Страница 75 из 86
— Может, отойдём? — предложил док Никита. — Переночуем в лесу? Первый раз, что ли?
— Нет, нам надо туда, — ответил Леон. Он поддерживал ветви орешника и напряжённо вглядывался в дом, чья серая глыба грузно осела в кустах и траве.
— Ты вспомнил, командир?
— Нет. Просто в доме есть что-то такое… Я чувствую: я должен войти.
— Игнатий, среди твоих припасов найдётся приличная тряпка завязать ему глаза?
— Найдётся. Думаешь, настал момент завязать? Неужели Мигель предполагал, что мы с Леоном можем дойти до охотничьего домика?
— Оставил же он в пещере зеркало.
— Ну, насчёт зеркала — это ещё бабушка надвое сказала. А если оно было приготовлено на тот случай, когда бы Леон пошёл с ним?
— Вы мне, кстати, так и не объяснили, что там с зеркалом.
— В твоём нынешнем состоянии эта определённым образом настроенная стекляшка, не встань Роман на твоём пути, быстро бы превратила тебя в зомби. Или в биологически низший вид. Или в растение. Страшная штука. В университете упоминается о таком, но к рецепту настройки прилагается куча предупреждений, главное из которых гласит: мельчайшая ошибка — и настройщик зеркала сам превращается в абсолютного идиота.
— Неплохо получилось. И я подумывал о том же, но Роман меня сразу бы засёк. Он в этом отношении чувствительный мальчик.
— А… что неплохо получилось?
— Ты сидел, как сидел Роман. Потом расслабился. Было?
— Было.
— Помнишь, тебе понравилась моя походка? Ты ещё пытался её повторить.
— Я как-то воздействую… воздействовал на вас?
— Странно общаться с человеком на двух уровнях. Замечание делаешь прежнему Леону — не понимает нынешний. Никак не заставлю себя объяснять тебе твои промахи от и до, чтобы ты понимал всё изначально. Для меня это всё равно, что дикарь пытается объяснить программисту, что такое программа.
— А ты объясни — что, а не как. Мне достаточно знать, что можно, а что нельзя. А знать почему — только как последствия.
— Твоя сила заключается не только в физическом превосходстве. Опустим то, чему нас учили. Единственное, что можно сказать о тех годах: пока мы учились развивать свои силы, ты учился их сдерживать. И научился. На инстинкте. То есть пока ты не применяешь их сознательно, действуют барьеры, придуманные тобой и возведённые, когда ты усвоил полную программу работы с энергией.
— А если барьеры исчезнут?
— Такого не случится никогда — и слава Богу.
— Почему — никогда?
— Ты свои барьеры поправлял и совершенствовал всякий раз, как только узнавал или придумывал что-нибудь новенькое.
— Слушаю тебя, и мне всё больше не нравится тот Леон, которого знаете вы. Зачем ему вообще барьеры?
— А ты представь человека, который с детства вынужден высокомерно относится к миру вокруг, потому что только такое отношение позволяет ему держать свои эмоции в кулаке. А каждый эмоциональный всплеск в его жизни — катастрофа для окружающих. И не только эмоциональный всплеск… Ладно, мы перешли на излишние обобщения. Так вот, насчёт барьеров. Последнее. Барьеры — те же ворота: не только выпускают, но и не впускают. Мы уже пробовали к тебе пробиться, ты знаешь… — Брис вдруг оборвал объяснение — и ошеломление в его глазах заставило Леона поёжиться от неприятных предчувствий. — С ума сойти можно… Хотя… Опять-таки предположения… После разрыва с семьёй ты вернулся в университет. Все думали — у тебя депрессия, потому что ты всё время повторял, что тебе надоела такая жизнь, что ты хотел бы попробовать радикально другого. Жаловался, конечно, только нам. Просто мне подумалось: может, ты уже тогда, будучи преподавателем университета, надумал изменить собственную личность, может, уже начал изменять — и взрыв в Ловушке, разбросавший нас… Господи, нет! Это слишком невероятно!