Страница 14 из 50
– А у тебя больше никого нет? – тихо спрашивает девочка.
– Бабушка есть в Глебске. Но она инвалид. Сказали, опекунство ей не светит.
– А ты переселяйся к нам, – вдруг оживилась девочка, – а что? Будем жить вместе, как брат и сестра. У меня диван в комнате стоит. Когда родственники приезжают в гости, всегда на моем диване спят...
– Ты думаешь, что говоришь? А родители?
– А что родители? – не понимает девочка.
Мальчик долго смотрит в небо, перед тем как ответить.
– Нет, не хочу.
– Почему?
– Потому что я не родственник. Думаешь, твои родители сильно обрадуются, да? Твои родители приличные люди. Отец – подполковник, его в гарнизоне все знают. А мама твоя вообще главная офицерша.
– Не главная офицерша, – смеется девочка, – а председатель комитета комиссарских жен.
– Вот видишь. А я кто? Еще украду чего-нибудь...
– А если они тебя не примут, я вместе с тобой уеду, – с вызовом говорит девочка и заглядывает в глаза мальчику. – Можно, Андрюш?
– Куда ты со мной уедешь? В интернат? Или к бабушке? Ладно... Мама ведь еще пока живая.
– Андрюша, я не хочу, чтобы ты уезжал, – говорит вдруг девочка и крепко обнимает мальчика, прижимается к его груди. – Я люблю тебя, Андрюша...
Куров открыл глаза. Вот она, эта девочка. Все те же ярко-голубые глаза, все те же волосы, словно выгоревшие на солнце. Только она уже никогда не скажет тех слов.
И вдруг, будто прочитав его мысли, Магда сорвалась с места, села рядом и прижалась к груди. Совсем как тогда, сто лет назад, когда они были детьми.
– Сколько нам тогда было? – шепотом спросила Магда.
– Двенадцать, – серьезно ответил Андрей. – Слишком давно это было, Магда. Мы были детьми и ничего не понимали.
– Чего не понимали?
– Что любовь – это глупости.
Магда резко отпрянула, словно он оскорбил ее или ударил. Но Андрей больше не хотел сказок про старую дружбу и первую любовь, если они ограничиваются только словами. Как там в рекламе? «Любишь – докажи!»
Магда пересела на другой пенек и, задумчиво рассматривая Андрея, сказала:
– Ты тоже стал другим. Совсем чужим...
– Я не изменился.
– Я не о тебе, Андрюша. Это во мне ощущение, что ты далеко-далеко. Ничего не могу поделать. Будто стена между нами. Мы слишком долго не виделись. Людям нельзя расставаться. Почему мир так устроен, а? Почему он убивает все хорошее?
Андрей молча пожал плечами. Почему мир так устроен? Глупый вопрос. А почему небо синее? А почему люди живут не двести лет, а всего семьдесят? А почему мы дышим воздухом, а не водой? Мир устроен так, как он устроен. И ты либо учишься в нем жить, либо оказываешься где-то за его пределами. В интернате, в тюрьме, в могиле – разница невелика.
– А что мы можем поделать? Я не Господь Бог, чтобы его переустраивать. Скажи лучше, как ты с Неверовым познакомилась?
– А он тебе не говорил? – удивилась Магда.
– Нет.
– Ничего себе, – ахнула Магда. – Вы пять лет сидели вместе. Неужели времени не было? Или вы на зоне о женщинах не говорили?
– Еще как говорили! – фыркнул Андрей. – Только мы с Неверовым не пять лет вместе, а два. Его позже к нам прислали. И про тебя он не рассказывал. Твой муженек не из разговорчивых.
Магда покивала в такт словам Андрея, а потом сказала словно невзначай:
– Случайно мы познакомились. Случайно.
– И ты его любишь? – удивился Андрей.
– Да, – после долгого молчания ответила Магда.
Куров взглянул на женщину. Вот и пойми их. Пять минут назад одного любила, а теперь другого. Нет, нет никакой любви. Есть просто слово, и никто не знает, что оно значит. Вот и называют им все подряд: симпатию, привязанность, взаимную необходимость, секс, в конце концов. Все, для чего уже и так есть вполне подходящие названия. И женщины, которые обожают делать из мухи слона. И не помнить, о чем говорили час назад. Магда ведь уверяла, что с Неверовым ей не жить. А тут на тебе – вдруг поняла, что его любит.
– А зачем ты тогда разводиться хочешь? – спросил Андрей, понимая, что логика в словах его подруги и партнерши отсутствует как факт.
– Извини за обман. Я не буду разводиться, – вздохнула Магда и посмотрела на Курова.
Андрей молчал. Что тут скажешь? Обманули – и обманули. Другое дело, что это был совершенно бестолковый обман. Без видимой цели и смысла. Разве что ради удовольствия приврать. Есть такие люди – не могут удержаться, чтобы не соврать.
– Просто я очень боюсь за него, – нарушила молчание Магда. – Он узнал, что его хотят убить.
– Кто?
– Его партнеры.
– Про это он мне тоже не говорил, – признался Куров, – он вообще со мной мало общался. За человека меня не считал. Мы уже потом сошлись, за пару месяцев до моего освобождения.
– Партнеры Неверова не хотят, чтобы он вышел на свободу. Им удобнее будет, если он в тюрьме повесится.
– А-а-а, теперь ясно, почему мы спешим.
– Да, – кивнула Магда. – Я боюсь за него.
– Понятно, что волнуешься. Но меня-то зачем за дурака держать? Можно было и без обмана обойтись.
– Прости, Андрюша. Я хотела, чтобы ты сделал все как можно лучше.
– По-моему, я и так делаю все по максимуму. Пацана выцарапал, машину взял... Что еще?
– Я понимаю... – Магда снова опустила голову, но, даже скрывшись от мужчины за занавесом волос, слова признания давались ей с огромным трудом. – Мне казалось, что... мы же давно не виделись, Андрюш... ты другой, я другая... В общем, я подумала, что если ты меня любишь, то не станешь спасать Неверова. Взревнуешь, и наоборот, будешь его топить, чтобы я тебе досталась. Прости меня... Я очень боюсь за него... – Магда сорвалась на плач, закрыла лицо руками.
Куров и не думал ее утешать. Зачем? Поплачет – легче будет, не маленькая. А если думает его разжалобить слезами – тем более напрасно. Любовь – штука эфемерная. В отличие от денег. А деньги ему заплатили. Как говорит народная мудрость: «раз за это платят деньги – значит, это работа». Свою работу Андрей привык выполнять на пять с плюсом.
Наконец Магда перестала рыдать, выпрямилась, отбросила волосы с лица и посмотрела на Андрея.
– Теперь вижу, что ты в самом деле его любишь, – спокойно сказал Андрей, словно продолжал только что начатый разговор. – Вы расписаны?
– Н-нет. А разве это важно?
– Ты права. Нет.
И в самом деле, какое значение имеет штамп в паспорте? Разве он показывает настоящее отношение людей друг к другу? Ежу понятно, что нет. Но... Андрей ухмыльнулся. Почему-то от того, что Магда – не жена Неверова, настроение слегка улучшилось. Не сильно, а так – самую малость.
– Зря я тебе все рассказала, – нарушила молчание Магда.
– Хватит дергаться. Рассказала – значит, так надо было. Не переживай, я все равно вам помогу.
– Да? – изумилась Магда. – Но... ты что, меня любишь?
Андрей угрюмо взглянул на женщину. Нет, зачем обязательно чуть что – сразу говорить о любви? И что им далась эта любовь?
– Нет, скажи, – с волнением в голосе настаивала Магда. – Ты меня любишь?
– Не понял, зачем тебе это знать.
– Ну скажи! Разве сложно ответить: да или нет?
– Нет, не люблю, – мрачно произнес Куров.
Магда опустила глаза и прикусила губу. А, теперь все ясно. Андрей разочарованно вздохнул. У Магды был план: одарить несчастного влюбленного своей близостью, а он, весь исполненный благодарности, будет верно служить даме своего сердца. Тьфу! Можно подумать, Андрей Куров – такая сволочь, что кинет ее, невзирая на полученный аванс. Весьма внушительный аванс, надо заметить!
Магда вдруг пересела ближе и тронула Андрея за плечо.
– Андрей, я погорячилась... Хочешь, мы...
– Нет, не хочу!
– А ты подумай... – Магда обняла его, прижалась к спине полной грудью и прошептала на ухо: – Я соскучилась.
– По Неверову? – ехидно уточнил Андрей.
– Нет, глупенький, – ответила Магда, и ее губы коснулись его шеи, – помнишь, мы лежали на пляже, а ты меня целовал?