Страница 72 из 104
Первый гол он отказался засчитать, так как монтесумовец будто бы находился в офсайде. Один из боковых судей засомневался, но был вынужден уступить после того, как мнимый виновник нарушения в искусно разыгранном споре с Фернандо Херерой попытался его ударить, что и было сочтено косвенным признанием его вины. К тому же это послужило отличным поводом удалить монтесумовца с поля и таким образом ещё более ослабить рвавшуюся к проигрышу команду.
Второй гол был также аннулирован, ибо Фернандо Херера настаивал на том, что монтесумовец злостно нарушил правила, выбив мяч из рук вратаря «Кампеадорес».
Боковые судьи, на этот раз оба, не были, в этом уверены. Им пришлось капитулировать, поскольку сам монтесумовец, быстро сообразив, что представилась возможность исправить промах, чистосердечно признался в нарушении правил, за что и был удален с поля.
В результате «Монтесума» выбыла из высшей лиги, получив законную возможность оздоровить свои финансы, а Фернандо Херера приобрел репутацию чрезвычайно придирчивого и неподкупно честного судьи.
Рафаэль Сантос и Трухильо оборвал эти приятные воспоминания, настойчиво повторив:
— Итак: или вы получаете сто тысяч франков, или же пресса получает подробные сведения. С точки зрения моралиста, они говорят не в вашу пользу, но зато делают честь вашему умению преодолевать препятствия. Лично я, исходя из упомянутых фактов, считаю вас человеком, способным сделать правильный выбор.
Фернандо Херера не возражал. Возразив, он мог только проиграть. Что касается согласия, то оно его пока ни к чему не обязывало. Ещё неизвестно, будет ли он действительно судить игру между Перу и Эквадором, к итогу которой его собеседник проявляет столь патриотический интерес.
Словно угадав, что деловая часть закончена, Клара пргиласила гостей к столу. Вынутое из ведерка со льдом шампанское было превосходным, закуски — отменными. К тому же владелец эквадорского рудника имел такт откланяться после первого же тоста, провозглашенного им за грядущую победу эквадорцев над их противниками.
Сократив до минимума процедуру позднего ужина, Клара предложила Фернандо Херере перебраться в спальню, где дала ему возможность лишний раз убедиться, что является идеальной любовницей. Лишь на прощание она вскользь упомянула, что попросила ювелира придержать понравившиеся ей серьги до того момента, когда Херера окажется достаточно платежеспособным.
Когда Фернандо Херера вышел на улицу, его оглушил крик уличного продавца газет. Мальчишка стремглав несся по авениде Коломбиана, азартно выкрикивая:
— Специальный выпуск «Эксельсиор»! Конфликт между Эквадором и Перу переносится на футбольное поле! Исторический матч будет судить мексиканец!
Фернандо Херера купил газету. На первой странице красовался его портрет. Подпись гласила: «Фернандо Херера — человек, которому доверена футбольная слава Мексики». Смысл этой многообещающей фразы выяснял в своей статье известный спортивный обозреватель, подписавшийся псевдонимом Сальваторе.
Сальваторе напомнил читателям, что в отличие от Бразилии, трижды ставшей чемпионом мира и получившей в свою собственность мечту любой футбольной нации — «Золотую богиню», в отличие от уругвайцев, которые в тридцатые годы считались непобедимыми и дважды выигрывали мировое первенство, в отличие от Аргентины, которая после неоднократных неудачных попыток все-таки сумела в 1978 году добраться до высшего пьедестала почета, Мексике на этом поприще никак не везло.
Несмотря на то, что футбол пользуется в древней стране ацтеков огромной популярностью, несмотря на усилия футбольной федерации противопоставить соперникам достойную команду, наша сборная (так писал Сальваторе), неплохо играющая в начале мирового первенства, обычно сходит с арены, даже не добравшись до полуфинала.
«Поэтому мексиканские болельщики с гордостью воспримут известие, что представитель нашей страны назначен главным судьей матча между Перу и Эквадором, — продолжал Сальваторе. — Это большая честь для мексиканского футбола.
Предстоящая игра обещает быть чрезвычайно напряженной и драматичной. Страсти, особенно после недавнего пограничного инцидента, накалены до предела. Нелегка миссия нашего лучшего судьи — Фернандо Хереры. Однако все, кому известно его беспристрастие и неподкупная честность, уверены, что он не поддастся нажиму ни с той, ни с другой стороны. Итак, кто бы ни победил в этом матче, это будет моральной победой высоких традиций мексиканского футбола, которые воплощает Фернандо Херера».
Дальше приводились отдельные яркие страницы из спортивной биографии Фернандо Хереры, в том числе ставшая уже легендой игра между клубами «Кампеадорес» и «Монтесума».
«Херера отлично сознавал, что для последних проигрыш и даже ничья означают катастрофу, ибо победа являлась их последним шансом оставаться в высшей лиге. Тем не менее он, не считаясь с угрозами, продемонстрировал всей стране высокую роль арбитра, стоящего над теми или иными интересами или симпатиями».
Прочтя последний абзац, Фернандо Херера невольно усмехнулся.
Он мысленно перенесся на стадион, где через неделю состоится матч между национальными сборными двух конфликтующих стран. Задача не из легких, но и сто тысяч швейцарских франков не каждый день падают с неба. К тому же у него действительно нет выбора: или — или!
Фернандо Херера отправился домой с твердым намерением добиться такого результата игры, который не ударит по патриотическим чувствам эквадорского горнопромышленника Рафаэля Сантоса и Трухильо.
А час спустя Рафаэль Сантос и Трухильо, на самом деле носивший совсем другую фамилию, никогда в жизни не владевший рудником и, хотя и был уроженцем Эквадора, проявлявший патриотические чувства лишь когда за это платили, встретился в отеле с человеком, которого про себя титуловал «заказчиком».
Тот представился эквадорцу швейцарцем итальянского происхождения Луиджи Чезаре и дал понять, что действует по поручению группы, делающей крупные ставки в футбольном тотализаторе. В действительности ни в одном из трех его паспортов упомянутые имя и фамилия не значились. Никакого отношения ни к тотализатору, ни тем более к футболу он не имел. Правда, согласно одному из паспортов, он был швейцарским подданным, хотя видел эту страну лишь однажды — в иллюминаторе самолета, летевшего из Марселя в Стамбул.
Их встреча была предельно краткой. Один из собеседников получил крупную сумму — гонорар за услугу. Второй — миниатюрную кассету.
Ещё через день эта кассета с записью делового разговора между судьей будущего матча и «эквадорским болельщиком» была передана в руки третьего лица.
Третье лицо не считало нужным представляться. Да и мнимый швейцарец, который тоже был лишь посредником, за что получил щедрый гонорар, не посмел бы проявить излишнее любопытство.
Но ни настоящий Фернандо Херера, ни мнимый Рафаэль Сантос и Трухильо, ни мнимый Луиджи Чезаре, ни безымянное третье лицо, косвенно связанное с секретной службой, не имели ни малейшего понятия, что являются механическими исполнителями единой воли. Им было невдомек, что все они действуют по безошибочно задуманному и точно выверенному стратегическому плану Мигеля Даймонта.
Заведующий оружейной лабораторией секретной службы Гарри Касивен неторопливо вскрыл продолговатый пакет, доставленный специальным посыльным.
На оберточной бумаге красовалась фирменная печать известного магазина. Сняв оболочку, Гарри Касивен обнаружил завернутую в целлофан и перетянутую розовой ленточкой картонную коробку, в какую обычно укладываются самые дорогие розы с гипертрофированно длинными стеблями.
Именно в эту коробку вместо цветов была вложена полуавтоматическая винтовка системы «Армстронг» (модель 1969 года). Обычную сопроводительную карточку с золотым обрезом и уже заранее отпечатанным поздравительным или любовным текстом, под которым посылателю цветов достаточно подписаться, заменяло лаконичное указание: