Тантра

Мы должны помнить, что Наропа произошел из королевской семьи. Его социальный престиж был высок, и он стал, в дополнение, знаменитым пандитом. Итак, при попытке установления связи с гуру проявилась его спесь. Он чувствовал, что как личность уже знаменитая (и своем понимании) он должен уже иметь все ответы. Но это не имело места. Только после завершении проверочного периода начали возникать реальные ответы. Процесс проверки реально воздействовал на устранение его предубеждений. Он действительно являл обучение в самом конкретном смысле. Никаким количеством слов нельзя было достигнуть результатов, который наступил через влияние грубого обращения, шоковой обработки, которым Тилопа подвергнул Наропу. В этот самый момент, когда Наропа подумал, что, по крайней мере, он понял, что эти бесконечные испытания, наконец, завершились, — в этот самый момент он осознал, что опять видел не истину…

Можно сказать, что путь буддизма есть путь обучения, причем, во всем процессе обучения, рассматриваемом здесь, существует непрерывное колебание между успехом и неудачей. Иногда дела идут гладко. Это приятно, но может стать большой опасностью. Мы можем стать слишком самоуверенными, слишком доверчивыми в том, что все будет совершаться так, как мы того желаем, и возникает самодовольство. Поэтому возникающие иногда неудачи очень важны, поскольку благодари им мы осознаем, где мы пошли неправильно, и это дает нам шанс начать сначала. От опыта неудач мы приходим к тому, чтобы видеть заново и освежённо.

Колебание между успехом и неудачей приносит чувство пути, и здесь мы коснемся важности буддийских традиционных представлений о пути. Буддизм не стремился быть иным, чем путем. Сам Будда был только учителем, который показал другим людям свой путь, которым он должен был идти, невзирая на чередование успеха и неудачи. Однако, всегда верно то, что в случае ошибки можно начать все сначала. Если личность разумна, она может обучаться, исходя из ошибок, совершенных ею. Тогда эти ошибки станут средством помощи ей, как это случилось с Наропой. Очень часто Тилопа просил его совершить то, о чем не могло быть и pечи с обычной точки зрения Наропы, что было совершено противоположно системе его обычных критериев. Но это было очень важно для процесса, ибо согласия с принятым взглядом на вещи не было. Дело было в том, чтобы получить повое видение.

Если мы приходим к новому видению, новому взгляду на вещи, то его модальность может совершенно отличаться от общепринятой. Так было всегда, куда ни кинь взгляд, с великими философскими лидерами человечества. Эти люди перешли и расширили наш горизонт. Через их действия мы испытали удовлетворение от перерастания узости нашего обычного мира, в котором нам пришлось родиться.

Когда Наропа показал, что он достоин проповедования, то ситуация, описанная нами, изменилась, Тилопа тогда показался ему добрейшей личностью, какую только можно представить. Существует санкристское выражение ачарья масти, которое означает «первоначально закрытый». Это выражение часто применялось к гypy воздерживающихся от обучения. С определенного момента, если учитель воздерживается от проповеди, это знак того, что он подстраховывается. Но в случае Тилопы это определенно было не так. Он дал своему ученику все, что имел.

Это является способом продолжения взаимосвязи учитель-ученик. В определенной точке учитель передает полноту своего понимания ученику. Но то, что ученик должен быть достойным и приведенным к состоянию полной восприимчивости — один из заветов Наропы. Таким образом Наропа в свою очередь провел своего ученика Марпу через тот же самый подготовительный процесс, а Марпа провел своего ученика Миларепу. Биография Миларепы сообщает нам. что Марпа поручил ему строительство дома из камня. Едва тот закончил дом, как Марпа приказал ему разрушить и начать снова. Это случалось снова и снова. Нам не нужно спрашивать себя, является ли это историческим фактом. Символический смысл совершенно ясен. Марна просил его делать что-то, и Миларепa отзывался на это с гордостью, чувствуя, что должен делать это. Миларепа сделал это своим путем, без ожидания проповеди. Естественно, результаты были не удовлетворительны, и не существовало альтернативы в том, разрушить ли ему или строить опять сначала.

Здесь мы видим другой аспект взаимоотношении гуру-ученик. Ученик долижи начинать сначала. И это почти неизбежно является ударом для его гордости, так как он почти всегда чувствует, что что-то уже понимает. Обычно проходит долгое время, прежде чем уходит эта гордость и начинает развиваться реальная восприимчивость.

Визуализация

…На диске осенней луны, ясном и чистом, вы располагаете исходный слог. Прохладные голубые лучи источника (ядра) слога излучают необъятное сострадание, которое распространяется за пределы границ неба или пространства. Оно исполняет нужды и желания чувствующих существ, приноси основную теплоту, так что помраченности могут быть прояснены. Затем из ядра слога вы создаете Махавайрочана Будду, сияющего, с аристократическими чертами — восьмилетнее дитя с прекрасным, невинным, чистым, могучим, королевским взглядом. Он одет в костюм средневекового короля Индии. Он носит блистающую золотую корону, инкрустированную драгоценностями, исполняющими желания. Часть его длинных черных волос ниспадает на плечи и на спину, остальные подобраны вверх и увенчаны сияющим голубым алмазом. Он сидит, скрестив ноги, на лунном диске, руки сложены в медитационной мудре, держа ваджру, высеченную из чистого прозрачного хрусталя…

Итак, что мы собираемся с этим делать?

Картина несложная и в то же время безмерно богатая. Здесь имеется чувство достоинства, а также чувство раннего периода развития. Здесь есть чистота, нереально, безупречная, непредставимо спокойная. Если представить изображение. Махавайрочаны, возможно, его присутствие в наших умах покажется реальным. Такое существо могло бы в действительности существовать: царственный принц восьми лет, который рожден из семени слога. Начинаем чувствовать тепло, лишь только подумав о таком существе.

Махавайрочана — центральный символ в начальной тантрической джняне, крияйогаджняне. Он вызывает к жизни основной принцип крияйоги-безукоризненность, чистоту. Он визуализируется практикующим как часть его медитации.

В крияйогаджняна, поскольку практикующий уже открыл трансмутацию, преобразование энергии, открыл всепроникающее восхищение, нет места нечистому, нет места мраку. 'Причина та, что пет никакого сомнения. Грубые, беспорядочные, неясные, нечистые элементы борьбы с сансарой оставлены далеко позади. В конечном итоге мы способны объединиться с тем, что чисто, ясно, совершенно, абсолютно беспорочно. Наконец мы сумели реализовать Татхагатагарбуху, природу Будды. Нам удалось визуализировать, осуществить, сформулировать самый безупречный, чистый, ясный, прекрасный, беспорочный, незапятнанный принцип.

Широко распространено неправильное понимание тантры, когда ее рассматривают как поп-искусство. Люди слышали, что тантрийский метод —полное принятие сансары. Создалось представление, что мы поэтому провозглашаем псе — сексуальность, агрессию, невежество — как указанное чистое, что мы признаем грубость как большую шутку: «Грубость — это веселье». Поэтому проводится идея, что мы можем прыгнут в тантру, будучи грубыми и грязными: «Поскольку мы вынуждены жить с грубостью, давайте считать ее прекрасной».

Но визуализация Махавайрочаны сильно отличается от жеста воровского уличного знака «Рюк Рояль» в Париже и приклеивания его на нашу стену. Вся идея тантры совершенно отличается от вступления и членство, созданного тантрийскими учителями, в котором договаривались рассматривать беспорядок, замешательство как нечто приемлемое и оправданное; притворяться, что наша куча дерьма — приятная свежая земляная почва, на которой мы сидим. Это — большое заблуждение.

Неверной представление о том, что тантра приходит в бытие из своего рода отчаяния; что поскольку мы не в силах справиться с путаницей, мы принимаем конвенцию тантры как спасательную милость. Тогда дерьмо нашей беспорядочности становится живописным, поп-искусство-артистичным. Возможно, тантра и признает этот взгляд — внешне энергично и формально. Но в этой идее есть что-то очень грубое. Если тантра лишь признает, что сансара должна быть терпимой (мириться со всем) — без видения безусловной чистоты непорочности, — тогда тантра была бы своеобразной формой депрессии и лишена сострадания.