Страница 244 из 282
Занятия с детьми налаживаются постепенно, так же как в Ц. Селе.
За редкими исключениями осень стоит отличная; навигация обыкновенно кончается в середине октября, тогда мы будем более отрезаны от мира, но почта продолжает ходить на лошадях.
Мы постоянно думаем о вас всех и живем с вами одними чувствами и одними страданиями.
Да хранит вас всех Господь. Крепко обнимаю Тебя, милая моя Ксения, Сандро и деток.
Твой старый
Ники.
Царица А.В. Сыробоярскому Сентябрь 1917 г. Тобольск.
Так странно раненых не видеть, быть без этой работы. 15-го августа было бы три года, как работали в лазарете, но наша отставка это испортила. Но мне всегда хочется надеяться, что вдруг, если много работы будет и не хватит рук, опять вернут на место. Что почувствуют старые раненые, если опять их привезут — и старых сестер найдут? Но это фантазия — не сбудется. И без нас довольно сестер милосердия. Но сомневаюсь, чтобы все так любили работу, как мы, чувствовали, что помогаешь, облегчаешь. Иногда очень больно делаешь, обижаешь невольно. Так чудно потом... Страшно интересны все операции. А сколько новых знакомых нашли, только мое здоровье мешало мне ездить в другие лазареты, и это было жалко, и очень сожалею, но сил не хватало последний год.
Сестра.
Царица М.М. Сыробоярской 17 октября 1917 г. Тобольск.
Мои мысли Вас много окружают. Столько месяцев ничего о Вас не знала, и Вы мои 7 писем не получили. Только 2. Письмо последний раз, в конце июля. Перестала почти писать, только изредка. Боюсь другим повредить. Выдумают опять какую-нибудь глупость[1131].
Никто никому не верит, все следят друг за другом. Во всем видят что-то ужасное и опасное. О, люди, люди! Мелкие тряпки. Без характера, без любви к Родине, к Богу. Оттого Он и страну наказывает.
Но не хочу и не буду верить, что Он ей даст погибнуть. Как родители наказывают своих непослушных детей, так и Он поступает с Россией. Она грешила и грешит перед Ним, и недостойна Его любви. Но Он Всемогущий — все может. Услышит, наконец, молитвы страдающих, простит и спасет, когда кажется, что конец уже всего. Кто свою Родину больше всего любит, тот не должен веру потерять в то, что она спасется от гибели, хотя все идет хуже. Надо непоколебимо верить. Грустно, что рука его[1132] не поправилась, что не придется вернуться на старое место — но это лучше. Невыносимо тяжело и не по силам было бы. Будьте бодрой. Оба не падайте духом. Что же делать, придется страдать, и чем больше здесь, тем лучше там. После дождя — солнце, надо только терпеть и верить. Бог милостив, своих не оставит. И Вы увидите еще лучшие дни. Александр Владим. Молод — много впереди. Надо перенести смертельную болезнь, потом организм окрепнет и легче живется и светлее. Молюсь всем сердцем, нежно обнимаю.
Сестра А.
Царица Анне Вырубовой 21 октября 1917 г. Тобольск.
Милая моя Аня,
Несказанно обрадована дорогими известиями, нежно целую за всю любовь Вашу. Да, любовь родных душ не имеет преград, расстояние для нее не существует, но сердце человеческое все-таки жаждет вещественного знака этой любви. Это как раз то, что я усердно желала, чтобы Вы Зину[1133] видали. Да, глаза Ваши оставили на меня глубокое впечатление. Так рыдала, когда их увидела — Боже мой! Но Бог милостив и долготерпелив и своих не забудет. Мзда Ваша многа на небесах. Чем больше здесь страданья, тем ярче будет там, на том светлом берегу, где так много дорогих нас ждут. Все мысленно все вместе переживаем. Родная моя, нежно Вас ласкаю и целую, Вы всегда в моем сердце, в наших сердцах, как за Вас молимся, о Вас говорим — но все в Божьих руках. Вдали ужасно трудно, невозможность помочь, утешить, согревать страдающего любимого человека — большое испытание. И мы надеемся завтра приобщиться Святых Тайн — сегодня и вчера не позволили быть в церкви — но служба дома — вчера заупокойная всенощная — сегодня обедница, всенощная и исповедь[1134]. Вы будете, как всегда, с нами, родная моя душка. Так много хотелось бы сказать, спросить. О Лили давно ничего не слыхала. Мы здоровы — я очень страдала зубами, и нерв в лице. Теперь приехал Костр(ицкий). Нас лечит. Много о Вас говорим. В Кр(ыму) ужасно жить теперь. Ольга А. страшно счастлива со своим маленьким Тихоном, сама его кормит[1135]. Няни у них нет, так что она и Н.А. все сами делают. Живут все в Ай Т(одор). Дробязгин умер от рака. Где бедная, бедная Е.В.[1136], как за них страдаешь и молишься. Это единственное, что всегда и везде можно. Погода не особенная; последнее время не выхожу, так как сердце себя нехорошо ведет. Сколько утешений в чтении Библии. Я теперь много с детьми читаю и думаю, что Ты, дорогая, тоже. Нежно целую и благословляю родное, любимое дитя. Мы все Вас целуем, пишите. Господь Бог сохранит и подкрепит. Сердце полно, но слова слабые.
Все сердцем Ваша
М.
Мад. и Аннушка[1137] еще в Петрограде. Привет родителям. Кофточка греет и радует. Окружена дорогими подарками: голуб. халат, кр. туфли, серебряное блюдечко, ложка, палка, на груди образа. Не помню Твоих хозяев. Видела ли Ты отца Иоанна из Петергофа? Христос с Тобой.
Царь сестре Ксении 5 ноября 1917 г. Тобольск.
Милая, дорогая моя Ксения,
От всей души благодарю Тебя за доброе письмо от 15-го окт., доставившее мне огромную радость.
Все, что ты пишешь о здоровье Мамы, теперь успокоило меня. Дай Бог, чтобы силы ее вполне восстановились и чтобы она берегла здоровье свое.
Мы только что вернулись от обедни, кот. для нас начинается в 8 час. при полной темноте.
Для того, чтобы попасть в нашу церковь, нам нужно пройти городской сад и пересечь улицу — всего шагов 500 от дома. Стрелки стоят редкою цепью справа и слева, и когда мы возвращаемся домой, они постепенно сходят с мест и идут сзади, а другие вдали сбоку, и все это напоминает нам конец загона, так что мы каждый раз со смехом входим в нашу калитку.
Я очень рад, что у вас сократили охрану — “дюже надоело” и вами им, понятно.
Бедные, сбитые с толку люди. Постараюсь написать Мише, никаких известий о нем не имел, кроме как от Тебя.
Зима никак не может наступить настоящая; два дня идет снег при небольшом морозе, потом все тает и снова то же повторяется. Но воздух отличный, чистый, дышится очень хорошо.
Тут мы живем, как в море на корабле, и дни похожи один на другой, поэтому я Тебе опишу нашу жизнь в Ц. Селе.
Когда я приехал из Могилева, то, как Ты знаешь, застал всех детей очень больными, в особенности Марию и Анастасию. Проводил, разумеется, весь день с ними, одетый в белый халат. Доктора приходили к ним утром и вечером, первое время в сопровождении караульного офицера. Некоторые из них входили в спальню и присутствовали при осмотре докторами. Потом это сопровождение врачей офицерами было прекращено.
Я выходил на прогулку с Валей Д(олгоруковым) и с одним из офицеров или самим караульным начальником. Так как парк перестали чистить с конца февраля, гулять было негде из-за массы снега — для меня явилась прекрасная работа — очищать дороги.
Цепь часовых стояла — одна вокруг дома, а другая вокруг пруда и решетки маленького сада против окон комнат Мама.
Гулять можно было только внутри и вдоль второй цепи.
Когда стаял лед и сделалось тепло, бывший комендант полк. Коровиченко объявил, что он отодвинет цепь подальше.
Прошло три недели и никакой перемены. В один прекрасный день со мною поледовали четыре стрелка с винтовками: этим я воспользовался и, ничего не говоря, пошел дальше в парк. С тех пор начались ежедневные большие прогулки в парке, а днем рубка и распилка сухих деревьев. Выходили мы все из дверей круглой залы, ключ от нее хранился у кар. нач.
1131
Время от времени газеты устраивали шумиху по поводу бегства царской семьи.
1132
Сыробоярского А.В.
1133
Манчтет З.Л.
1134
Письмо написано в день годовщины восшествия на престол Николая II.
1135
Сестра Царя Ольга Александровна от морганатического брака с ротмистром Н.А. Куликовским родила сына Тихона.
1136
Сухомлинова Е.В.
1137
Занотти М.Ф. (Маделен)
и А.П. Романова или А.Я. Уткина.