Страница 41 из 104
— Кто вы такие, наконец! — Голос Рицо сорвался на фальцет.
— Я вам скажу, кто это, — произнес Горанин, который тоже вышел на веранду и стоял неподалеку от редактора. — Это члены «красных бригад» во главе с небезызвестным Клаудио Понти, пожелавшие, по всей видимости, присутствовать на пресс-конференции советского журналиста.
Игорь понимал, что ведет себя рискованно, но он рассчитал в случае опасности вовремя спрятаться за надежное укрытие.
Нижняя челюсть Рицо от изумления отвисла, в глазах промелькнуло недоверие, вскоре сменившееся испугом. Взглянув на него, Горанин понял, что Рицо и сам не знал, чем обернется для него эта поездка. Видимо, по его следу пустили террористов без предупреждения.
Чтобы не струсил и не отказался ехать в последний момент, догадался журналист. И подумал о том, что редактору тоже грозит смерть — ведь он стал опасным свидетелем, связным, через которого можно выйти на главных действующих лиц.
Тем временем приехавшие с редактором фотографы, услышав заявление Горанина, тут же защелкали камерами.
Клаудио Понти оглянулся на них, затем остановился и медленно снял темные очки. Его прозрачно-голубые глаза холодно глядели на Игоря.
— Я так и не успел разобраться, чего в тебе больше: смелости, наглости или глупости, — резко произнес он. — Этот разговор бесполезен, и его можно было бы не вести, но мне просто любопытно: неужели ты думал выиграть у нас — организации, за которой стоят такие могущественные силы, что тебе и не снились?
— Почему же, — пожал плечами Горанин. — Я догадываюсь, чьи указания ты выполняешь и заставляешь делать то же самое своих подручных. И я, конечно, не собираюсь решать проблему терроризма в одиночку. Но свой вклад в это дело хочу внести.
Клаудио Понти иронически хмыкнул, не торопясь, надел очки:
— Во всяком случае, сейчас ты сделал явную глупость. Тебе не стоило так далеко отходить от двери…
Понти выхватил пистолет и, держа его обеими руками, широко расставив ноги, открыл огонь.
Горанин бросился на дощатый настил при первом же выстреле. Он быстро прополз пару метров, отделяющих его от Рицо, который продолжал стоять, будто в параличе, и что было силы резко рванул его за ноги. Редактор рухнул на пол. Лицо его ничего, кроме панического ужаса, не выражало.
Горанин лежал, прижавшись щекой к доскам, и чувствовал себя необычайно большой и удобной мишенью. Каждый раз, когда рядом с его головой раздавался сначала чавкающий звук, а потом звон от удара пули об обшивку веранды, он непроизвольно вздрагивал.
Луиджи и толстяк Пеппи стреляли по мельнице из автоматов. Пеппи направил оружие в то место, где должен был лежать Горанин, и, нажав на спусковой крючок, со сладострастной ухмылкой не отпускал его, пока не расстрелял весь магазин.
Клаудио Понти быстро прикинул: они выпустили больше полусотни пуль — единственный свидетель похищения Чезаро Росси в эти мгновения уже наверняка плавает в луже крови на веранде. Можно было уходить, но что-то тревожило его. Инстинктивно, ещё не отдавая себе отчета, зачем он это делает, Понти, прицелившись, выстрелил несколько раз подряд в обшивку, которая была уже расщеплена и еле держалась на гвоздях. После первых же попаданий от доски отлетел здоровенный кусок, и террорист увидел, что за деревянной обшивкой веранды — кирпичная кладка.
— О, черт! — выругался террорист. — Он жив!
Обернувшись к Луиджи и толстяку Пеппи, он приказал!
— Быстро в дом! Я буду стеречь его здесь.
В этот момент ставни на первом этаже распахнулись. В какую-то долю секунды Понти успел увидеть в темноте помещения контуры людей, целившихся в них из ружей. Он приготовился было стрелять, но в следующий миг в окнах сверкнул огонь, раздался нестройный залп, и картечь обжигающе больно ударила Понти по руке, сжимавшей оружие. Пистолет упал на траву, а рядом, прижимая ладони к окровавленному лицу, повалился на землю толстяк Пеппи. Луиджи ещё держался на ногах, но хороший заряд дроби в лохмотья разорвал кожаную куртку, из плеча хлестала кровь.
Всё это Понти успел заметить, прежде чем повернулся и побежал к машине. Каждый шаг отдавался в руке болью. В какой-то момент он едва не потерял сознание.
Бородач, дежуривший у «мерседеса», прикрывая отход главаря, выпустил очередь в сторону мельницы. Но стрелять ему было неудобно — Понти находился на одной линии с окнами дома. Бородач отбежал на несколько метров в сторону и снова поднял автомат.
В это мгновение Клаудио Понти увидел, как из-за каменной изгороди, находившейся за спиной его сообщника, показался ствол ружья. Он хотел крикнуть, чтобы предостеречь, но не успел. Из двухстволки вылетело облачко дыма, и бородач, нелепо подпрыгнув, рухнул на землю.
Человек, который стрелял в него, выпрямился и, обойдя изгородь, не торопясь направился навстречу Клаудио Понти. Террорист обернулся — на пороге мельницы молча стояли пятеро крестьян с ружьями в руках. Впереди — грузный мужчина с массивным лицом и седым ежиком на голове.
«Удивительно похож на Жана Габена», — подумал Понти, опускаясь на зеленую траву.
Полицейские эксперты и фотограф уже закончили свою работу. Тела двух террористов увезли в морг. Доктор сделал перевязки и уколы Клаудио Понти и Луиджи. Они пока оставались на мельнице — комиссар Вентура хотел их допросить на месте преступления.
Он уже успел записать показания владельца мельницы и крестьян, принимавших участие в отражении налета террористов, а также — Горанина и Мазини. Теперь он заканчивал беседу с Антонио Рицо.
У редактора «Вечерних новостей» оцепенение сменилось неудержимой говорливостью, и он тараторил, словно пулемет. Вентуре была знакома такая реакция на стрессовую ситуацию, и он старался её использовать, вытянув из Рицо как можно больше сведений.
— Кому, кроме журналистов, вы сообщили о предстоящей пресс-конференции?
Рицо поморщился, но, встретив жесткий взгляд комиссара, тут же ответил:
— Я сказал об этом своему старому другу, с которым меня связывают тесные отношения.
— Его имя?
Редактор опять поморщился.
— Мне, видите ли, неудобно втягивать уважаемого человека в эту скандальную историю.
— Думаю, сейчас не время для церемоний, — перебил его Вентура. — Предупреждаю, что на вас в сложившейся ситуации падает подозрение в сообщничестве с террористами. Поэтому в ваших же интересах назвать имя этого человека.
Рицо провел языком по пересохшим губам, потом кивнул:
— Хорошо. Я скажу… Его зовут Альберто Минео.
— Банкир Минео? — удивленно переспросил Вентура.
— Да.
Комиссар задумался. В силу своего служебного положения он был знаком с общественной деятельностью и личной жизнью многих людей, занимающих видное положение в стране. В том числе у него были кое-какие сведения и о крупном финансовом воротиле Альберто Минео. Но он впервые слышал, что в круг его друзей входит редактор «Вечерних новостей».
— Послушайте, Рицо, какого рода отношения вас связывают с банкиром?
— Я же сказал: мы друзья, — с раздражением ответил редактор.
— Но вас никогда не видели вместе, — возразил Вентура.
Рицо заметно смешался, затем неуверенно ответил:
— Ну и что? Мы не афишировали наших отношений, встречались так, чтобы это не бросалось в глаза.
Комиссар испытующе посмотрел на собеседника:
— Гомосексуализм?
От возмущения Рицо даже задохнулся, его лицо покрылось красными пятнами.
— Как вы смеете?! Мы уважаемые люди, у нас совсем другие интересы! И потом, мы встречались не вдвоем, там были и другие весьма известные граждане, которые могут подтвердить, что…
Редактор внезапно споткнулся на полуслове и испуганно посмотрел на Вентуру. Тот, в свою очередь, впился глазами в допрашиваемого, а затем медленно произнес:
— Я, кажется, понял…
Рицо открыл рот, пытаясь что-то сказать, но только глотнул. В глазах его застыл ужас, который лучше всяких слов подтвердил правильность догадки комиссара.