Страница 12 из 41
— Она видела его там, где и мы!
Максим с Даником повторили ее движения.
— М-м, — задумчиво произнес Максим. — Пора расспрашивать истеричного первоклассника.
— Только не я! — Катька смешно и очень похоже на вожатую восьмого отряда оттопырила губу: — "Что здесь делает второй отряд?! Не мешайте воспитанию!" Я же не виновата, что дети меня любят.
— Не только дети, — пробормотал Максим. Катька и Даник сделали вид, что его не услышали.
— Я ее отвлеку. А ты поразговаривай.
— Хорошо бы вообще пособирать сплетни… И… что у нас там еще? А, история. Ну, это я сам.
Напоследок они тщательно порылись на опушке между отмеченными соснами. Кроме песка и палой иглицы, ничего там не было. На стволах снизу и до самых веток тоже не отыскалось ни подозрительных пятен, ни царапин — ничего. Можно было подумать, что все действительно видели привидение. И тогда Катька, взрыв иглицу босоножком и мечтательно закатив глаза, произнесла:
— А здорово бы в самом деле его поймать…
Глава 3.
1.
— Это место прямо-таки овеяно легендами, — открывая на нужном месте тетрадь, начал Симрик. — Мне пришлось разделить всю информацию на две части: справа сплетни, слева факты.
— По-моему, там все — сплетни.
— Но полученные из разных источников. Показаниям очевидцев иногда следует доверять.
— Ну и кто был твой первый очевидец? — насмешливо спросила Катюша.
— Роман Ростиславович.
— О-о, — она даже слегка подавилась и утратила дар речи.
— Итак, первое, — сказал Макс, с радостью понимая, что какое-то время его не перебьют. — Здесь когда-то было кладбище.
— Ага. Знаю. Это то, где ваша Кира между могилами застряла. Я бы поняла, если б Елена Тимофеевна застряла…
Максим и Даник воззрились на нее.
— Нет, это другое, — после минутного замешательства выдал Максим. — А что до Киры, так ты бы там тоже застряла, оградки впритык.
Кахновский подергал приятеля за рукав, возвращая к существу вопроса.
— А если боком? — не отставала Катька.
Даник взялся руками за голову.
— Хорошо, — вздохнул Максим. — В тихий час проведем следственный эксперимент. А сейчас помолчи. Ну вот, то кладбище, о котором я начал говорить — это набор разновеликих холмов в шестнадцати метрах от хозяйственных ворот. Именно по этим холмам его пока еще можно идентифицировать.
— Ой, а проще нельзя?
— Заткнись, — сказал Симрик с тоской. — Так вот, тридцать лет назад Роман Ростиславович тоже был ребенком.
Катька блымкнула очами.
— И он тоже отдыхал в «Чайке». На кладбище не хоронили уже тогда. Но могилы выделялись и кресты еще стояли. Веночки всякие, все, как положено. Лагерь, разумеется, выглядел не так, как сейчас. Вот, тут у меня схема.
Три головы склонились над тетрадкой. Максим тыкал пальцем, поясняя. За тридцать лет «Чайка» очень разрослась в размерах и успела оттяпать часть кладбища столовой и хозяйственным двором. Получалось, что столовую построили новую, старая была на месте теперешней эстрады. И корпусов тогда стояло всего три — близнецы-бараки. В одном жил сейчас первый отряд с методической комнатой, во втором были медпункт, кабинет начальника и комнаты поваров, а третий, стоящий параллельно — и был тот заброшенный, за которым они видели привидение. И с кладбищем он никак не пересекался.
— Не понимаю, — пробормотал Даник. — По идее, он должен пугать в столовой.
— Или около. А там ничего не видели.
— Ладно, оставляем это в качестве запасной версии, — Максим быстро зацарапал в тетради карандашом.
— Пункт второй, — продолжил он минуту спустя. — С заброшенным корпусом связаны минимум две подходящие для нас истории. Во-первых, привидение часто появляется на месте своей скоропостижной смерти…
— Что? — ехидно сощурился Даник.
— Не придирайся. Человек хутким чином помре, а его дух там шляется. Но к этой версии, как к самой перспективной, позвольте мне обратиться позжее.
Ему позволили, даже этим «позжее» пренебрегли. Максим перелистнул страницу.
— А, вот. Привидения часто выступают в роли стражей клада.
— Склада? — мелодичным сопрано протянула Катька. — Не знаю, как клада, а склад там действительно есть.
Это была истина. В корпусе никто не жил, но двери запирались и крыша не протекала, и поэтому барак постепенно забивался вещами, которые вроде бы никому не нужны, но жалко списать и выбросить. Завхоза удавилась бы, разбазарь кто старые шкафы, ломаные кровати и плакаты с многообещающей темой "пионер — всем ребятам пример". Любопытствующие детишки частенько заглядывали в барак через щели в досках, которыми заколотили окна, и видели там это имущество, зарастающее пылью и паутиной. Перлом собрания, по рассказам, была статуя девочки с баллистическим снарядом. Правда, взрослые клялись, что это кукурузный початок, но им не верили.
Максим замолчал. Он захлопнул тетрадку и отвернулся с надутым видом. Пришлось уговаривать его продолжить. Щекотать даже. Китайская пытка помогла.
— В старых корпусах после войны был детдом. Топились они печами. Такие круглые железные дуры. Там, — он указал в сторону обсуждаемого пункта, — тоже есть. Кстати, можем полюбоваться на такую в первом отряде.
Троица сорвалась с места. Разумеется, вряд ли директор детдома запихал в печку или под печку клад. Но может, кто-то постарался до революции. Или во время войны.
— А до войны они стояли? — спросила Катька на бегу.
— Ростиславыч не знает.
— Вот бы в музее спросить. Или в деревне.
— В деревне знать не будут.
Корпус первого отряда был заперт. Не иначе тайком ускакали на речку по случаю жаркой погоды. В методической комнате — они заглянули через окно — печки не было.
— А в медпункт я не пойду, — сказала Катька. — Там это чудовище.
Глаза Даника сверкнули.
— Я туда вбегаю и кричу, что Ируська пошла с чужим дядькой за территорию.
Максим скептически поджал губы.
— А если дитя дома?
— Тогда скажу, что ты упал с дуба и у тебя приступ аппендицита. А ну-ка постони!
Симрик тяжело вздохнул. Набрал в грудь воздуха и издал душераздирающий стон. Катька шарахнулась.
— Отлично. Иди за столовую, катайся по земле и молчи, пока они не подбегут. А потом тяни время. Не давай к себе прикоснуться.
Макс набычился.
— Не выйдет у меня.
— Слабо — для общего дела?
Максим, пиная неповинные сурепки, побрел в указанном направлении, громко изрекая на ходу:
— Детский сад!
Даник доволок Катьку до медпункта, поднял руку: "Тихо!", вежливо постучал и скрылся внутри. Врач, медсестра и Ирочка появились через минуту. Даник ожесточенно жестикулировал, указывая на столовую. Катька присела за углом. Скорая помощь умчалась. Данила перегнулся через перила крыльца:
— Давай!
Печек в медпункте оказалось целых две. Пузатые, возвышающиеся от пола до потолка, выкрашенные голубой масляной краской, они глухо отзывались на удары. Катька, сломав ноготь, открыла поддувало. Печки были изнутри заложены кирпичом. Успев спрыгнуть с крыльца и затаиться, сыщики наблюдали дивное зрелище: Максим под конвоем белых теток и Ирочки плелся в медпункт, выпучивая глаза и постанывая на ходу. Увидев промелькнувшую парочку, он взбодрился, выпрямился и заявил, что ему полегчало. Медперсонал не поверил в такое быстрое исцеление. Мальчика почти силой затолкали внутрь, усадили перед печкой и заставили измерить температуру. Максим тоже захотел сунуться в поддувало, но вездесущая Ируська не дала, и пришлось сделать вид, что он ищет под табуретом оброненный градусник. В конце-концов Максима отпустили.
— Ну, я тебе это припомню, — были первые сказанные им Данику слова.
— А ты уверен, что клад спрятан именно там? И что его не нашли?
— Если бы нашли — страж был бы не нужен, — резонно заметил Максим.
А Катька улеглась животом на траву и мотая ногами, подперев подбородок ладонями, невинно поинтересовалась:
— А почему тогда твой страж на завхозу из печки не выскакивал? Она же к кладу ближе всех стояла.