Невидимое зло

Конечно, он знал, что Ким вышла замуж, и знал за кого, хотя и не сразу вспомнил, как зовут ее мужа. Тодд был сыном Корнелиуса ван Зейла, газетного магната, выходца из Южной Африки, владельца британского таблоида «Гералд» и ряда изданий в Америке и по всему миру. Эта свадьба наделала много шума среди друзей Кальдера по Кембриджу, с которыми он поддерживал связь. Кое-кто из них в отличие от Алекса общался с Ким после свадьбы. Он искренне жалел, что потерял с ней связь. Во время учебы они по-настоящему подружились, а на втором курсе даже жили в одном переполненном студенческом общежитии.

— Так что вас привело в Норфолк? — спросил Кальдер, вернувшись с напитками.

— Мы приехали в Англию навестить родителей Ким, — ответил Тодд, — и решили, что по дороге в Лондон заглянем к тебе. — У него был необычный акцент: почти британский, но с легким налетом американского и южноафриканского. Конечно, Норфолк никак не находился по пути из Ливерпуля в Лондон, но Кальдер не сомневался, что рано или поздно узнает причину их приезда.

— Значит, ты больше не работаешь в Сити? — произнесла Ким. — В последний раз, когда мы виделись, ты только что поступил на работу в «Блумфилд-Вайс».

— Нет. Я ушел оттуда пару лет назад. Мне нравилась торговля облигациями, и у меня неплохо получалось, но в конце концов внутренняя политика банка меня просто достала.

— Мы читали о скандале с хедж-фондом, — вступил в разговор Тодд. — Ким тогда сильно переволновалась, увидев твое имя. Похоже, там все было очень запутанно.

— Это верно, — согласился Кальдер. Ему удалось вскрыть аферу крупного фонда по управлению ценными бумагами с высокой степенью риска, который пытался скрыть от инвестиционного банка «Блумфилд-Вайс» свои потери в сотни миллионов долларов. Вся эта история стоила жизни сотруднице его отдела. Когда скандал разразился, Кальдер стал знаменитостью. При встрече с ним люди до сих пор вспоминали события тех лет.

— А теперь ты управляешь летной школой? — поинтересовалась Ким.

— С партнером, Джерри. Дела идут неплохо, репутация укрепляется, но пока доходы едва покрывают расходы.

— А ты не думал вернуться обратно в ВВС Великобритании? Мне всегда нравилось представлять, как ты бороздишь воздушные просторы, бросаешь бомбы и все такое. Это здорово тебе подходило.

— После того как я повредил спину при катапультировании, мне запретили летать на скоростных машинах. Поэтому-то я и ушел. Думаю, что смог бы устроиться пилотом в какую-нибудь авиакомпанию, но мне больше нравится работать на себя.

— А у тебя здесь хорошие самолеты, — заметил Тодд. — А что это за большая одномоторная машина с красной звездой на борту?

— А-а, это! Это — «Як». «Як-11» 1956 года выпуска. А звезда осталась еще от советских ВВС. Отличная машина.

— Смотрится круто!

— Я бы поднялся с тобой на нем в воздух, будь погода получше.

Явный интерес Тодда встревожил Ким. Кальдер с улыбкой наблюдал за ней.

— А как ты? — спросил он. — Ты же поехала в Гарвард получать степень по деловому администрированию.

— Там я и встретила Тодда. Тогда я работала на консалтинговую компанию в Филадельфии. Обычно я в этом не признаюсь, но мне нравилось: научить людей, как себя вести, а потом потихоньку уйти в сторону, чтобы не отвечать за последствия. Затем мы переехали в маленький городок в Нью-Гемпшире. Тодд преподает язык в школе для мальчиков, а я работаю в местной больнице администратором.

В ее словах прозвучало едва уловимое недовольство. Оно не было резким или вызывающим, но Кальдер все-таки уловил его, как и Тодд, который заметно напрягся.

— Мы решили сойти с дистанции, — пояснил Тодд. — Я раньше работал на отца…

— Тодду это не нравилось, — вмешалась Ким. — Он понял, что газетный бизнес не то, чем он хотел бы заниматься. Сомерфорд — чудесный город, и нам там очень нравится.

Кальдеру было трудно представить Ким сошедшей с дистанции. Она была из тех, кто прокладывает себе путь в первые ряды локтями. Она взглянула на него и, будто прочитав его мысли, накрыла ладонью руку мужа, словно подчеркивая свою преданность. Кальдер удивился, что спустя столько лет по-прежнему хорошо ее понимает.

Он взял меню.

— Закажем что-нибудь? Здесь готовят отлично. А свежую рыбу всегда поставляет один местный житель.

Они сделали заказ, после чего Кальдер откинулся на спинку стула и спросил:

— Итак, в чем же дело?

Ким и Тодд переглянулись.

— Вообще-то мы надеялись на твою помощь в одном деле, — начала Ким.

— В каком? — улыбнулся Кальдер.

— Оно связано с «Блумфилд-Вайс».

Улыбка исчезла с лица Алекса. Ким это заметила, но продолжила:

— Ты, возможно, помнишь, кто отец Тодда?

— Помню, — подтвердил Кальдер.

— Хорошо. Так вот мать Тодда — Марта — была американкой. Они жили в Южной Африке, неподалеку от Кейптауна. Когда Тодду было шестнадцать, его мать убили в охотничьем заповеднике возле Крюгер-парка на севере страны. Власти заявили, что это сделали повстанцы, но Тодд никогда этому не верил, верно, милый? — Ким дотронулась до рукава мужа.

— Как давно это случилось?

— В 1988 году, — ответил Тодд. — Тогда в Южной Африке еще был режим апартеида. — Он помолчал и, взглянув на Кальдера, продолжил: — В то время я учился в школе-интернате в Англии. У отца с матерью в этот период отношения были очень непростыми, я никогда не видел, чтобы они настолько не ладили. Правда, я заметил, что дела обстоят не лучшим образом, еще во время моего последнего пребывания дома, поэтому я и решил провести часть каникул у друга в Англии. Мама была очень этим расстроена. Скандалы продолжались, и мама решила провести уик-энд в частном охотничьем заповеднике в Крюгер-парке. Почему именно там — до сих пор остается загадкой: это место называлось Купугани, и она там ни разу не была до этого.

Тодд с трудом проглотил слюну. Ким сжала руку мужа. Он смотрел на бокал с пивом, не замечая ни ее, ни Кальдера.

— Я не отстал от отца, пока он не рассказал мне, что случилось. Ее поселили в коттедже в нескольких сотнях ярдов от основного лагеря. Было утро, она осталась в одиночестве — остальные гости уехали на прогулку. — Он снова с трудом сглотнул.

— Ты не должен рассказывать Алексу, если не хочешь, — заметила Ким.

— Нет, все в порядке, если, конечно, ты сама не против выслушать это еще раз. — Тодд взглянул на Кальдера — было видно, что он хочет выговориться.

— Я слушаю.

— Коттедж стоял рядом с высохшим устьем реки. Судя по всему, повстанцы использовали этот район для проникновения на территорию Южной Африки из Мозамбика. В случае поимки они могли выдать себя за беженцев. По данным полиции, в тот день через Купугани прошла их группа. Они увидели коттедж и маму в нем, и один из них выстрелил в окно с другого берега высохшего русла. Три пули в грудь убили ее на месте. — Голос Тодда дрогнул, и он замолчал, пытаясь взять себя в руки. — Извините. Это случилось очень давно, и я, наверное, уже должен был смириться, но мне до сих непонятно, кому могло понадобиться убивать мою мать. Она была чудесной женщиной, верила в отмену апартеида. Всегда говорила, что это в немалой степени содействовало ее браку с отцом и переезду в Южную Африку.

— И ты не веришь, что повстанцы могли ее убить?

— Нет, — твердо заявил Тодд. — Это слишком удобное объяснение. Но это не было случайным убийством.

— Марта чувствовала, что ее собираются убить, — заметила Ким. — Во всяком случае, она подозревала, что такая попытка будет сделана.

— Откуда вы знаете? — удивился Кальдер.

— Мать Марты — бабушка Тодда — скончалась пару месяцев назад, — пояснила Ким. — Просматривая ее бумаги, Тодд нашел письмо от Марты. В нем говорится, что она наткнулась на какую-то информацию о «Зейл ньюс», которая все разрушит, если об этом станет известно. Она казалась очень напуганной. Она также писала о своем дневнике, просила найти его и сохранить в надежном месте. Мы… — Ким помолчала и посмотрела на мужа. — Мы считаем, что эта информация может подсказать нам, почему ее убили и кто это сделал.