Страница 11 из 18
Сыграл ли свою роль этот шантаж, или Бенешу больше импонировало высказанное положение о том, что только он может обеспечить плавную и бескровную передачу власти коммунистам (которая произойдет при любых условиях, как его заверили эмиссары Москвы), но через месяц он передал власть Готвальду.
Трагичной и загадочной оказалась судьба министра иностранных дел Я. Масарика. По официальной версии 10 марта 1948 г. он выбросился из окна Чернинского дворца, в котором размещался МИД. Однако сразу после его смерти были высказаны предположения об убийстве этого популярного политика. Лишь недавно в прежде секретных архивах ЦК КПЧ было обнаружено предсмертное письмо Масарика Сталину, написанное им за день до смерти. «В Чехословакии уже нельзя вести речь о свободе, — писал он. — Свобода подменяется подавлением политических противников партии. Готовится почва для установления полицейского, авторитарного режима. Я не могу жить без свободы, но и не в силах ее отстаивать. Потому что Ян Масарик не может бороться с Россией и ее правительством. Я — узник собственной совести. Мне остается только умереть. У вас еще есть время отказаться от политики советизации моей страны. Поторопитесь, очень скоро может быть поздно!»[65]
Принятие плана Маршалла западноевропейскими странами стало одним из важнейших шагов по завершению раскола Европы на два лагеря. Были предприняты первые шаги по строительству военных блоков. В СССР началась открытая кампания борьбы против «преклонения перед Западом». В странах «народной демократии» началась открытая «коммунизация» власти и общества.
Важным шагом на пути к этому стала встреча представителей коммунистических партий в Шклярской Порембе в конце сентября 1947 г.
Первоначально идея созыва такого совещания обсуждалась между лидером польских коммунистов В. Гомулкой и Сталиным весной 1947 г. Тогда речь шла о создании информационного печатного органа коммунистов. Именно на такую встречу в Польшу и приглашал представителей девяти коммунистических партий Гомулка. Однако к моменту ее проведения изменилась ситуация (главным образом, вокруг плана Маршалла), которой не преминул воспользоваться Сталин. Направив на эту встречу Жданова и Маленкова, он поручил им добиваться, по сути, воссоздания международного коммунистического органа.
На встрече представители ВКП(б) не просто «поставили оценки» деятельности братских партий, но и определили перед ними задачи в новой обстановке. Главной в их числе становилась задача завоевания (или монополизации) власти и использования ее для проведения внутренней и внешней политики по образу и подобию советской.
В докладе Жданова впервые была сформулирована «концепция двух лагерей» — империалистического, антидемократического и антиимпериалистического, демократического, а традиционное прежде понятие «СССР» уступило место новому — «демократический лагерь». Нападкам подверглись не только империалисты США, но и французские социалисты, а также коллеги польских и чехословацких коммунистов по правительственной коалиции. Жданов недвусмысленно дал понять, что в новых условиях важнейшим долгом коммунистов во всех странах, особенно там, где они входят в состав правительства, является оказание помощи и поддержке Советскому Союзу. «Поскольку во главе сопротивления новым попыткам империалистической экспансии стоит Советский Союз, — говорил он, — братские компартии должны исходить из того, что, укрепляя политическое положение в своих странах, они одновременно заинтересованы в укреплении мощи Советского Союза, как главной опоры демократии и социализма».[66] Далее он выразил несогласие с тем, что некоторые деятели братских партий подчеркивают свою независимость от Москвы. «Москва никого не ставила и не желает ставить в зависимое положение, — заявил Жданов, — нарочитое подчеркивание этой «независимости» от Москвы, «отречение» от Москвы по сути дела означает угодничество, приспособленчество, подыгрывание тем, кто считает Москву врагом».[67]
В итоге был создан Коминформ, на который была возложена задача «организации обмена опытом и, в случае необходимости, координации деятельности компартий на основе взаимного согласия. Печатный орган должен был выходить раз в две недели. Местом пребывания Коминформа становился Белград.
Реакция политиков и печати Запада на создание Коминформа была однозначно негативной. Оно воспринималось как воссоздание Коминтерна. Коммунистические деятели ведущих азиатских стран выступили нейтрально, объявив создание Коминформа «делом европейских компартий». Распространявшиеся в целях зондажа (скорее всего со стороны компартии Китая) настроения азиатских коммунистов слухи о созыве в Харбине аналогичного совещания представителей азиатских коммунистических партий с целью создания «азиатского Коминформа» были отвергнуты.
В 1948 г. ЦК ВКП(б) отклонил как «нецелесообразные» предложения о проведении аналогичного форума коммунистов арабских стран.
Вскоре сбылись прогнозы тех аналитиков, которые полагали, что Коминформ будет использован в качестве инструмента для проведения советской внешней политики и вмешательства во внутренние дела европейских коммунистических партий. Уже на первой встрече «дружеской проработке» подверглись представители французской и итальянской компартий, а в 1948 г. — югославы.
Все чаще зазвучали призывы к «усилению борьбы» в коммунистических партиях против оппортунизма. Вскоре они переросли в прямые обвинения в шпионской и враждебной деятельности.
В сентябре 1949 г. начался судебный процесс над «шпионско-бандитской группой Райка-Бранкова» в Венгрии. Бывший министр внутренних, а затем иностранных дел Венгрии был обвинен в связях с «кликой Тито» и приговорен к повешению. Власти не исключали возможности проведения публичной казни.
Это была только «первая ласточка», за которой должны были последовать и последовали показательные процессы в большинстве стран «народной демократии».
В том же году начал готовиться громкий процесс в Болгарии. На скамье подсудимых оказался бывший секретарь ЦК и заместитель главы правительства Т. Костов. Вместе с ним на скамье подсудимых оказались и другие партийно-государственные деятели. Прямые указания Сталина сыграли в этом деле далеко не последнюю роль.
12 октября 1949 г. Сталин писал Коларову и Червенкову в Болгарию «Мы получили сообщение нашего посла о Вашей беседе с ним по вопросу о начальнике генерального штаба Кинове и о показании арестованных, которые говорят о том, что к заговорщической деятельности причастны Кинов и некоторые другие военные. В связи с этим мы считаем необходимым сообщить Вам следующее наше мнение. В отношении лиц, изоблеченных в заговорщической деятельности как гражданских, так и особенно военных, советуем действовать быстро и решительно, не ограничиваясь снятием их с постов, арестовывать их».[68]
Оценивая позже вклад советских товарищей в это дело, Червенков (позже также репрессированный с подачи Сталина) отмечал «Костова мы разоблачили своевременно. Этим мы обязаны ВКП(б) и товарищу Сталину».[69]
Самым громким политическим процессом стало «дело Сланского» в Чехословакии.
Еще в 1949 г. лидер венгерских коммунистов Ракоши сообщил Готвальду, что в ходе следствия по «делу Райка» были названы имена чехословацких партработников Э. Лебла и В. Нового. Они были сразу арестованы. В ходе следствия из них буквально «выбили» еще целый ряд фамилий деятелей партии и государства, которые «вели шпионскую деятельность в интересах мирового империализма». Со временем стало ясно, что главной фигурой на готовящемся большом процессе может стать сам лидер коммунистов. Однако вплоть до осени 1951 г. Сталин не давал согласия на арест Сланского. Время было выбрано неслучайно — в Москве набирало обороты «дело Еврейского антифашистского комитета». В официальной пропаганде как в Москве, так и в Праге и других столицах «народно-демократических» стран прямо указывалось, что с провозглашением Государства Израиль и подчинением его США «сионистские организации всех разновидностей стали филиалами американской разведки. Это действительно идеальный инструмент для проникновения в рабочее движение, для вербовки агентов внутри коммунистических партий».[70]
65
Цит. по Ярошевский В. «Господин Сталин, мне остается только умереть…» // Известия. 1998. 4 апреля
66
Подр. см. Адибеков Г.М. Коминформ и послевоенная Европа. М. 1994. С. 53
67
РГАСПИ. Ф.77. Оп.3. Д. 91. Л. 44
68
Коллекция документов АПРФ
69
РГАСПИ. Ф. 575. Оп. 1. Д. 73. Л. 4
70
РГАСПИ. Ф.575. Оп.1. Д. 248. Л.11-12