Дитя бури

В эту же минуту мы увидели другого человека, стремительно гнавшегося за первым. Так гончая собака гонится за оленем.

– Саду ко! – снова проговорил Скауль.

Я повернул лошадь к скале. Я знал, что безопаснее будет держаться в стороне, но не мог поступить иначе. Я доехал до края скалы, на которой дрались Садуко и Умбелази…

При обыкновенных обстоятельствах Садуко, несмотря на свою подвижность и ловкость, не мог бы справиться с самым сильным во всей стране зулусом. Но Умбелази находился в состоянии крайнего изнеможения; его грудь вздымалась, как кузнечные мехи. Кроме того, по-видимому, внутренняя печаль терзала его, а в довершение всего он был без щита. Он был вооружен только метательным копьем.

Удар копья, нанесенный ему Садуко и частично отпарированный им, слегка ранил его в голову и перерезал повязку, в которую было воткнуто страусовое перо, то самое перо, которое ветер сдул утром. Перо снова упало на землю. Другим ударом Садуко проткнул ему правую руку, так что она беспомощно повисла. Умбелази схватил свое метательное копье левой рукой, стараясь продолжать борьбу, и в эту минуту подошли мы.

– Что ты делаешь, Садуко? – крикнул я. – Видел ли ты когда-нибудь, чтобы собака кусала своего собственного хозяина?

Он повернулся и с удивлением уставился на меня. Оба они выпялили на меня глаза.

– Да, Макумазан, – ответил Садуко ледяным голосом, – иногда собака кусает хозяина, когда она умирает с голода, а упитанный хозяин выхватывает у нее ее кость. Отойди в сторону, Макумазан (хотя я был безоружный, но я шагнул между ними), иначе ты разделишь судьбу этого вора.

– Не отойду, Садуко, – закричал я, обезумев от виденного, – разве только ты убьешь меня!

Тогда заговорил Умбелази глухим, прерывающимся голосом.

– Благодарю тебя, белый человек, но сделай то, о чем просит тебя эта змея – змея, которая жила в моем крале и кормилась из моей чаши. Пусть он полностью удовлетворит свою жажду мщения за ту женщину, которая околдовала меня… за ту колдунью, которая довела меня и тысячи людей до гибели. Слышал ли ты, Макумазан, о великом подвиге сына Мативани? Слышал ли ты, что он все время был изменником, состоя на жалованье у Сетевайо, и что он перешел со своими полками на сторону узуту как раз, когда решался исход битвы? Смотри, предатель, вот мое сердце, сердце, которое любило тебя и доверяло. Порази его, порази!

– Прочь с дороги, Макумазан! – прошипел Садуко. Но я не шевельнулся.

Он прыгнул на меня, и хотя я старался напрячь все свои силы, чтобы бороться с ним, но ему удалось обхватить руками мое горло, и он стал меня душить. Скауль подбежал ко мне на помощь, но рана ли его или крайнее изнеможение, а может быть, также волнение сказались в эту минуту. Во всяком случае, он упал на землю и забился в припадке. Я думал, что все уже кончено, когда снова услышал голос Умбелази и почувствовал, что Садуко отпустил мое горло. Голова моя шла кругом, и я присел.

– Собака, – сказал Умбелази, – смотри, где твое копье! – И он швырнул копье Садуко, которое он поднял во время нашей борьбы, вниз, в реку. – Теперь, собака, я мог бы легко тебя убить, но я этого не сделаю. И знаешь почему? Я тебе скажу. Я не хочу мешать кровь предателя с моей собственной кровью. Смотри! – Он поставил рукоятку своего широкого копья на скалу и наклонился над острием. – Ты и твоя жена Мамина довели меня до гибели. Да падет моя кровь и кровь всех моих приверженцев на твою голову! Твое имя будет навеки вызывать отвращение во всех честных людях, а я, которого ты предал, я, королевич Умбелази, не дам тебе покоя до самой твоей смерти! Прощай, Макумазан, мой друг…

Он замолчал, и я увидел, как слезы брызнули из его глаз – слезы, смешанные с кровью, сочившейся из его раны на голове. Затем внезапно он испустил боевой клич изигкозов и всей тяжестью своего тела надавил на острие копья.

Оно насквозь проткнуло его. Он упал на руки и колени. Он посмотрел на нас жалобным взглядом и скатился со скалы в реку.

Тяжелый всплеск – и не стало Умбелази Прекрасного, Умбелази, которого Мамина поймала в свои сети.

Грустная история!

Хотя это случилось уже много лет тому назад, но печаль сжимает мое сердце и теперь, когда я пишу это.

Глава XIV. Торжество победителя

Не знаю, сколько времени прошло после падения тела Умбелази в реку до того момента, как к нам подошли несколько воинов узуту.

Я был в полузабытьи.

Как сквозь сон я услышал голос Садуко:

– Не трогайте Макумазана и его слугу! Они мои пленники! Кто тронет их, умрет со всем своим домом!

В полуобморочном состоянии они посадили меня на коня, а Скауля унесли на щите.

Когда я пришел в себя, я увидел себя в небольшой пещере или, вернее, под какими-то нависшими скалами. Со мной был Скауль, оправившийся от своего припадка, но все еще пребывавший в каком-то ненормальном состоянии. Он ничего не помнил об обстоятельствах смерти Умбелази, и я никогда не напоминал ему о них. Подобно другим, он думал, что Умбелази утонул, пытаясь переплыть Тугелу.

– Собираются они убить нас? – спросил я его. По торжествующим крикам, доносившимся извне, я понял, что мы находимся в лагере победоносных узуту.

– Не знаю, начальник, – ответил он. – Надеюсь, что нет. Было бы жалко умереть после того, что мы пережили. Лучше бы было умереть в начале битвы.

Я кивнул головой в знак согласия. В эту минуту вошел зулус, неся блюдо с поджаренными кусками мяса и кувшин с водой.

– Сетевайо посылает тебе это, Макумазан, – сказал он, – и жалеет, что нет молока или пива. Когда ты покушаешь, стража ожидает тебя, чтобы провести к нему. – И он удалился.

– Если бы они собирались нас убить, – сказал я Скаулю, – то вряд ли бы они взяли на себя труд сперва накормить нас. Поэтому нечего нам падать духом, и поедим!

– Кто знает! – отвечал Скауль, запихивая огромный кусок мяса в рот: – Но, во всяком случае, лучше умереть с полным желудком, чем с пустым.

Так как мы больше страдали от усталости, чем от ран, которые не были серьезны, то силы снова вернулись к нам после того, как мы сытно поели. Когда мы доканчивали последний кусок мяса, зулус просунул к нам голову и спросил, готовы ли мы. Я кивнул головой, и, поддерживая друг друга и прихрамывая, мы со Скаулем вышли из пещеры. Снаружи нас ожидали пятьдесят солдат, громко рассмеявшихся при виде наших плачевных фигур, но ничего враждебного по отношению к нам я в них не заметил. Там же стояла моя лошадь, печально понурив голову. Мне помогли взобраться на седло, Скауль уцепился за стремя, и нас повели за четверть мили к Сетевайо.

Мы нашли его сидевшим на склоне одного их холмов, с которого открывался вид на расстилавшуюся перед ним равнину. Моим глазам представилась странная, дикая сцена. Сетевайо сидел, окруженный своими начальниками и членами его совета, а мимо него бегом проносились победоносные полки, громко выкрикивавшие самые необыкновенные его титулы. Разодетые и разукрашенные глашатаи бегали перед ним взад и вперед, возвещая о его подвигах, называя его «Грозой Земли» и выкрикивая имена знаменитых предводителей, павших в этой битве.

Между тем беспрестанно подходили воины, приносившие на щитах мертвых предводителей и начальников, и клали их рядами. Так в Англии, после удачной охоты, укладывают рядами дичь. Сетевайо, как оказывается, пришла фантазия полюбоваться на убитых, но так как он слишком устал, чтобы пойти на поле битвы, то он приказал принести их к себе. Среди мертвых я увидел тело моего старого друга Мапуты. Все его тело было буквально изрешечено ударами копий, но на лице его застыла улыбка.

С помощью Скауля я слез с лошади и, прихрамывая, пробрался между трупами к тому месту, где сидел Сетевайо.

– Добрый вечер, Макумазан, – сказал Сетевайо, протягивая мне руку. – Я слышал, что ты командовал амавомбами, которых король, мой отец, послал на помощь Умбелази, и я очень рад, что ты остался в живых. Я горжусь тем, что они так доблестно сражались, потому что ты знаешь, Макумазан, что я был раньше начальником этого полка. Я отдал приказ щадить каждого из них, кто остался в живых, и сделаю их начальниками нового полка амавомбов, который я хочу возродить. Знаешь ли ты, Макумазан, что ты уничтожил почти целиком три полка узуту, убив столько воинов, сколько убило все войско моего брата? Ты великий человек, Макумазан! Если бы не предательство, – он проговорил это слово с легким оттенком сарказма, – Садуко, то ты выиграл бы сегодня победу для Умбелази. Если ты хочешь остаться при мне, я сделаю тебя полководцем целой дивизии королевской армии, потому что с этих пор я буду иметь голос в государственных делах.