Страница 7 из 56
Заглянув в тетрадь, Матвей нахмурился и сердито спросил:
— Так во сколько раз изменится скорость взаимодействия брома с водородом, если их концентрации увеличить в два раза?
— В четыре, — испуганно ответила Полина.
— Ты написала, что в восемь. И я вижу еще две ошибки.
— Ой, я сейчас исправлю…
— Нет, не надо ничего исправлять. — Матвей захлопнул тетрадь и бросил ее на стол. — Ты знаешь этот материал, а ошибки делаешь из-за невнимательности.
Полина сжалась, ожидая очередного выговора, и не сразу поняла, что Матвей стал рассказывать ей сказку:
— Жили два соседа и все время говорили друг другу неправду. И так они привыкли лгать, что даже сами стали верить своей лжи.
Как-то один сосед говорит другому: «У моего отца был такой длинный хлев, что когда лошади наступала пора жеребиться, то, прежде чем она доходила до его конца, рядом с ней бежал уже не жеребенок, а конь».
Второй сказал: «А у нас был такой длинный шест, что, когда приближалась туча, моя мать брала его и разгоняла облака».
Тогда первый спросил: «А где же вы хранили такой длинный шест?» — «На крыше вашего хлева. Разве ты его не видел?» — ответил второй.
Еще большей неожиданностью стал для нее вопрос, который задал ей Матвей:
— Тебе не кажется, что эта сказка про нас?
— Про нас? — удивилась Полина. — Разве мы лжем друг другу?
— А разве нет? — с горечью сказал Матвей. — Перед занятиями я спросил, готова ли ты к работе. Ты ответила, что прекрасно себя чувствуешь, и солгала. А я сделал вид, что поверил, хотя вижу, что это не так. И такое случается не в первый раз.
Полина молчала, но внутри у нее словно натянулась невидимая струна. «Как будто я одна виновата в том, что так происходит, — с обидой думала она, — как будто я не пыталась говорить правду».
— Вчера в лабиринте ты тоже солгала, что не замерзла, — продолжал Матвей, — хотя я видел, что ты стучишь зубами от холода. И почему ты не пришла ко мне ночью, когда почувствовала себя плохо?
— А зачем? Что бы я ни сказала или ни сделала, ты всегда находишь повод для наказания или недовольства. Сегодня ты недоволен тем, что я заболела, а если бы вчера я призналась тебе, что мне холодно, ты был бы недоволен тем, что я такая неженка. Какая разница, скажу ли я правду или солгу? Все равно я всегда и во всем виновата. — Полина поняла, что сорвалась, но остановиться уже не могла. — Что бы я ни говорила, ты мне не веришь! Это не я устроила взрыв в лаборатории и не я разбила окно в гостиной. И в конце концов, я не виновата, что родилась девочкой!
Она выпалила все на одном дыхании и с вызовом посмотрела на Матвея, ожидая, что тот немедленно поставит ее на место.
Но он неожиданно спокойно сказал:
— Да, ты права. Я с самого начала стал предвзято к тебе относиться. Я помню, что обещал не вспоминать о том, как мы познакомились, но все-таки… Я ведь повел себя тогда не лучшим образом, бросил тебя одну в незнакомом мире. И когда ты стала моей подопечной, я решил, что мне нужно утвердить свой авторитет, и повел себя неправильно.
— Но почему? Я никогда не держала на тебя обиды и не выказывала тебе неуважение.
— Да, это так. Я признаю свою ошибку, Полина. Может быть, начнем все с начала? Я обещаю тебе, что буду тебе доверять. А ты можешь пообещать, что не будешь скрывать от меня свои проблемы.
«У меня нет проблем», — хотела сказать Полина, но тут же прикусила язычок, вспомнив о Лукасе и Егоре. Но в конце концов, эта проблема не имела никакого отношения к учебе.
Матвей терпеливо ждал ее ответа.
— Я обещаю, наставник, — решилась Полина. — И я прошу прощения за свои резкие слова. Я не должна была так себя вести.
— Не извиняйся, — вдруг улыбнулся Матвей. — Видишь ли, у Воинов есть один ритуал… Я не рассказывал тебе об этом раньше… По глупости… Ты знаешь, что в паре «наставник — подопечный» строгая субординация, но стоит произнести одну фразу, и все правила отменяются. Этот ритуал еще называют ритуалом дружбы, потому что наставник и подопечный получают возможность общаться на равных. Так что ты кричала на Матвея, а не на Мастера-Воина.
— Ты не произносил никаких таких фраз. Или я не заметила?
— Я прикрыл ладонью знак Тура, а это то же самое.
— Постой, постой… Объясни еще раз. Например, если я закрываю стрелу, то ты уже не мой наставник? Или только ты можешь это сделать?
— Ты тоже можешь. Ключевая фраза «Ты не наставник, я не подопечная» или этот знак. Но я могу не согласиться разговаривать на равных, в зависимости от ситуации. У тебя тоже есть право отказаться. Как только я назову тебя подопечной или ты меня — наставником, в силу вступают обычные правила.
— Я уже назвала тебя наставником, — напомнила Полина.
— Да, но я снова закрыл стрелу. Ты невнимательна.
— Знаю, ты уже второй раз за вечер говоришь мне это, — вздохнула Полина. — Наверное, это все еще действует лекарство.
— Скорее всего, — согласился Матвей. — Давай-ка, отдыхай. Завтра позанимаемся. Спокойной ночи, Полина.
— Спокойной ночи, наста… Матвей.
Матвей ушел, но у Полины сон как рукой сняло. Мысленно она заново пережила весь разговор с Матвеем. У нее было ощущение, как будто что-то осталось недосказанным, и в то же самое время она чувствовала огромное облегчение оттого, что такой разговор состоялся. А потом она вспоминала кажущийся уже таким далеким день, который они вместе с Матвеем провели в параллельном мире, на «сказочной» Земле, и таинственное появление котов с посланием для ее отца, которое так и осталось для нее загадкой. Внезапно ей в голову пришла мысль, что Матвей не случайно стал ее наставником в Академии, что именно поэтому было так важно, чтобы они вместе вернулись домой.
«Глупости! — решительно сказала она самой себе. — Как будто им заняться больше нечем, как просчитывать судьбу какой-то девчонки из другого мира».
Наконец Полину сморил сон, и во сне она снова была Пеппи, и танцевала вальс с Индейцем на Большой осенней ярмарке, но на этот раз ее танец был легким и красивым.
Глава 4
Лес, который осень причудливо раскрасила в пурпурно-желтые тона, все еще был необычайно прекрасен. Листья облетали с деревьев неохотно, воздух был насыщен крепким дубовым запахом, а яркое солнце наполняло лес теплом и светом.
Ничего этого не замечая, Полина устало брела по лесной тропинке, возвращаясь в Академию. Сегодня Учитель Талим занимался с ней левитацией, и после двух часов изнурительного полета с виражами земля уходила из-под ног, а в ушах до сих пор гудел ветер.
Уроки магии по традиции проходили в местечке под названием Колдовские развалины. Это был старый заброшенный замок, частично разрушенный людьми, частично — временем. Существовала легенда, что замок некогда построил злой колдун Харфакс, но во время Первой Магической войны его оборона пала под натиском молодого ордена Воинов. Поговаривали, что в подземельях Харфакс держал мутантов, появившихся под воздействием радиации: шестилапых медведей, трехголовых псов, крысотигров, гигантских пауков и змей, больше похожих на василисков. Неудивительно, что никто не хотел селиться в таком мрачном месте, и со временем замок пришел в запустение: крыша осыпалась, немногие уцелевшие стены заросли мхом и плющом, а в подвалах прочно обосновались пауки и мыши.
Когда неподалеку от замка появилась Академия Воинов, развалины хотели уничтожить, но потом Учителя решили использовать их для пситренировок. Старшие Ученики и даже некоторые Мастера обожали пугать Новичков рассказами о привидениях, которые по ночам звенят цепями в единственной уцелевшей башне замка. Как ни странно, но желающие это проверить находились редко.
Тропинка петляла по лесу, изредка пересекая небольшие полянки. На одной из них Полина увидела Странствующего, сидящего на пеньке и медленно перебиравшего струны гитары. Его лицо скрывал глубокий капюшон плаща. Полина узнала мелодию, которую так часто наигрывал старший брат до того, как отправился в свое первое путешествие, и остановилась.