Олаф-сотник

Наконец Повелитель Чивья потребовал пропустить через Хаж его народ, бегущий, не принявший боя. "Угроза виду", услышал Иржа, всему виду смертоносцев. И все же старый паук принял бы бой, храня верность своему Повелителю, не пустил бы чужих воинов в королевство, не подоспей другая новость. Ужжутак пал.

С того самого момента положение Иржи стало неопределенным. Принцесса Тулпан фактически стала не только королевой Хажа, но даже его Повелительницей. Случай неслыханный, самка для паука превыше всего, но вот управлять городом не может. Кроме того, сам Иржа больше не был ничьим Оком, и должен был беспрекословно подчиниться девушке.

Смертоносец надеялся, что за время короткого пребывания чивийцев в Хаже кто-нибудь из высоких господ города станет мужем Тулпан, но этого не случилось. Стрекозы заставили паука вспомнить, что защита Хажа поручена именно ему. Когда они исчезли, жизнь потеряла смысл.

- Ну что ты грустишь? - ворчал толстый Патер, воевода Хажа. - Зима просто, вот и грустишь... Весной к нам обещали чивийцы показаться, если, конечно, живы еще...

Каждая попытка утешить смертоносца в его горе навевала печаль на самого Патера. Только в чивийцах и заключалась надежда Хажа выдержать, устоять под напором стрекоз, покоривших всю степь. Весной у них будет больше времени и опыта для штурма дворца, а если крепость падет, то и разъединенные поселки выстоят недолго.

Третьим с ними скучал Чалвен, старый слуга, положенный при каждом королевском семействе. Ни в церемониях, ни в традициях смертоносцев он ровно ничего не понимал, да и из ума уже выжил, однако полагал, что все во дворце держится исключительно на нем. Чалвена выводило из себя количество воинов, бродящих по залам. Пожаловаться на это слуга мог только Патеру или Ирже, оба не отвечали, и в дальнем, темном покое наступала мертвая тишина.

Королева Тулпан тоже скучала зимой, но отдельно от своих приближенных, предпочитая компанию Алпы, единственной подруги. Впрочем, не только ее: обычно им помогали скучать четыре-пять парней из поселка. Стражники, за которыми следил Патер, в посиделках не участвовали.

Проходили эти маленькие вечеринки в ближнем поселке, куда Иржа зимой разрешил уходить девушкам. Точнее, не разрешил, а лишь сказал: "Твое желание - закон, моя королева." Тулпан в очередной раз выругалась про себя не хуже стражника - ей вовсе не улыбалась участь юной правительницы, взвалившей на свои худенькие плечики всю тяжесть ответственности за судьбу народа Хажа.

- Сидит, сидит! - подвыпив, жаловалась она уже совершенно пьяной Алпе, пока поселяне ходили по соседям, выпрашивая еще кувшинчик. - Лапы под себя поджал, весь такой несчастный... Он же знает, что я его буду во всем слушаться! Он же все обо мне знает!

- Сидеть сидит, а дружка тебе завести не разрешает, - высказалась Алпа, у которой дружки менялись с сумасшедшей скоростью.

- Почему ты думаешь, что он не разрешает? - обиделась юная королева. - Мы с Иржей про это вообще не разговаривали!

- А почему тогда за тобой никто не бегает? - хмыкнула подруга. - Смертоносца боятся. Он ведь а честь Повелителя радеет, а где теперь тот Повелитель... Да и вообще, ты же королева!

Тулпан встряхнула длинными черными волосами, и Алпа повторила ее движение. Волосы у девушек были совершенно одинаковые, поэтому сзади их легко можно было перепутать.

- Королева, ага... - сморщилась Тулпан. - И в какую сторону тут королевствовать?.. Эх, а как все хорошо было совсем недавно! Ведь чуть за чивийского принца замуж не вышла, а на деле даже до их города не доехали. Только шрам на память остался.

Шрам отмечал у королевы то место, где кожу прорвала сломанная ключица. Повстанцы устроили обвал, в котором погиб принц Арнольд, младший сын короля Стэффа, и несколько его приближенных.

- Да, - пригорюнилась Алпа. - А все-таки Иржа - дурак. Чивийцы тут проходили, мог бы у них самку попросить. Все веселее было бы, да? Паучатки бы бегали... Маленькие, забавные...

Девушки фыркнули. Самок и потомство чивийцы запирали в специально отведенном для этого зале дворца. Раньше в Хаже и не догадывались, как опасны паучихи, имеющие гадкую привычку кусать всех подряд. Останься такая здесь, Иржи, скорее всего, уже не было бы в живых, а вместе с ним и всех остальных.

- Вот мы смеемся, а ему, может быть, поэтому и печально. Остался один, без Повелителя. А что за паук без потомства?

- Попросился бы к чивийцам.

- Нельзя, - уверенно сказала Тулпан. - Это бесчестье.

- Вот заладили, бесчестье... - Алпа деланно рассмеялась. - Да на твоем месте я бы опустила мост, и сдалась стрекозам. Живут же и с ними люди? Зато, может быть, жених подходящий нашелся. Хотя, если бы не Иржа, то уже нашелся бы и здесь.

- Ты что это мелешь, дура?! - неожиданно повысила голос королева.

В тот раз они надолго поссорились. Легкомысленность Алпы постоянно толкала ее на всевозможные преступления, начиная с детского воровства сладостей. Теперь эта дорога довела ее до призывов к измене. Более сдержанная Тулпан не желала слушать гадости про Иржу, верного друга и защитника.

Так прошла зима. Весной Иржа немного оживился, забегал по окрестностям дворца, наводя порядок, но не оттого, что пригрело солнце. Он ждал новой осады. И не ошибся: очень скоро стрекозы снова закружились над дворцом.

Опять все воины собрались на защиту крепости. Люди стрекоз возились на той стороне пропасти, вроде бы строили мост, но совершенно не спешили. Зато сами летучки трудились от души: трижды в день подолгу бомбардировали дворец камнями, сбрасывая их от самых облаков. И хотя Патер каждый раз повторял, что дворец выдержит и не такое, время от времени на головы хажцам сыпалась каменная крошка.

"Как ты думаешь, Иржа, они сломают дворец?" - тихонько спросила у смертоносца Тулпан.

"Если долго бить, то сломается все, моя королева. Но ты не должна беспокоиться, в случае серьезной опасности я отправлю тебя за горы."

"Ты отправишь меня?" - девушке неожиданно стало обидно. - "А говорил, что я королева, чуть ли не... Вообще, с какой стати я должна уходить?"

"Твое желание - закон, моя королева. Но лучше уйти. Если чивийцы сумели устоять и построить город..."

"Если?" - Тулпан даже вскочила, напугав ставившего перед ней обед старика Чалвена. - "Что значит - если?"

Смертоносец из вежливости повернул корпус к ней.

"Мир велик, но везде, где есть дичь, живут смертоносцы. Мои сородичи не любят чужаков. Дело чести каждого Повелителя - сражаться с ними за место для потомства."

Королева опять села, рассеянно взяла ложку, начала есть. Но разговор еще не был окончен.

"Я почему-то думала, что там совсем дикие края, сто там нет ни городов, ни врагов... Но куда же ты тогда хочешь меня отправить? К кому?"

"Пока нет известий о их гибели, разумно предположить, что воины Чивья смогли завоевать себе место. Смертоносец Повелитель мудр, он один из степных владык спас свой народ, позаботится о нем и там. Тем более, что скоро мы должны все узнать, весной они обещали послать гонца."

- Хорошо бы вернулся Люсьен! - вслух произнесла королева. - Он должен вернуться, я сам дала ему задание быть моим разведчиком!

- Люсьен хороший стражник, - поддержал как мог тему Патер. - Вернется. Если жив...

- Типун тебе на язык! - тут же отреагировал Чалвен, плюхая миску перед воеводой. Алпа залилась смехом, но старый слуга вдруг остановился прямо перед ней со странным выражением лица.

- Ты что? - девушка с испугом ощупала себя и взглянула на королеву: - Что со мной не так, Тулпан?!

- Вроде все как обычно...

- Стрекоз нет! - дрожащим голосом произнес Чалвен. - Обедаем, а по крыше никто не стучит! Не прилетели!

- И правда! - девушки бегом бросились к дверям, взглянуть на небо.

Стрекозы не прилетели. Что это означало? Отступились или решили идти другим путем?

- Вит! Ричи! Полезайте на крышу, посмотрите! Неужели разрушили, дети Фольша!

- Вот, ругается непотребно, - прошептала Алпа, - а говорил: ничто его не возьмет, наш дворец!