знаю все, что надо.

— Пока что. Думаю, тебе пора на выход.

Он повернулся ко мне спиной, поправляя наушники, и склонился над пультом управления. Уилл Робинсон наступал на пятки Доктору Смиту, прорываясь сквозь баррикады "Лед Зеппелин", отбрасывая с видеомониторов голубую тень в виде гигантской рептилии, которая ухмылялась мне.

Я рванула к двери, запнулась, чуть не упала, в отчаянии пытаясь оказаться как можно дальше.

— Не забывай меня! — крикнул Виган, призрак голоса, скользящий по несуществующему ветерку.

Всю дорогу я слышала за собой его смех.

Я кое-как добралась до «ровера» и приникла к нему, прижалась лицом к холодной твердыне старого авто. Меня трясло, я хватала ртом обычный сиэтлский воздух, чтобы не завыть в голос. Ныла грудь, там, где прикасался Виган, черную боль дополнял разрывающий на части ужас, который буйствовал в голове. Я ненавидела себя за эту дрожь и слабость, а еще больше за то, что случилось. Вползла на заднее сиденье и свернулась болезненным клубочком, мысли вопили и неистовствовали.

Что ты такое? Изнасилованная, разорванная, перерожденная. Что ты такое теперь? Глупая невежда. Они вампиры — чудовищно извращенные люди, психи по нашим стандартам, чужаки, отторгнутые человечеством. Их ведет не то, что ведет тебя. И никогда не будет. Никогда больше. Они не люди.