Страница 69 из 104
Здесь шоссейная дорога, начатая при прежнем правительстве, круто обрывалась. Нынешнее, столкнувшись с новыми, ещё более неразрешимыми экономическими трудностями, приостановило строительство.
Гладко укатанное гудроновое покрытие внезапно сменялось головоломной тропой. Подбадриваемая пронзительными криками погонщиков, по ней карабкалась вереница вьючных мулов.
Мигель Даймонт вспомнил переведенный Беатой очерк, озаглавленный «Дорога с тысячелетней биографией». В нём, в частности, указывалось, что в этих местах при погрузке вьючного животного с незапамятных времен применялся принцип коромысла. Поклажа с обеих сторон должна была иметь примерно одинаковый вес. В противном случае мулу невозможно сохранить равновесие на головокружительно узкой тропке, где малейшая неосторожность грозит неминуемой гибелью.
Сейчас Мигель сам находился в роли такого мула. По пути сюда он молчал, дотошно взвешивая каждый дальнейший шаг. Автомобильная поездка была предпринята вовсе не для того, чтобы любоваться горами вблизи. Хотя дважды в день их комнаты тщательно обшаривались специалистом по обнаружению потайных микрофонов, всё же в гостинице они не были гарантированы от подслушивания.
Лишь в автомобиле, снабженном эффективнейшим противоподслушивающим устройством, такая возможность полностью исключалась.
Кстати, транспортный сектор секретной службы выделил было в распоряжение Даймонта специально оборудованную машину американского производства. Он отказался. Как всегда, когда надо было создать себе «легенду», он старался не допустить ни одного фальшивого штриха.
Уважающий себя богатый швейцарский коммерсант купит автомобиль итальянской или западногерманской марки, ни в коем случае не американской. По настоянию Даймонта был приобретен «альфа-ромео» новейшего выпуска, прошедший стандартную обработку в спецлаборатории секретной службы.
— Я слушаю, шеф! — Беата первая прервала молчание.
— Подождите! — отмахнулся Даймонт.
До решающего сражения было ещё далеко. То, что сейчас обдумывалось, являлось всего лишь маневрированием для занятия исходных позиций. Но и на таком предварительном этапе малейшее упущение могло иметь роковые последствия.
Даймонт лишний раз проверил в уме свой план. Разобрал его наподобие часового механизма на составные части, снова собрал. Механизм казался в полном порядке. Но Даймонт чувствовал: не хватает какой-то детали.
Просветление пришло секунду спустя. Ну, конечно, это оборудованная секретной службой тайная база на территории Эквадора! База, на которой, перелетев границу, приземлялись транспортные самолеты с похищенными гангстерами предметами храмового культа. По всей вероятности, часть добычи еще находится там.
Примерно пятнадцать минут, четко выговаривая каждое слово, Мигель Даймонт давал указания Беате. По сложному каналу эти указания, облаченные в форму рекомендации, дойдут до начальника секретной службы, от него — к ответственнейшему правительственному лицу, от того — к его подчиненным, от тех — к американскому послу в Эквадоре.
О новой встрече посла с президентом этой страны ни одному из иностранных корреспондентов, слетевшихся в столицы обоих государств в надежде поживиться за счет назревающего военного конфликта, не удалось пронюхать. Поэтому полной неожиданностью для них явилось официальное сообщение, опубликованное несколько дней спустя.
Правительство Эквадора приносило свои извинения. Правительство Эквадора признавало, что мирный договор 1852 года, безусловно, закрепил спорную территорию за Перу. Правительство Эквадора соглашалось с тем, что граница, зафиксированная в 1893 году картой генерального штаба перуанской армии, не является официальным документом, поскольку картографы допустили явную ошибку.
Более того, официально сообщалось, что эквадорской полицией приняты все меры, чтобы вернуть перуанцам похищенные археологические ценности. Уже удалось обнаружить перевалочную базу гангстеров. Найденные там изваяния, а также золотые предметы из Храма Солнца будут в ближайшее время доставлены в Лиму.
Беата перевела это сообщение, напечатанное под крупными заголовками во всех местных газетах. Мигель Даймонт усмехнулся. Из сотен тысяч людей, населяющих этот древний город, лишь они двое знали, что было сказано американским послом при его второй встрече с министром иностранных дел Эквадора.
Мигель Даймонт вышел на балкон.
На этот раз он не смотрел на далекие пики гор. Его взгляд был устремлен вниз, на улицу, где столпившиеся у афиш прохожие бурно выражали свою радость.
Радость не имела прямого отношения к благополучному исходу назревавшей войны с Эквадором. Огромными багровыми буквами на темном фоне афиши призывали публику посетить матч-реванш между футбольными сборными Перу и Эквадора.
Матч, который мог так и не состояться, не возьми Мигель Даймонт на себя роль всемогущего провидения.
Игра была назначена на следующий вторник, местом сражения избран стадион столичного спортивного клуба «Ла Монтанья», вмещающий сто десять тысяч зрителей.
Мигель Даймонт простоял на балконе дольше обычного. На этот раз он не ощущал удушающей жары, хотя по радио объявили, что температура превысила рекордные отметки.
В словно промытой спиртом голове, в упругих мышцах, будто обработанных искусными пальцами опытного массажиста, во всём теле он ощущал космический, неземной холод.
Тот пронзительный холод, который овладевал им, когда задуманная операция спускалась с поднебесья стратегической мысли наземь — на твердую почву тактического действия.
Вернувшись в комнату, он улыбнулся Беате:
— Читать газеты мы больше не будем. Считаю, что я достаточно ознакомился с положением в стране, чтобы добиться для фирмы выгодного контракта. Кстати, внизу расклеены афиши футбольного матча. Интересно, кто будет судить?
Подготовка к операции могла начинаться.
Многочисленные лица, принимавшие участие в предварительной фазе операции, даже понаслышке не были знакомы с Мигелем Даймонтом. Слепо выполняя его конкретные указания, они понятия не имели, от кого те исходят. Даже отдаленно не представляли себе, чему служат и какой конечный результат дадут их разрозненные, порою им самим непонятные действия.
Например, в столице Мексики городе Мехико целая бригада самых пронырливых ищеек секретной службы несколько дней трудилась, собирая сведения о некоем совершенно им незнакомом Фернандо Херере, досконально изучила всю его подноготную, включая самые щекотливые подробности интимной жизни.
Ни они, представившие пухлое досье в несколько сот страниц, ни сам объект этого микроскопического исследования понятия не имели, по какой причине секретная служба проявляет к нему столь повышенный интерес.
Фернандо Херера был женат. Но, как почти всякий полнокровный латиноамериканец, не ограничивал свою эротическую деятельность узкими семейными рамками.
Познакомившись с тридцатилетней манекенщицей Кларой Болан, Фернандо Херера решил, что ему крупно повезло. Клара была идеальной постоянной любовницей, к тому же требовала меньших расходов, чем целая дюжина временных, весьма далеких от идеала, любовниц.
К сожалению, их в высшей мере гармоничная связь прервалась из-за бриллиантовых серег. Клара считала, что они ей очень к лицу, а её другу вполне по карману. Фернандо Херера, не посмев открыто заявить, что столь дорогой подарок не соответствует его представлению об идеальной любовнице, пытался убедить Клару, что красивой, современной женщине бриллианты не идут.
Вместо того чтобы образумить Клару, этот комплимент привел её в бешенство. Она запустила в него полным бокалом, в результате чего на правой щеке остался маленький шрам, а на только что сшитом дорогом костюме разводы от яичного ликера, которые химчистка так и не сумела до конца вывести.
Несмотря на бурный разрыв, Фернандо Херера, покоясь в объятиях временных, далеких от идеала, любовниц, частенько вспоминал Клару. Как-то он заглянул в записную книжку, где расходы на сексуальную деятельность прятались от жены под маской проигрышей и выигрышей на популярном у мексиканцев футбольном тотализаторе.