Страница 7 из 7
– Саня! – услышав свое имя, я отвернулся от солнца. За спиной стоял старпом.
– Да, Андрей Антоныч!
Андрей Антоныч казался несколько озабоченным.
– Слушай внимательно. По нашим крабовым делам. Звонили японо-китайцы. В городе Слона завалили, и у бандитов сейчас передел. Так что к братьям с востока на той неделе явились новенькие уроды и назначили им арендную плату. Потомки великого Чан-кай-ши сунулись было в милицию, но та только руками развела. Восточному народу мы сейчас поможем. Они как раз собрались к лиходеям на рандеву. Оповести всех: мы выезжаем в город на трех машинах. Три автомата наши и еще три возьмешь с экипажа Петрова, я договорился. По два рожка на каждый. И ведро патронов. Кобзеву скажешь, чтоб приготовил свой мини-автоген, кое-что отрежем по пути к славе. Кто по гарнизону?
– Штурман. Он там навсегда.
– Чтоб выезд обеспечил. Если по дороге нам багажники ковырнут, то я ему объявлю общественное порицание.
Через час мы уже ехали в город. Через три часа были у китайцев.
– Ли! – сказал Андрей Антоныч их старшему, – Твои разведали где все это будет происходить?
Китаец кивнул.
– Хорошо! Нарисуешь Сане план здания. Да, ты говорил, что там дверь железная в подсобное помещение имеется, и еще она в переулок выходит.
Китаец опять кивнул.
Через минуту он нарисовал план – ничего особенного, точь-в-точь наш береговой камбуз. И как это наши строители ставят везде одно и то же.
Старпом провел краткое совещание.
– Подъезжаем со стороны лица только одной машиной, остальные ставим здесь. Я с Ли без оружия иду наверх. Начинаете через десять минут после того, как мы войдем. С главного входа охрану тихо положить. Саня, это на тебе. Кобзев своим автогеном режет на двери в подсобку петли и еще одна группа входит оттуда. Встречных вязать. Увидимся наверху. Вопросы?
Вопросов не было. Пока Кобзев резал петли на двери, я, вырулив из-за торца здания, припадая к стеночке, направил свои стопы прямо на охрану. По дороге я качался и орал песню «Когда усталая подлодка.»
Охрана в количестве двух лбов опрометчиво направилась ко мне. Они свои пушки вытащить не успели.
А я успел.
Я сунул им пистолет в нос и попросил лечь, раздвинув ноги.
Китайцы связали их в одно касание, а Кобзев к тому времени уже отпилил дверь.
Зря, между прочим, Андрей Антоныч так суетились относительно того, что у них на каждом этаже размещено по станковому пулемету. Без особых хлопот мы положили всех встречных попкой в небо, а уж насчет того, чтоб кляп им по самый бронхит воткнуть, так круче китайцев на это дело я никого не нашел.
Вошли мы к Андрей Антонычу, беседующему с главными злодеями, ровно через восемь минут и десять секунд.
Я ему сразу доложил:
– Андрей Антоныч, восемь минут, десять секунд.
– Хорошо! Как народ?
– С космосом беседует. Этих кончать будем как обычно или же порежем на карандаши?
– А может, мы с ними, Саня, договоримся?
Злодеи охуели. Видно было по лицам.
– Значит так, ребята, – сказал им Андрей Антоныч. – Саня, пока я не начал тему излагать, отстрели им телефоны и компьютер, – и я отстрелил.
Андрей Антоныч подождал, пока осколки улеглись, и продолжил:
– Внимание, хочется сказать! Я уже объяснял некоторым покойным, что мы военные и плохо понимаем вашу гражданскую речь. И впереди мысли у нас летит только пуля. А трупы мы или закапываем, непрерывно глумясь, или откапываем, в зависимости от пятен на солнце. Если вы еще раз явитесь к Ли побираться, то я не буду устраивать вам такое же кино. Я за три рубля куплю в милиции ваши адреса и задушу по ним все живое, включая домовых мышей. А аквариумных рыбок, если таковые окажутся, у меня сырыми проглотит Саня, так как он любит суши. (Я сделал себе простое лицо.) Саня, отстрели им еще раз компьютер, он, кажется, шевельнулся.
И я отстрелил.
Нас с тех пор Ли совсем не беспокоил.
Сидим в кают-компании и пьем чай с сушками – зам, я и Андрей Антоныч.
У Андрей Антоныча хорошее настроение, поэтому он делится с нами воспоминаниями о том времени, когда он наизусть знал «Мальчиша-Кибальчиша» Аркадия Гайдара.
– Очень я его любил. Ну просто очень. Все время с этой книжкой ходил, маленький и голожопый, и всех заставлял ее себе читать. Нравилась она мне. Особенно это: «И отцы ушли, и братья ушли, что же нам, мальчишам, сидеть дожидаться, пока придут буржуины и уведут нас в свое Проклятое Буржуинство?» – правда, хорошо? А, Сергеич? Хорошо?
Старпом с удовольствием разгрыз сушку.
– Да! Так увели нас в свое «Проклятое Буржуинство» или все же не увели, как считаешь?
Это он заму. Зам морщится.
– И нечего себе личность искажать. Я тебе скажу, если не знаешь! Не увели! Оставили, блядь!
А это как забыть? «Нам бы только ночь простоять, да день продержаться!»
Старпом сделал себе мечтательный лик.
– Я, между прочим, по молодости только так и служил: стоял сначала ночь, а потом изо всех сил держался за день.
Зам молчит, напыжился.
– А еще мне нравилось: «Что же это за страна, если в ней даже такие мальчиши знают военную тайну и так крепко держат свое данное слово?»
Сергеич, ты не знаешь, случайно, что это за страна, где тайной является даже то, что и так все знают?
Зам, наконец, изрекает:
– Андрей Антоныч, вы все время с каким-то подвохом.
– Ничего подобного! Без всякого подвоха. Если я говорю, что «говно», значит, так оно и есть.
А вот еще мне нравилось: «Если у вас запоют, то у нас подхватывают, и что у вас скажут, над тем у нас задумаются». Мне вот тоже интересно: что это у вас такое есть сказать, Сергеич, над чем можно задуматься? А? Или: «…И нет ли у вас тайного хода во все другие страны?..»
Наверное, есть у вас «тайные ходы», и по ним постоянно идут всякие там «сергеичи».
– Я, Андрей Антоныч.
– Да, ты, брат, молчи! Мне и концовка нравиться: «И в страхе бежал заглавный буржуин, проклиная эту страну с ее удивительным народом, непобедимой армией и. – обрати внимание, – неразгаданной военной тайной!»
А ты, Сергеич, знаешь, о какой тайне идет речь? Нет? Так я тебе скажу. Тайна такая: Красная Армия всегда опаздывает.
И мальчишей, между прочим, просто рубят в капусту.
А потом: «Плывут пароходы – привет Мальчишу! Летят самолеты – опять: привет Мальчишу!..» – вот на это вы горазды. Приветы раздавать.
Зам допил свой чай и быстренько вышел, а Андрей Антоныч, глядя ему вслед, с удовольствием сломал очередную сушку и отправил ее в рот.
Я к Юрке залетел, проверить его готовность к выходу.
Меня временным флагманским полчаса назад назначили и немедленно направили к Юрке, его лодка через пирс от моей была привязана. Они в ночь уходили и сейчас стояли уже под парами.
Вокруг юркиной лодки наблюдалась суета и брожение, все чего-то втаскивали внутрь, так что я к нему вполз совершенно беспрепятственно – хоть бы кто меня остановил.
Юрка сидел на ЦДП.
– Саня! – бросился он ко мне.
– Так! – сказал я ему навстречу. – Я к тебе на мгновение. Ты замечания по проверке штабом флота устранил?
– Ну!
– Все! Я тогда побежал.
– Саня, погоди.
В глазах у Юрки была мольба, я опрометчиво остановился.
– Что еще?
– Посиди за меня часа три на вводе.
– Ты с ума сошел.
– У тебя же никого, а я к жене на палку сбегаю. Я мигом. Только вставлю и назад.
– Ты что, совсем что ли?
– Да ты не бойся, тут все равно никто никого не знает. На ужин в кают-компанию сходишь. Скажешь, что ты с нами в автономку идешь.
Взгляд у Юрки был, как у больной собаки. Я подумал: ну, вставит один человек другому палку – что в том плохого?
На ужин я надел юркину кремовую рубашку и пошел в кают-компанию.
За столами были только командир, старпом и пом, и больше никого.
Когда я вошел, они на меня уставились.
Я, естественно, медленно сел и неторопливо поискал где тут у нас нож с вилкой.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте