Судьба лейтенанта Погодина

Часы остановились ночью

Погодин появился в управлении после обеда. Поднялся по лестнице на третий этаж. На пороге столкнулся с майором Нуждиным, намеревавшимся куда-то уходить.

– А, Никола! Здорово! Как съездил? Дела как? Настроение?

– Вышли на подозрительных ребят, а разыскать их не удалось. Убеждены: они совершили кражу из магазина, доказательства есть…

Спустя час Погодин докладывал начальнику о проделанной работе.

– Хорошо, – произнес Огородников, когда лейтенант закончил докладывать. – Но запомните: результаты тогда налицо, когда преступникам доказана вина.

– Мы докажем. Задержим Крестова и его сообщников.

– Когда?

– Точно сказать не могу, но скоро. Ведь должны же они появиться в нашем городе или училище, и нам об этом сообщат. Кроме того, заготовлена областная ориентировка об их розыске.

– Хорошо.

– Погодин вошел в свой кабинет, распахнул окно, закурил. День разгулялся, посветлел. Плотное стадо рыхлых облаков, подгоняемое ветром, тянулось на север. Небо очистилось, засветилось синевой. На макушках тонких тополей хозяйничал легкий ветерок, готовый в любую минуту упорхнуть ввысь, туда, где ранней весной и поздней осенью усталый, но надежный вожак журавлиной стаи уверенно ведет свой клин к намеченной цели.

Ранним утром резкое дребезжание старой оконной рамы сорвало Погодина с койки. Откинув белую занавеску, он увидел у окна про- водника служебно-розыскной собаки старшину Кучерова. В открытую форточку влетело страшное слово:

– Убийство!

– Где?

– В Косых Бродах.

Через три минуты Погодин выскочил на улицу, торопливо натягивая пиджак на широкие плечи. Дверца крытого железом кузова была приотворена, и Погодин легко вскочил в машину. Сверху, из-под матового стеклянного колпака струился мутноватый свет крохотной лампочки. У ног Кучерова возилась крупная овчарка.

– Эксперт-криминалист в кабине, – сообщил Кучеров. – Можно ехать.

Погодин нажал белую кнопку – сигнал водителю. Мотор взвыл, машина вздрогнула, покатила по асфальту, набирая скорость.

– Кого убили? Мужчину, женщину? – поинтересовался Погодин, нервно разминая папиросу, не замечая, как мелкий табак сыплется на пол тонкой струйкой к носкам черных туфель.

– Мужика, – сонно ответил Кучеров, не расположенный к разговору,

– На улице? В доме?

– Труп в сенях. На шее резаная рана.

– Личность неизвестна?

– Какой-то Дымов.

– Дымов? – почти выкрикнул Погодин, подброшенный вверх на ухабе. – Это точно?

– Фамилия броская. Не забылась.

– Молодой, пожилой?

– Не знаю.

– Зовут? Как зовут? Не Санька?

– Не знаю. Все данные у эксперта, он записывал у дежурного по управлению.

Обнаружив, что половина табака высыпалась из папиросы, Погодин достал новую, раскурил, сделал две глубоких затяжки, резко, толчками, выдохнул дым, замолчал, уронив хмурый взгляд на овчарку, спокойно лежавшую у ног.

На Погодина нахлынули невеселые думы. Ему чудилось, что погиб именно Санька Дымов, тот честный и открытый парень, чье не по годам серьезное лицо запомнилось ему. Погодин отгонял мысль об убийстве Саньки, но она неотвязно сидела в голове…

А машина неслась по свободной дороге. У въезда в Косые Броды она остановилась, из кабины неторопливо шагнул милиционер-водитель, легко и бесшумно открыл дверцу кузова, сухо спросил –

– Не знаешь, Николай Иванович, где переулок Осенний?

– Дом тринадцать? Дымовы?

– Садись в кабину, шоферу подскажешь, – сказал Погодину подошедший эксперт.

– Кто пострадавший?

– Дымов Федот…

Через десять минут, остановив машину за углом, группа направилась к дому, где толпились люди. Впереди шел старшина Кучеров, придерживая на коротком поводке овчарку. Увидев ее, толпа зашевелилась, разделилась надвое, образовав свободный коридор, ведущий через калитку во двор. Приехавших встретил начальник райотдела майор Арбузов, следователь прокуратуры Шорохов и сухая молчаливая женщина с уставшим, но миловидным лицом.

– Жена Дымова, – пояснил Арбузов. – Она ездила к сыну, возвратилась в начале четвертого, обнаружила распахнутую дверь и мертвого Федота… В дом, говорит, не заходила. Судя по всему, внутри дома после убийства никто не был.

Откуда-то из глубины двора появился Колокольчиков. Погодин отозвал его в сторону, тихо спросил:

– Убийство?

– Похоже. Рана на шее… Говорят, днем ходил по поселку пьяный.

– Кто же мог?

– На почве хулиганства, наверное.

– У меня тоже нет других соображений. Убийство из-за ограбления, мести, ревности исключено, пожалуй.

– Я так же думаю.

– А Крестов со своими приятелями не появлялся в училище?

– Нет.

– И не добыто никаких сведений об их местонахождении, хотя бы предположительно?

– Нет, Николай Иванович. Пока координаты их неизвестны.

– Ладно, пойдем. Собака отдохнула. Пора действовать.

После короткого обмена мнениями было решено: с Бураном, если он возьмет след, уходят Кучеров и Колокольчиков. За ними будет двигаться машина. Следователь Шорохов, с участием эксперта-криминалиста, начальника РОВД и понятых, проводит осмотр трупа и места происшествия. Погодин действует по своему усмотрению.

– Можно начинать, – обратился следователь Шорохов к Кучерову. – Только поаккуратнее, следы не деформируйте.

– Знаем, – обронил старшина. – Рядом! – Кучеров выбросил полусогнутую правую руку вверх.

Сидевший смирно Буран вскочил, напрягся, готовый мгновенно реагировать на малейший приказ кинолога.

Люди с интересом наблюдали, как неторопливо и осторожно овчарка перешагнула порог сеней и вместе с Кучеровым скрылась в доме. Прошли считанные секунды, и Буран, захваченный азартом, перемахнув через крыльцо, вылетел во двор, описал круг, возвратился к крыльцу и метнулся к калитке. Выскочив в переулок, Буран свернул вправо, но тут же возвратился и, сделав замысловатую петлю, натянул длинный поводок, повел влево, вдоль переулка, увлекая за собой Кучерова, повторявшего одно и то же: «Хорошо, Буран, хорошо».

Сзади бежали Погодин и Колокольчиков.

Миновав тихий переулок, Буран вывел на широкую улицу, резко свернул вправо, сунулся к забору, вытянув острую морду. Затем повел прямо, прижимаясь к заборам и палисадникам.

Погодин и Колокольчиков расстегнули пиджаки – бежать было жарко. А Буран все увереннее и азартнее натягивал поводок. Вот он пролетел еще один двор, но тут же рванулся назад, медленно покрутился на месте и вдруг сильным ударом крепких лап распахнул старую калитку, проскочил в ограду. Кучеров, Погодин и Колокольчиков последовали за овчаркой…

Совещание, проходившее в светлом кабинете Колокольчикова, открыл майор Арбузов в десять тридцать. К этому времени первоначальные следственные и розыскные действия были закончены, участники группы успели наскоро позавтракать и настроились обменяться мнениями.

– Возражений, думаю, не будет, если мы сперва послушаем уголовный розыск, – мягко сказал Арбузов, не вставая со стула. – Прошу, Николай Иванович.

Погодин встал.

– Давайте говорить сидя, – предложил Арбузов. – Все мы устали. Работники уголовного розыска особенно. Буран устроил им экзамен по бегу.

Погодин опустился на стул, потер пальцами лоб, не зная, куда девать руки.

– Буран привел в дом Корягина. Ему сорок восемь, инвалид третьей группы. Временами работает по найму. Вчера был на свадьбе у племянника. Один. Жена гриппует, с ним не ходила. Корягин, как он утверждает, не помнит, в котором часу ушел со свадьбы, во сколько прибыл домой. Но мы время установили. Из гостей он ушел примерно в двадцать три часа двадцать пять минут. Ушел один. Очень пьяный. Перед уходом жених поставил ему в карман бутылку вермута. Дома Корягин появился в начале первого. Без вина. – Погодин помолчал, решая, в каком плане продолжить. – Дымова знает хорошо, Не раз бывал у него в доме. Иногда вместе халтурили, после чего всегда пьянствовали. Узнав, что овчарка привела от Дымова, Корягин не удивился. Мог, говорит, по пьянке зайти к нему и ночью. Спросил, не обокрали ли Дымова? Мы сказали ему правду. Вначале оторопел, потом удивился. На подошвах ботинок Корягина мы обнаружили бурые пятна, похожие на кровь. Обувь, конечно, изъяли. Он утверждает, что не мог убить Дымова. Говорит, причины нет такой. Вот, пожалуй, коротко все.