Клуб патриотов

Глядя на дверной проем, через который он вошел сюда, на стулья, Франсискас пытался представить, где стоял Болден, когда его сбили с ног. Заметив на ковре около ножки стола серебряную пластинку, которую носят в углу воротника, он поднял ее. От Тиффани. Не меньше. «Болден вполне может позволить себе такое дорогое украшение», — размышлял он, убирая пластинку в карман. Небольшая улика никогда не повредит.

Через несколько минут он направился обратно к лифту, обдумывая по пути вниз все известные факты. За мистером Томасом Болденом тайно следили по дороге от офиса до «Балтазара», где он обедал вчера в час дня. Некто крадет у него телефон, которым позже в тот же день можно воспользоваться анонимно. Вечером на подружку Болдена нападают двое мужчин лет двадцати-тридцати. У нее отнимают часы (юбилейный подарок стоимостью шесть тысяч долларов), а У Болдена — большую серебряную тарелку. Болден бросается в погоню за грабителями, и его под дулом пистолета заставляют сесть в лимузин. Часы ему возвращают. Пока они едут в машине, один из напавших намекает, что служил в десантных войсках. Лимузин доставляет Болдена и его похитителей на заброшенную стройку в Гарлеме примерно полпервого ночи. Ворота открыты. К их приезду тщательно подготовились: даже планы стройки сняли со стен. Болдена Допрашивает человек по имени Гилфойл. Он хочет что-то узнать о «короне», а также выяснить, знаком ли Болден с неким Бобби Стиллманом. Болден все отрицает, и Гилфойл заставляет его выйти наружу и встать на деревянный щит размером с почтовую марку на высоте семидесятого этажа. Когда Болден и после этого отказывается рассказать Гилфойлу, о чем тот хочет услышать, последний стреляет из пистолета так, что пуля проходит совсем близко от щеки пленника. Гилфорд убеждается, что Болден не лжет.

В этом месте Франсискас приостановился и задумался. По большому счету, если бы ему самому приставили пистолет к голове, он бы признался, что знаком и с вождем племени индейцев нез-персэ Джозефом. Так что в какой-то степени мистер Болден сам напросился на такое обращение.

Франсискас продолжил выстраивать цепочку событий. Гилфойл дает указание своему сообщнику Волку убрать Болдена, а сам покидает здание. В результате поединка Болдену удается спихнуть Волка с балки, и они оба падают вниз на страховочную сетку. Болден спускается на землю, застает водителя врасплох, вырубает его и удирает на машине, разбив ворота. Через два часа, при осмотре стройки, полиция не обнаруживает никаких следов Волка и вообще ничего подозрительного.

«Да, история запутанная», — размышлял Франсискас, шагая по стройплощадке. Это сколько ж надо приложить усилий, чтобы такой, как Болден, пришел в полицейский участок. Франсискас решил, что нужно по возможности проверить информацию по Болдену. Перебирая пальцами серебряную пластинку, он решил, что все рассказанное Болденом — чистая правда. Сомнения вызывало только одно: не скрыл ли Болден свое прежнее знакомство с Гилфойлом. Столько хлопот — и взять не того, кто им нужен!

— Гус, ты еще здесь? — крикнул он, постучав в дверь начальника стройки.

— Работаю, как всегда.

Франсискас вошел в бытовку.

— Слушай, мне, похоже, правда понадобятся имена всех, у кого есть ключ.

— Я так и знал.

С этими словами Густафсон вырвал из блокнота и протянул ему листок со списком фамилий, перечисленных с первой по шестую на левой стороне.

— Всегда будь наготове, учил меня отец. Двадцать-то, конечно, это я маху дал. Всего шесть получилось. Но вы можете позвонить в центральный офис.

— Это где?

— В Джерси. Компания «Атлас».

— Никогда про такую не слышал. А почему на стройке ни одной вывески?

Франсискасу еще не приходилось видеть строительную площадку без десятка огромных рекламных щитов, которые кричали бы во все стороны о производителе работ.

— Да были вывески. Их сняли несколько дней назад.

— Ребятишки, что ль, разрисовали?

— Не, люди нас не беспокоят. Им выгодно, что здесь строят небоскреб. Может, хозяева посчитали, что вывески слишком обтрепались или еще что.

— Может быть, — пожал плечами Франсискас, давая понять, что ему, в общем-то, все равно. — Кстати, вид сверху классный.

— Еще бы!

Франсискас проехал чуть дальше по Конвент-авеню и вдруг резко ударил по тормозам. Справа от него возвышалось старинное бледно-желтое здание в федеральном стиле. На фронтоне развевался американский флаг. Дом имел вполне ухоженный вид, и табличка на нем гласила, что он является национальным памятником и находится под охраной государства. Грейндж, последний дом Александра Гамильтона, построенный незадолго до его смерти. В то время дом считался загородным и путь отсюда до Южного Манхэттена занимал больше часа. Когда-то это здание уже перевезли на его теперешнее место, но в планах числился и еще один переезд. С одной стороны дом соседствовал со старым зданием из бурого песчаника, с другой — с заброшенной церквушкой.

Но почему здесь?

Этот вопрос не давал покоя. Зачем похищать человека около Уолл-стрит и тащить его через весь город? Профессионалы, которым хватило терпения пасти свою жертву в течение нескольких дней, в состоянии увезти ее куда угодно. Получается, если кто-то хотел убить Болдена, то хотел убить его именно здесь. В Гарлеме.

Флаг хлопал на ветру, и Франсискасу почему-то вспомнилась татуировка мушкета на груди задержанного.

13

Компания «Харрингтон Вайс» занимала с восьмого по сорок третий этаж в обычном, облицованном серым гранитом небоскребе в двух кварталах от Нью-Йоркской фондовой биржи. Основанная в 1968 году, «Харрингтон Вайс», или для краткости «ХВ», была новичком на этой улице. В отличие от конкурентов, многие из которых открылись сотню лет назад, она не могла похвастаться столь долгой историей. Так же как и не могла соперничать с ними своими размерами. С капиталом три миллиарда долларов компания насчитывала чуть больше двух тысяч сотрудников, рассредоточенных по офисам в Нью-Йорке, Лондоне, Шанхае и Токио.

Но Соломон Генри Вайс никогда и не хотел, чтобы его компания стала самой крупной. Он предпочитал быть лучшим. Сол Вайс родился в районе Шипсхед-Бэй нью-йоркского Бруклина. В четырнадцать лет он бросил школу и устроился курьером на Нью-Йоркскую фондовую биржу. Трудолюбивый и сообразительный, он ничего не принимал на веру и быстро продвигался вверх по служебной лестнице. Успел побывать биржевым маклером и аналитиком, пока наконец не стал самостоятельным участником финансового рынка. Ему надоело представлять интересы других людей в качестве маклера, и он основал собственную компанию, вложив в нее все свои сбережения, а также небольшие суммы, которые удалось занять у родственников и друзей.

Это были шестидесятые, эпоха конгломератов, и на Уолл-стрит заправляли «нифти-фифти» — около пятидесяти самых ловких компаний, которые, казалось, единолично отвечали за взлет индекса Доу-Джонса с трехсот пунктов почти до тысячи. Но Вайс никогда не страдал стадным чувством. У него не было цели обойти этот индекс на несколько пунктов. Он хотел, грубо говоря, надрать ему задницу и оставить его просить пощады на усыпанном обрывками бумаги полу в торговом зале.

Поначалу Вайс занялся акциями. Он ставил по-крупному, с привлечением заемного капитала, на акции только двух-трех компаний одновременно. Некоторые называли его рисковым игроком, но у него на этот счет было другое мнение. Вайс знал всю подноготную компаний, в которые вкладывал деньги, поэтому рассматривал сам процесс скорее не как игру, а как хорошо просчитанный риск. В первый год он получил со своих инвестиций пятьдесят процентов прибыли, в следующий — сорок пять. Прошло немного времени, и о нем заговорили как о необыкновенно удачливом трейдере. За десять лет штат его компании увеличился с пяти работников до пятисот, а капитал — с миллиона до миллиарда долларов. И это было только начало.