Страница 4 из 7
Анестезиолог окликнула его.
— Нам придется тампонировать вспомогательный перикард доктор. МЕГ показывает скопление жидкости во втором сердце.
«Проклятье!» — подумал Джос. Придется откачивать ее прежде, чем вытаскивать осколки. У забраков был два сердца, главное и вспомогательное, и если одно из них начинало работать, выйдя из синхронизации с другим, то аритмия могла вызвать начало фибрилляции в обоих. И это, скорее всего, убило бы Оманта раньше, чем данную возможность получит шок нервного сплетения.
— Вскрываем сердечную полость, — скомандовал Джос.
Когда народ принялся за дело, он окинул взглядом большое помещение. Все операционные столы были заняты. Сквозь открытые двери операционной он увидел дроидов-санитаров, включая И-5, вкатывавших все новые и новые носилки в зал. И когда Джос, с замирающим сердцем, понял — сколько было уложено там, он услышал нарастающий вой приближающихся эвакуаторов.
Все это начинало затягиваться. Сколько клонов умрет, пока он возится с вражеским солдатом?
Ден Дхур остался в кантине когда убежали все остальные. Мамаша Дхур не растила сумасшедших детишек, а выскакивать наружу, к миазмам и яркому полуденному солнцу было бы сумасшествием — если, конечно, это не твоя обязанность. Так что планы Дена на остаток дня были просты — он, насколько это возможно в одну глотку, будет поддерживать работу кантины.
Визг сервомоторов возле задней стены здания заставил его оглядеться. Дроид-монтажник закручивал последние крепления на одной из задних панелей. Ден знал, что уже была отстроена и запущена операционная плюс какая-то вспомогательная инфраструктура, необходимая ей — и, разумеется, кантина. Но оставшаяся база только сейчас, спустя почти неделю, становилась в строй. Ден был рад, что кантину поставили в очередь сразу после зданий «Ремсо». Кто-то правильно распределил приоритеты.
Но даже так, Ден — и остальные с кем он говорил — все еще отчетливо испытывали «чемоданные» настроения. Словно они только еще ждали кого-то или чего-то, что даст им некую цель до конца их жизней, или, хотя бы, до конца их пребывания на Дронгаре. Был музыкальный термин, который часто использовал Зан. Ден нахмурился, подыскивая слово. Интермеццо. Короткая и простая часть, разделяющая две разные работы. Хоть часто к ней относятся как к какой-то «мелодии из лифтовой кабинки», но согласно забраку-композитору — порой она может быть крайне важной.
«Как соединительная ткань, — сказал он Дену. — Она удерживает все вместе».
Он огляделся вокруг, рассматривая посетителей. Тут было еще семь или восемь других существ, в основном люди, но не только. Ботан, который стоял перед ним раньше все еще оставался здесь, хмуро глядя в кружку. Ближе к выходу иши’тиб, судя по всему, флиртовала с угнаутом. Ден чуть пожал плечами. Ага, кровосмешение — вполне подходящее занятие на Адской планете. Он поспешно отвел взгляд, и наткнулся на только что вошедшую медтехника-дурозианку. Что-то в ней насторожило чутье Дена на истории. Он подобрал свою выпивку, и направился к ней, чтобы устроиться рядом у стойки.
Ден махнул бармену. Что ей угодно.
Медтехник кивнула в знак благодарности, Ден отмахнулся.
— Просто расскажи мне что-нибудь интересное. Мне надо кинуть кость ненасытному зверю по кличке Служба новостей ГолоСети.
— Да особо сказать нечего, — ответила дурозианка. — Завал. Столы заняты, покои забиты, скоро начнем сваливать их снаружи.
— Старые известия, дорогуша. Скажи мне что-нибудь сочное, чтобы я выжал из этого историю.
— Хотя… Есть кое-что. Вондар режет вражеского наемника.
Уши Дена развернулись вперед.
— А?
Дурозианка понизила голос:
— И не думаю, чтобы кто-нибудь ему сказал, что его пациент тот самый парень, который руководил наступлением на наш последний лагерь — тем, в котором погиб доктор Зан Янт.
Ден моргнул.
— Убиться турболазером. Эй, передай Большеносому, чтоб записал на меня три твоих следующих порции.
Он поднялся и направился к своему столику, обдумывая это событие и рассматривая его со всех сторон.
Это конечно был слух, не новость — но слух очень занимательный. Он не хотел бы оказаться пациентом под виброскальпелем дока Вондара — когда Джос узнает что оперирует то самое существо, которое ответственно за смерть Зана Янта. У сепа было бы больше шансов, если он вздумал побрить вуки. С завязанными глазами. И тупым ножом.
Баррисс вытерла пот с лица. Ее туника была сделана из осмотического материала, ткани, которая позволяла воздуху циркулировать лучше, чем в большинстве одежды. В нее можно было завернуться, чтобы согреться зимой, ее можно было свободно накинуть, чтобы получить прохладу летом; но когда температура в тени выше температуры человеческого тела — даже раздевшись догола, ты не избавишь себя от потливости. Тебе придется просто привыкать к этому.
Когда она шла по палате, проверяя пациентов — Баррисс почувствовала возмущение в Силе. Само по себе это не было необычным — в комнате, полной раненых и умирающих, вихри энергии были частыми и неожиданными. Приближение смерти и постоянная боль имеют свойство усиливать эмоции, и подобные чувства всегда окрашивали Силу своим появлением — и исчезновением.
Но это возмущение было особенным. Трудно описать, но оно казалось более знакомым, чем смазанные ощущения, исходившие от палаты. Когда она сосредоточилась — Баррисс поняла, что оно идет от кого-то, кого она знает лучше, чем временных постояльцев. Она сконцентрировалась еще сильнее и внезапно поняла, кто это был.
Джос Вондар.
Опять — и это не было необычным со времени смерти Зана Янта. Кто-то может думать, что врачи привыкают к смерти больше остальных, но по ее опыту — это было редкостью. Они день за днем сражались против последней тьмы — порой побеждая, порой проигрывая — но когда она приходила за их друзьями или близкими, врачи были такими же, как все. Знать врага — не то же самое, что породниться с ним.
Баррисс нахмурилась. Даже так, что-то здесь было странным. Она не чувствовала печали в Джосе, который в нескольких шагах от нее проводил операцию. Нет, это было что-то иное. Гнев? Отвращение? Нечто среднее межу ними?
Чем бы это ни было, он нуждался в помощи. Она это знала.
Баррисс направилась к операционной. На данный момент выдалось относительное затишье; она может выкроить несколько минут, чтобы разузнать, что же вызвало то волнение, которое она продолжает ощущать.
— Как продвигается? — спроил Ваэтес
— Пока что никаких сюрпризов, — ответил Джос. — Толк промокнула ему лоб. Позади Джоса мирно спал забрак, его головные и нательные татуировки светились под галогеновыми лампами. — Я вытащил осколок пули из В-нерва, и, похоже, что проводимость импульсов к периферии все еще функционирует; по крайней мере — большая часть. Он снова сможет давить на спусковой крючок, если выживет. Но для этого надо сначала закончить операцию на сплетении.
— Можешь его стабилизировать?
Джос сморгнул. Капля пота, которую пропустила Толк, скатилась ему в левый глаз.
— Может быть. Зачем?
— У нас шестнадцать раненых, которым нужна операция, и несколько из них ждать не могут. Если можешь сунуть этого клиента на лед и заняться им потом — нам пригодится твоя помощь.
Джос пожал плечами.
— Заморозка всегда рискованна. Я думал, что этот парень дорого стоит.
— Стоит, но я не хочу позволять другим умирать вместо него. Стабилизируй его, Джос. Ты нам нужен.
Джос кивнул. Полковник ушел, собирая короткие отчеты с других столов. Джос повернулся к анестезиологу и проговорил:
— Вгони его в крио-циклическую заморозку и отложи куда-нибудь.
— На сколько?
— Не знаю. Максимум. Часа четыре.
Если к тому времени Джос не закончит с другими пациентами — полковник Омант может отправляться из холодильника в топку; четыре часа было пределом того, сколько способно пережить разумное существо, находящееся в подобном состоянии.