Страница 78 из 104
Билет был куплен до Цюриха. В действительности Беата Андерсон сойдет в Сан-Паулу и отправится вовсе не в Швейцарию.
Мигель Даймонт использовал проводы Беаты для своих целей. Отлет её лайнера совпадал с приземлением самолета, на котором прибывал Даниэльсен.
Затерянный в сутолоке болельщиков, ожидавших своего рейса пассажиров и провожающих, Мигель Даймонт наблюдал за тем, как Даниэльсен с дорожной сумкой в руке неторопливо пересекает зал ожидания. Мигель Даймонт остался доволен: сразу видно — этот не подведет. Даже в походке Даниэльсена ощущалась предельная собранность, присущая опытному, хладнокровному профессионалу.
Даниэльсен направился к стоянке такси, поставил сумку наземь, закурил сигарету и спокойно стал ждать. Одетый в летний полотняный костюм, приспособленный к местному климату, с панамой на голове, он ничем не выделялся среди остальных путешественников. Широкополое сомбреро и пестрое пончо с характерным для племени аймара узором, а также специальная маска с фильтром, защищающая от воздействия слезоточивого газа, дожидались своего часа в недрах сумки.
Спустя минуту к Свену Даниэльсену подошел «контролер» — прикрепленный к Даниэльсену агент, безошибочно узнавший того по фотографии. Обменявшись несколькими словами, оба двинулись к ожидавшей их машине.
В обязанности «контролера» входило проводить Даниэльсена на специально снятую квартиру. В два часа подвезти его к редакции газеты «Венсеремос». В половине третьего обычно заканчивалось редакционное совещание, на котором Кароль Альварес неизменно присутствовал.
Мигелю Даймонту было известно, что Даниэльсен просмотрел несколько роликов с фильмами об Альваресе. Однако возможность увидеть его лично в момент, когда тот выйдет из редакции, являлась дополнительной страховкой, стопроцентно исключающей ошибку. Таков был стиль работы Мигеля Даймонта — не упускать ни малейшего пустяка, помогающего с предельной четкостью фиксировать «мишень».
«Контролер» и его подопечный пообедают дома. Даниэльсену совершенно незачем лишний раз показываться на улице. В шесть часов Даниэльсен переоденется, заменив полотняный костюм и панаму на пеструю накидку и сомбреро. В половине седьмого «контролер» подвезет Даниэльсена к стадиону.
После матча Даниэльсен направится в условленное место, где в переулке за собором Сердца Христова его будет дожидаться «контролер».
Он отвезет Свена Даниэльсена и посадит в самолет «Де Хавиленд», который, приняв пассажира, тотчас вылетит по маршруту Лима — Гуаякиль. Пилот будет одет в форму перуанских военно-воздушных сил.
Ни Свен Даниэльсен, ни «контролер», ни тем более пилот не должны подозревать, что самолету не суждено добраться до пункта назначения.
Покинув здание аэропорта, Мигель Даймонт с трудом пробрался к своей машине, лавируя в столпотворении переполненных болельщиками рейсовых и специальных автобусов, такси и частных автомобилей.
Волей-неволей Мигелю Даймонту пришлось подождать, пока болельщики разъедутся. Но он ничуть не досадовал, поскольку торопиться некуда.
Дело сделано. Сделано образцово. Ещё накануне им был внесен последний штрих в тщательно продуманную маскировку. В присутствии юристов был заключен контракт с местным торговым домом, предоставлявший тому монопольные права на продажу в Перу, Боливии и Эквадоре изделий швейцарской фирмы «Свисоптик».
Накануне отъезда Даймонт решил наконец позволить себе давно намеченную экскурсию. Последний этап пути пролегал вдоль пустынного побережья океана. Машина карабкалась все выше по крутой, каменной, широкой тропе, которая внезапно обрывалась, уткнувшись в нависавшую стеной скалу.
Даймонт вышел из машины. Примерившись к возвышающемуся над ним скалистому катаракту, решил, что справится с подъемом. Обычно он не любил расходовать энергию на физические усилия, приберегая её для умственной деятельности.
Пренебрежение спортивными упражнениями никак не отражалось на фигуре Даймонта. Что только не делали его коллеги, чтобы сбавить вес! Бегали, плавали, часами крутили педали укрепленного на станке тренировочного велосипеда. И всё же от брюшка — неизменного спутника кабинетной деятельности — никак не могли избавиться.
С завистью поглядывая на худощавую фигуру Мигеля Даймонта, они допытывались, не тренируется ли он по особой системе йогов.
Мигель Даймонт отмалчивался. Не мог же он втолковать им секрет, который в действительности не был никаким секретом. При предельно интенсивной нагрузке мозга человек расходует столько же калорий, сколько при физической работе.
Мигель Даймонт ещё раз глянул наверх. Потратив уйму времени на дорогу, было бы нелепо отступить перед последним препятствием.
Прежде чем полезть на вершину скалы, Даймонт невольно засучил рукава. «Словно перед схваткой с противником!» — усмехнулся он. Но крутая скала, на которую предстояло забраться, вовсе не противник. Это скорее награда, желанная минута, когда боксер снимает перчатки, чтобы мокрым полотенцем освежить разгоряченное лицо.
Цепляясь за росший кое-где кустарник, нащупывая носками туфель трещины, которые могли дать опору ноге, Мигель Даймонт поднимался всё выше и выше. И вот он стоит на вершине, на голом пятачке. Насколько ему известно, на единственном месте, откуда проглядывается малая часть огромного ребуса, ради которого он проделал такой далекий путь.
В это место на берегу Тихого океана, где годами не выпадали осадки, где ничто не нарушало вековой покой камней и песка, редко забредали люди. Как ни странно, в течение долгих столетий никто не замечал, что чередование камней и песочных проплешин образует определенный рисунок. Лишь сравнительно недавно ученые пришли к заключению, что здесь, доступная взгляду каждого прохожего и все же скрытая от глаз, веками таилась одна из величайших загадок мира.
Когда-то, возможно, тысячелетие до того, как каравеллы Колумба причалили к американским берегам, задолго до зарождения империи инков, таинственный народ создавал этот гигантский калейдоскоп. Несметные руки в течение несметных лет трудились, освобождая заданное пространство от камней, которые по одному переносились в другое место и складывались в кучу.
Чередование каменистых гряд и жалкого голого песка не было произвольным. Когда ученые поднялись на самолете, чтобы с птичьего полета обозреть результат этой гигантской работы, их глазам представилась фантастическая картина: раскинутые на огромном пространстве правильные геометрические фигуры — исполинские ромбы, квадраты, конусы. И столь же исполинские изображения животных и птиц. Грандиозность этих творений человеческих рук просто уму непостижима. Удалось измерить клюв одной птицы — он тянется на целых два километра!
Предназначение «калейдоскопа» не поддавалось толкованию. Поблизости не было ни одной горы, с которой человеческий глаз мог бы полностью охватить весь сложный, занимавший огромную территорию узор. Кому он был адресован? Богам? Выдвигалась даже гипотеза, будто это посадочные ориентиры для космических кораблей пришельцев с иных планет. А может быть, это не просто сумма геометрических рисунков и изображений, а пиктограмма? Написанное загадочными знаками, пока не расшифрованное послание вымершего народа далеким потомкам?
Разгадка тайны не слишком волновала Мигеля Даймонта. Его привлекало нечто другое. Каждому обладающему воображением человеку свойственно искать параллели своей деятельности.
Биолог, изучающий под микроскопом каплю воды со скопищем пожирающих друг друга микроорганизмов, невольно в этой капле видит некий образ человеческого общества. Электроник, работающий над системой акустических замков, где ключ заменен человеческим голосом, вспоминает, должно быть, пещеру Али Бабы, открывавшуюся, когда кто-нибудь произносил магическое: «Сезам, откройся!»
В тот день, когда Мигель Даймонт впервые прочел про загадочный «калейдоскоп», он понял, что это наиболее приближенное подобие его собственной деятельности. Тысячи людей пройдут мимо его огромного кропотливого труда словно слепые. Кто-то, способный взобраться чуть повыше, может быть, и увидит отдельные ромбы или квадраты, но так и не поймет их взаимосвязи. Только с предельной высоты возможно целиком охватить взглядом весь сложный узор, который всё же не поддается точному истолкованию.