Неподвластные времени

– Тебя и смерть Майка, – осторожно сказала Анни. – Я думаю, он держится очень хорошо – лучше и пожелать нельзя.

– Наверное, они с Майком очень дружили?

От ядовитой иронии в его голосе у Ан-ни защемило в груди, но ей пришлось сказать правду:

– Да, очень. Может, тебе неприятно слышать это, но они обожали друг друга.

Харпер покачал головой.

– Ты знаешь, я бы куда больше огорчился, если бы ты сказала мне, что Майк ненавидел Джейсона лишь за то, что он – мой сын.

– Я знаю, – Анни посерьезнела. – Вначале я даже не задумывалась над этим. Но потом, когда я обнаружила, что Майк лгал мне, я не могла понять, почему он так привязался к Джейсону. В конце концов я догадалась, что Майк сумел-таки убедить себя, что Джейсон его родной сын.

Харпер с трудом оторвал взгляд от Джейсона и посмотрел на Анни.

– Это неудивительно. Ему всегда хотелось того, что есть у кого-то другого. Ему было проще отнять что-то у меня, чем обзавестись своим собственным. Он даже шутил по этому поводу, говоря, что у меня вкус лучше, чем у него. Моя машина нравилась ему больше собственной, и моя лошадь, и моя одежда, – Харпер покачал головой. – Когда он брал мои вещи, я всегда сердился. Иногда мы из-за этого ссорились. Но я всегда знал, что он просто-напросто такой человек, вот и все. Я и подумать не мог, что однажды он заберет и тебя, – тихо добавил он.

Внезапно в Анни зашевелилось самолюбие. Ей было неприятно выслушивать теории Харпера насчет Майка и ее самой.

– Ты думаешь, он поступил так из-за этого? Из-за того, что хотел завладеть твоей девушкой?

– Не обманывай себя, – взгляд Харпера стал жестче. – Это лишь одна причина, но ведь любой нормальный мужчина захочет тебя с первого взгляда.

Анни залилась краской.

– Тогда – может быть…

– Теперь тоже.

Она покраснела еще сильнее, но все еще не верила ему.

– Если ты… о том, как я сейчас выгляжу-я думаю, ты это имел в виду, – то… я не собиралась производить впечатление. Просто я заглянула в зеркало, испугалась, ну и решила немного исправить положение.

Харпер прищурился и усмехнулся.

– На комплимент напрашиваешься? Я всегда говорил, что ты прекрасно выглядишь.

– Надеюсь, ты не думаешь, что я это из-за…

– Из-за чего?

– Ну… чтобы привлечь твое внимание или что-то в этом роде.

– Какому мужчине не понравится, что его хочет завлечь красивая женщина?

Анни подняла брови.

– Если о женщине известно, что она только что овдовела и у нее нет денег, но есть маленький сын и убыточная ферма, любой мужчина, у которого есть хоть капля рассудка, бросится бежать от нее в другую сторону.

В серых глазах Харпера мелькнуло нечто похожее на сильное удивление.

– О'кей, Анни, ты, очевидно, пытаешься что-то мне сказать. Почему бы тебе не объяснить прямо, зачем тебе понадобилось делать прическу и краситься?

Анни почувствовала, что у нее снова вспотели ладони. Теребя салфетку, она откашлялась.

– Все очень просто. Я посмотрела в зеркало и испугалась.

– Чего?

– Ладно тебе, Харпер, ты же видел, как я выглядела. Волосы как пакля, кожу словно лет пять на солнце сушили.

– Да? Ты всего неделю назад похоронила мужа. Ясное дело, что у тебя не может быть румянца во всю щеку.

Анни покачала головой.

– Мне стыдно признаться, но так я выглядела все эти годы. Я просто никогда не понимала… – Она вдруг умолкла.

– Не понимала чего? – переспросил он.

Анни вздрогнула и отпила немного лимонада.

– Вот сейчас я поняла, что мы с тобой чушь всякую несем. Честно говоря, я решила, что у меня нет больше сил быть похожей на ведьму, так что я кое-что сделала. Просто для себя.

– Дело твое.

«Если он имел в виду то, что сказал, – подумала Анни, – то почему он при этом улыбался так, словно в чем-то был разочарован?»

Утром в субботу они пошли на ярмарку. Харперу надоело смотреть на пальто, из которого Джейсон уже вырос, и он сумел настоять, чтобы ему купили что-нибудь новое. Когда они возвращались домой, на Джейсоне была новая дубленая куртка, и мальчик спросил Харпера:

– Когда говорят, что кто-то покупает чье-то расположение, то имеют в виду вот такое, да?

Харпер содрогнулся. Разве об этом он думал?

– Джейсон! – вскрикнула Анни. – Не говори глупостей!

Джейсон не обратил на мать никакого внимания и продолжал пристально смотреть на Харпера.

– Не знаю, – осторожно начал Харпер. Человек, которого мальчик видит чуть ли не в первый раз, вдруг начинает покупать ему дорогие вещи, так что вполне понятно, что у мальчика возникают подозрения. Вот интересно, – спросил он Джейсона, – если бы я вправду собрался купить твое расположение, неужто оно обошлось бы мне всего-то в новую куртку?

– Нет, – глухо ответил Джейсон.

– И я так считаю. Или, может, ты хочешь опять ходить в старом пальто?

Джейсон испуганно обхватил себя руками, словно защищаясь от того, кто хочет отобрать у него куртку.

– Нет. Все нормально.

Харпер едва удержался от улыбки.

– Ты так считаешь?

Джейсон исподлобья поглядел на Харпера и простодушно ухмыльнулся:

– Издеваешься?

Отличный малый, однако. Колючий как еж, подозрительный, иногда даже воинственный, но зато честный. Он уважает мать, довольно вежлив, но изо всех сил старается не полюбить нового человека, навязавшегося им. Учитывая, что недавно случилось в жизни Джейсона, Харпер не смел обвинять его в отсутствии хороших манер. Сам он в этом возрасте, насколько он помнил, вел себя гораздо хуже.

Харпер позволил себе наконец улыбнуться.

– Конечно, издеваюсь. Кстати, может, тебе просто не нравится куртка? Ее всегда можно вернуть обратно.

Джейсон ухмыльнулся еще шире.

– Не-е. То есть она, конечно, не такая уж клевая, но все же это лучше, чем пальто, из которого я вырос.

С ноющим сердцем Анни наблюдала, как Харпер добился улыбки от ее сына – его – сына. Им бы не знакомиться заново. Им бы знать друг друга с момента рождения Джейсона. Она снова поклялась, что сделает все, что в ее силах, чтобы как-то возместить им обоим потерянные годы.

Джейсон же и не подозревал о тревожных мыслях матери. Они уже выходили с ярмарки, и мальчик улыбался своему отражению в витрине магазина. Ух ты! Он был не в силах оторваться. Подумать только, дубленая куртка со швами мехом наружу!

Да все мальчишки в школе просто умрут от зависти!

Но тут Джейсон увидел в витрине кое-что еще. Всех троих – себя, маму, Харпера; они шли, разговаривали, смеялись, в общем, смотрелись, как настоящая семья. Джейсон едва не захлебнулся от чувства огромной вины и боли. Это ложь! Человек, который идет рядом с его матерью, – его отец, но он ему не папа! И они – не семья.

«Это ложь, это все ложь. Я никогда не смогу забыть папу! И не хочу его забывать!»

В тот вечер коллега Харпера, Трейс Янгблад, и его семья явились в дом Харпера с огромным пакетом, где лежала жареная курица и всякие лакомства.

Трейс Янгблад был крепкий и высокий мужчина, с копной угольно-черных волос, небесно-голубыми глазами и кожей цвета темной бронзы, говорившей о его индейском происхождении. Его жена, Лилиан, была ему едва по плечо, но уверенности ей хватало на двоих. Она командовала мужем, трехлетним Дарреном, четырехмесячным Брайеном и всеми, кто еще был в комнате, с твердостью опытного сержанта. Ее так и распирало от любви и восторга, и Анни почти завидовала счастью Лилиан Янгблад.

– На-ка, – Лилиан сунула ребенка мужу. – Подержи этого плутишку, пока я приготовлю еду.

– Давайте я займусь едой, – предложила Анни.

– Не надо, не надо, – отказалась Лилиан, – мы и так ввалились непрошеными. С чего это еще вас утруждать? Тем более вы гостья Харпера. Не думаю, что ему бы понравилось, если бы вы стали хлопотать на кухне.

Едва Лилиан поставила на стол тарелки, как из спальни раздался густой голос Трейса:

– Эй, мамуля, он опять надул. Куда запропастился твой пакет с подгузниками?

– А кто у нас в доме полицейский? – отозвалась Лилиан. – Как преступников ловить – так, пожалуйста, а подгузники найти слабо?