Крылья беркута

Рубасову не удалось закончить фразу. В комнату вошел вестовой и, козырнув, доложил:

— Господин полковник, к вам поручик Обручев.

— Обручев? — переспросил Рубасов. Он взглянул на Надю таким взглядом, словно хотел сказать, что решить этот вопрос может только она.

— Господин полковник, разрешите мне первой встретиться с ним... И... одной. Прошу вас! Я никогда вам этого доброго дела не забуду.

Рубасов спрятал улыбку и кивнул головой.

— Пусть будет так. Я вас понимаю, Ирина Ивановна. — И приказал вестовому: — Зови. А ты тоже — пошел! — крикнул он Василию.

— Я счас, я счас, — заторопился Василий.

Когда за Рубасовым закрылась дверь, Василий шагнул к Наде.

— Надька!

— Тише! — зашептала она.

— Тебя же убьют! Беги...

Надя торопливо зашептала:

— Желтую балку знаешь?

— Знаю. Совсем рядом.

— Вася, скачи туда. Скажи Кобзину, заморский гостинец здесь... И скажи еще: Шестаков, Шестаков! Беги, прощай.

Когда Василий вышел, Надя встала за шкаф. Она еще не знала, что произойдет здесь, но знала: чему-то быть, очень важному и страшному. В правую руку она взяла браунинг.

Ничего не подозревая, в кабинет вошел Обручев. Он был в той же одежде, в какой видела его Надя в Южноуральске. Перешагнув порог, он по-военному вытянулся, готовясь докладывать полковнику, но, не видя никого в комнате, удивленно оглянулся.

И тут появилась Надя.

— Обручев!

В какую-то долю мгновения Обручеву показалось, что перед ним Ирина в своем военном мундире.

— Ирина! — воскликнул он. В это время он увидел глаза Нади, увидел браунинг. Хотел что-то сказать, но не успел.

— На тебе, Шестаков! — шепотом проговорила Надя и два раза в упор выстрелила в него.

Обручев пошатнулся, упал на колени и завалился на бок.

В комнату вбежал Рубасов, и вся она тут же наполнилась людьми.

— Что? Что здесь? — закричал Рубасов. Увидев на полу распростертое тело Обручева, он уже более спокойно спросил: — Ирина Ивановна, что случилось?

У Нади подгибались колени, вздрагивала рука, державшая браунинг.

— Господин полковник, иначе я не могла поступить, — срывающимся голосом проговорила Надя. — Он убил самого дорогого для меня человека. Атаману я расскажу обо всем сама. Извините, я пойду.

Так, с браунингом в руке, Надя и ушла.

— Это же черт знает что! — бушевал Рубасов, и трудно было понять, что взбесило его: необычный поступок гостьи или то, что убийство совершено в его кабинете. — Врача! — приказал он.

— Сейчас будет, — ответил Викулов.

Виктор и Зубов уложили Обручева на диван.

Викулов взял его руку и стал щупать пульс.

— Ну, что? — спросил Рубасов.

— Кажется, жив.

А Надя в это время подошла к могиле Семена. Она немного постояла, потом взяла с холмика горсть земли, насыпала в платок...

— Сеня, единственный мой! Прости меня...

И торопливо зашагала к воротам крепости.

ОКРЫЛЕННЫЕ РЕВОЛЮЦИЕЙ

(Послесловие)

В старом уральском городе Оренбурге, овеянном степными ветрами и легендами о «крестьянском царе» Емельяне Пугачеве и его вольнице, в городе, который мы знаем еще со школьной скамьи по незабываемым страницам «Капитанской дочки» Пушкина, есть улица имени Марии Корецкой, названная так еще в первые годы Советской власти.

Кто она, эта Мария? Чем заслужила столь высокую честь наряду с видными революционерами, боевыми руководителями оренбургских большевиков — Кобозевым, Цвиллингом, Кичигиным, братьями Кашириными, имена которых увековечены в названиях лучших улиц прекрасного города? Эти вопросы впервые взволновали В. И. Пистоленко более двадцати лет назад. Писатель годами по крупицам собирал сведения о Марии Корецкой. Из бесед с людьми, лично знавшими ее, — а таких оставались единицы, — из материалов местного архива перед ним постепенно вырисовывался облик девушки-казачки, ходом самой жизни втянутой в вихрь революционных событий и ставшей бесстрашной разведчицей в красногвардейском отряде комиссара Кобозева. Выполняя одно из самых ответственных и опасных заданий командования, Мария попала в руки дутовской контрразведки и была подвергнута мучительным пыткам. Но никакие пытки и зверства не смогли сломить стойкий дух и волю верной дочери народа. Она погибла в застенках контрразведки, свято сохранив свою тайну. Боевые друзья и соратники не забыли ее — так после победы над врагом в Оренбурге появилась улица Марии Корецкой. А много лет спустя на сцене Московского драматического театра имени К. С. Станиславского и в ряде других театров страны с успехом пошла пьеса В. Пистоленко «На рассвете», в основу которой была положена судьба этой замечательной девушки, предвосхитившей подвиг Зои Космодемьянской.

Однако, написав эту пьесу, В. И. Пистоленко не оставил свою героиню. Чем больше вникал он в историю ее короткой, но яркой жизни, чем глубже постигал историю гражданской войны на Южном Урале, тем крепче в его художественном сознании «завязывался» роман о революционной молодежи, мужавшей в боях за Советскую власть. Так родился роман «Крылья беркута».

В творчестве В. И. Пистоленко роман о молодежи — явление далеко не случайное. Писатель давно и с большой любовью разрабатывает тему духовного становления молодого советского человека. В романе «Крылья беркута» он обращается к той славной и великой эпохе, откуда все началось, где формировались основные черты характера молодого советского человека, передающиеся от одного поколения к другому.

События романа развертываются в конце семнадцатого — первой половине восемнадцатого года на Южном Урале, где в это время рабочие, крестьяне и беднейшие слои уральского казачества вступили в смертельную схватку с буржуазией, помещиками и зажиточным реакционным казачеством.

В нашей художественно-исторической литературе почти не освещен этот важный фронт эпохи гражданской войны. Между тем борьба за Оренбург, который в это время был административным, торговым и культурным центром громадного края, имела, пожалуй, не меньшее значение, чем борьба за Царицын. Ведь на атамана Дутова контрреволюция возлагала большие надежды: в случае соединения полчищ Колчака с белоказачьими отрядами Дутова, а через него — с войсками Деникина, был бы создан единый белогвардейский фронт, отрезавший от центров социалистической революции Каспий, Среднюю Азию — по существу, весь юго-восток России. Борьба за Южный Урал и Степной край имела не только военно-стратегическое значение — это была еще и борьба за хлеб для голодающего пролетариата Москвы и Петрограда. Вот почему В. И. Ленин лично следил за событиями в необъятных просторах Степного края, посылал туда опытных, закаленных в боях большевиков-комиссаров, помогал красногвардейцам оружием и боеприпасами.

В романе «Крылья беркута» отражен начальный период размежевания сил революции и контрреволюции на Южном Урале.

Тоже оренбуржец, смолоду немало побродивший по родному краю, я постоянно узнаю его неповторимый облик, его колорит и своеобразие, талантливо запечатленные на страницах романа. Южноуральск романа — это Оренбург. А вот и его характерные приметы: громадный кафедральный собор, построенный на средства «отцов города»; массивный приземистый квадрат Гостиного двора, под сплошную крышу которого, занимающего целый квартал, стекались разноплеменные купцы из Нижнего Новгорода и Бухары, из Самары и Хивы, из Гурьева и Шемахи; дом Панкратова — одно из наиболее оригинальных сооружений старого Оренбурга; Главные мастерские — как прежде назывался паровозовагоноремонтный завод — бастион революции, из стен которого мы, мальчишки, даже в начале 30-х годов выковыривали белоказачьи пули... Заорье романа — это Орск, ныне мощный индустриальный центр Южного Урала, а в прошлом захудалая крепость, где отбывал солдатчину великий кобзарь Тарас Шевченко.

Прототипами романа послужили реальные, исторически известные лица. Комиссар Кобзин — это посланец Ленина, большевик-подпольщик, комиссар Степного края Кобозев; Самуил Цвильский — первый председатель Оренбургского губисполкома Цвиллинг, трагически погибший вместе с рабочим отрядом в мятежной станице Изобильной; Джангильдек Алибаев — это комиссар Степного края по национальным вопросам, славный сын казахского народа, большевик Алибай Джангильдин, побывавший у Ленина и доставивший караван с оружием для оренбургских рабочих. Прообразом главной героини романа — Нади Корнеевой стала Мария Корецкая.

Вполне понятно, что перед нами не собственно историческое, а художественное произведение, поэтому судьбы людей, положенные в основу повествования, творчески переосмыслены, так же как творчески отобраны и переосмыслены и сами исторические события. Это и придает характерам и событиям не только историческое, но и современное звучание, не только уральское, но и общесоюзное значение.

Достоинство романа В. И. Пистоленко состоит прежде всего в том, что ему удалось образно, исторически достоверно показать сложные пути идейного и нравственного роста первого поколения молодых бойцов революции. Они мужают и крепнут как под воздействием самой революционной действительности, так и под благотворным отеческим влиянием большевиков ленинской гвардии. В этом отношении особенно примечательна судьба Нади Корнеевой.

С первых же страниц романа эта девушка-сирота из бедняцкой казачьей семьи привлекает нас своей душевностью, нравственной чистотой и благородством. Но она еще темна и забита, ее давит свинцовая тяжесть быта купеческого дома Стрюковых, в котором Надя живет на правах бедной родственницы, а вернее — жестоко эксплуатируемой прислуги. С вступлением в город красногвардейского отряда, штаб которого расположился в том же доме Стрюковых, начинается медленное, а потом все более стремительное прозрение этой девушки?

Писатель не торопится с нередким в современных повестях и романах о молодежи «духовным переломом». Нет, он очень тактично и жизненно-убедительно втягивает Надю в круг интересов и забот красногвардейского отряда. Сначала она даже побаивается красных, тем более что в том кругу, в котором ей приходится жить, о них рассказывали такие ужасы! Но вот они пришли, эти загадочные красные, а вместе с ними друг ее детства Семен Маликов, — и оказались на диво простыми, близкими, родными... Только очень уж изголодавшие и исхолодавшие. И Надя мечется по дому в естественном желании обогреть и накормить этих людей. К тому же у нее есть на это право: бежавший Стрюков оставил ее за «хозяйку» дома.

В городе, отрезанном белоказаками от окрестных станиц и деревень, свирепствует голод. Почуяв в Наде доброе, отзывчивое сердце, комиссар Кобзин поручает ей заботу о детском пункте питания. Надя делает все возможное, чтобы спасти умирающих с голоду детишек и облегчить страдания их матерей. А между тем комиссар Кобзин и Семен Маликов шаг за шагом раскрывают перед ней смысл и задачи революции. Теперь она уже и сама боец красногвардейского отряда. Но боец еще не настолько созревший, чтобы вступить в схватку за себя, за свое место в общем строю. Стоило одному из членов «ревтройки» за небольшую ошибку «исключить» ее из отряда — и она обиделась, ушла. И ушла-то не куда-нибудь, а вместе с бабушкой в «тихую обитель» — в местный монастырь. Таковы крутые изломы еще не окрепшей в бореньях души.

Но добрые семена уже посеяны в сердце девушки, уже дали свои всходы и не могут заглохнуть. Несмотря на ласковое, даже предупредительное отношение к ней со стороны хитрой, умной и образованной игуменьи, бывшей в «миру» великосветской дамой, стремившейся использовать молодую девушку в своих целях, Надя вскоре покидает монастырь. Покидает потому, что воочию убедилась в ханжестве, лицемерии и подлости «служительниц» бога, которые будто бы скорбят о всех «сирых и убогих», а сами равнодушно взирают на умирающих с голоду детей и в расчете на богатые даянья укрывают в своих закромах хлеб купцов-спекулянтов, охраняя его, как верные сторожевые псы. Надя возвращается в отряд, сообщает тайну этих закромов и тем оказывает неоценимую услугу осажденному городу.

Теперь уже, уверенный в ее искренности и преданности революции, комиссар Кобзин считает возможным дать ей серьезное поручение — посылает в качестве связной в Заорье и Айдырлю для установления контактов с оторванными от Южноуральска отрядами Красной гвардии. Не без внутренней дрожи, не без страха перед офицерами белоказачьей контрразведки, из цепких лап которых она вырвалась чудом, Надя пробралась в Заорье и неплохо справилась с этим поручением.

И вот наступает решающее испытание ее духа и революционной сознательности. Надо разведать, верны ли слухи, что в старой крепости Соляного городка (город Соль-Илецк под Оренбургом) хранятся боеприпасы, полученные через афганскую границу от англичан. Но, к несчастью, именно в этой крепости засел штаб контрразведки полковника Рубасова. Жутко забираться в логово палачей, давно потерявших человеческий облик. Ведь оттуда не вернулся лучший разведчик отряда, друг Нади, Семен Маликов. Но ладо! И Надя идет в это логово, потому что ей с документами Ирины Стрюковой сделать это легче, чем другим. Она до конца выполнила свой долг, а заодно отомстила предателю, которым оказался далеко не безразличный ей студент Шестаков, каким знали его в красногвардейском отряде, а на деле — убежденный враг революции, контрразведчик Обручев.

Привлекает нравственная чистота молодых героев романа. Семен Маликов — этот бесстрашный разведчик, готовый во имя революции на подвиг самопожертвования, — горячо любит Надю. При всей внешней грубоватости он отличается каким-то врожденным тактом, который не позволяет ему оскорбить любимую девушку нечистым подозрением или сценой ревности, хотя хорошо понимает, как она заблуждается в своем увлечении блестящим студентом Шестаковым. Со своей стороны, Надя мучается угрызениями совести, чувствуя, как образ студента все больше заслоняет в ее душе образ друга детства. Но стоило ей узнать, что Шестаков — враг, и она, не дрогнув, карает его собственной рукой.

По-своему интересен образ Василия. В нем немало рабьего, холопского, в нем еще сильна жилка собственника, накопителя, домовитого «хозяина». Прелестями этой жизни он пытается соблазнить и Надю, но встречает отпор. Наблюдая, как рушится мир некогда могущественных Стрюковых и Панкратовых, Василий тоже начинает понимать призрачность своих собственнических идеалов. Он еще далек от осознания целей и задач революции, но, судя по последним главам романа, и в его душе происходят какие-то сдвиги. Кстати, этому усердно помогают сами Рубасовы, залившие кровью Соляной городок, чем вызвали к себе глухую, правда, еще скрываемую, ненависть даже в душе прежде равнодушного к классовым битвам, трусоватого паренька. Во всяком случае, выполнение Василием поручений Семена Маликова и Нади говорит о том, что намечается рождение новой личности.

Рождению, росту и воспитанию нового человека много сил и времени отдает комиссар Кобзин. Из многообразной, бесчисленной по своим заботам и хлопотам деятельности комиссара писатель сознательно отбирает прежде всего то, что связано с воспитанием молодого поколения. И это вполне понятно и оправданно, иначе можно было бы затеряться в описании массы других дел и поступков комиссара и утратить основной нерв повествования.

Кобзин превосходно сознает, что будущее революции — в руках молодых, и он не жалеет сил, чтобы подсказать, разъяснить, научить, пробудить творческую, революционную энергию молодежи. Своей простотой, доступностью, сердечностью, горячей любовью к народу, беззаветной преданностью делу революции и непримиримой ненавистью к врагу он служит примером для всех защитников города. При этом Кобзин выступает не один, а в плотном окружении хотя и небольшой по числу, но монолитной, сплоченной партийной организация, приступившей по указанию Ленина к созданию молодежной коммунистической организации.

Читатели романа по достоинству оценят и художественную убедительность образов матерых врагов революции — купца Стрюкова, поручика Обручева, полковника Рубасова, игуменьи монастыря и других, выписанных крупно, психологически достоверно, без нередких в таких случаях однолинейности, плакатности и схематизма.

Купец Стрюков во многом напоминает горьковские образы «железных людей». Жестокий, беспощадный, не знающий преград в достижении своих целей, он весь переполнен ненавистью к революции, которая лишила его силы и власти, да, пожалуй, и ума. По ходу повествования, он становится все более жалок и ничтожен. Печален и никчемен его конец: он гибнет, спасая свое золото, свой дом, который вот-вот должен взорвать защитник его же былой власти поручик Обручев, гибнет как ничтожный раб собственнических инстинктов, не принеся пользы даже своим единомышленникам. Ведь осуществись коварный замысел поручика-диверсанта, вместе со стрюковским домом и золотом взлетели бы в воздух и штаб революции Южноуральска и боеприпасы блокированного города.

Достойна своего родителя и Ирина Стрюкова — поручик печальной памяти женского «батальона смерти». Она всеми силами души ненавидит народ и революцию. Но образ этот по-своему трагичен, особенно в ночь, когда она стоит у гроба отца и сознает свою вину перед покойным — ведь это она привезла в город своего возлюбленного Обручева, который стал убийцей Стрюкова.

Офицер-контрразведчик Обручев, он же самозваный студент Сергей Шестаков, — идейный, непримиримый враг революции. Умный, образованный, умеющий мастерски маскироваться, он ведет себя в лагере красных столь осторожно и дальновидно, что истинное лицо его долго не могут распознать ни Надя, ни великолепный разведчик Семен Маликов, ни даже опытнейший Кобзин, который лишь под конец начинает подозревать, что во всей истории с убийством Стрюкова роль Обручева была более чем туманна. Неизвестно, поднимется ли этот матерый враг после карающего выстрела Нади Корнеевой, но нам и без того ясно, что мир Обручевых и Стрюковых обречен, что победа социалистической революции неизбежна.

У степных народов могучая птица беркут славится своей зоркостью, отвагой и высотой полета. Молодые герои романа В. И. Пистоленко в огне революции обрели крылья беркута. Они полны мужества и отваги, они стали зорки и неукротимы, они готовы к новым свершениям и полетам в неизведанные дали.

В кругу друзей автор «Крыльев беркута» говорил, что работает над второй книгой романа, в которой его герои с честью пройдут горнило новых испытаний и вступят в эпоху строительства мирной жизни закаленными бойцами непобедимой ленинской партии. Будем надеяться, что встреча с полюбившимися нам героями состоится в недалеком будущем.