Страница 21 из 31
Менструации с 14 лет, слабоболезненные, регулярные, за 1–2 дня до менструаций всегда портилось настроение, беспричинно плакала. Первый половой акт в 19 лет с учителем физкультуры («была без ума от его фигуры, не скрывала от учителей свою страсть»), но ощутила только отвращение, партнер оказался «грубым и пошлым», не понял «красоты и величия любви».
Поскольку «решительно все» говорили о ее артистическом таланте, решила поступать во ВГИК, но не прошла по конкурсу. В период подготовки в институт и сдачи экзаменов завела много знакомств «в артистическом мире», была устроена на работу руководителем художественной самодеятельности в клуб. Увлеклась работой, для постановки выбирала пьесы, в которых сама могла играть главные роли. Тайно надеялась, что на каком-то просмотре ее заметят и пригласят сниматься в кино. Легко заводила новые знакомства, но не была способна к длительной привязанности и дружбе. «Любила блистать», особенно на сцене. Самой большой радостью в жизни были аплодисменты зрителей, тратила много денег, чтобы устраивать «богемные» вечеринки в свою честь. Лестных высказываний о ее «исключительном таланте», сравнения с известными актрисами, слов об ожидающей впереди «головокружительной славе» было достаточно, чтобы этих льстецов считать лучшими друзьями.
Хотя сама не испытывала полового влечения и была «выше секса», легко поддалась ухаживаниям (по всей видимости, серьезным) одного из таких друзей, женатого и моложе себя на 4 года. Вскоре стала сожительствовать с ним. Встречи всегда обставляла празднично, украшала комнату, покупала шампанское, надевала красивое белье, включала «томительную, душещипательную» музыку. Оргастического удовлетворения не испытывала, в целом «секс был не нужен, но сам антураж» интимных отношений приводил в восторг, особенно если любовник мог оценить «тонкость и изящество души».
Эти отношения продолжались почти 4 года, но К. начала «разочаровываться в интеллекте» возлюбленного, а у того начались неприятности из-за жены. Связь вскоре прекратилась. Вначале даже радовалась этому («могла беззаветно отдаться искусству»), но долго не могла оставаться одна «без близкого друга», который «воспламенял бы к творчеству». Главное было в том, что не хотела выглядеть хуже других без «красивого спутника жизни». Вскоре сама стала проявлять интерес к разведенному мужчине, пыталась заинтриговать его, рассказывая при случае различные выдуманные истории (ее выбрали на главную роль в известном фильме, но она вынуждена была отказаться, оскорбившись непристойными домогательствами режиссера и т. п.). Интимные встречи с новым знакомым также обставляла с «таинственной красотой». Сначала все было хорошо, но как-то сожитель сказал, что в сексе она «ребенок», намекнул на то, что «снаружи много, а внутри пусто».
Такие намеки обеспокоили К. Начала расспрашивать подруг про половую жизнь, узнала, «что нужно мужчинам». При следующих интимных встречах стала имитировать оргазм форсированным дыханием, вскрикиванием и даже царапаньем сожителя. Это его несколько заинтересовало, встречи стали чаще, но не надолго. Пытаясь удержать сожителя, К. разыгрывала из себя все более страстную женщину. По совету осведомленных подруг навязывала орально-генитальные контакты и половые акты в различных изощренных позах, «хотя самой было отвратно».
Однако сожитель все чаще говорил, что у нее «холодная душа и любовь фальшивая». Чтобы доказать «свою безумную любовь», К. решилась на крайность. Она написала «предсмертную» записку, в которой в напыщенных, экзальтированных фразах «прощалась» со своим любовником. Перед его приходом К. оставила записку на видном месте в комнате, а в кухне разложила ворох старых газет и других легко воспламеняющихся предметов, привязала к потолку веревку с петлей, отперла входную дверь и, встав на табуретку с надетой на шею петлей, стала ждать, надеясь, что любовник будет потрясен происшедшим и после спасения ее останется с нею навсегда. Когда К. услышала звук открывающейся двери, она подожгла газеты и затянула на шее петлю. Увидев дым, сожитель бросился на кухню, вынул К. из петли (как оказалось, она сознания не теряла), но пожар они погасить не сумели: сгорела вся квартира К. и ее соседей. На первом допросе К. сразу рассказала причину поджога и суицида.
Среднего роста, выглядит моложе своих лет, правильного телосложения, молочные железы развиты хорошо, оволосение на лобке по женскому типу. Патологии внутренних органов нет. Отмечается повышенная возбудимость вегетативной нервной системы.
В ясном сознании, ориентирована правильно. Считает себя здоровой, намерена выступать в суде, но в целом довольна помещением в больницу, таи как «потрясена» всем случившемся и действительно «хочется в петлю». Называет себя «глубоко несчастной». Во время беседы с врачом волнуется, краснеет, от слез легко переходит то к гневу, то к восторгу. Гротескно жестикулирует, заламывает руки, беспокойно ходит по кабинету. Говорит, что, наконец, «нашла роль своей жизни» и «доведет ее до конца». Требует, чтобы суд состоялся «сегодня же». «Пусть соберутся все, пригласят корреспондентов, пусть приедут с телевидения… Пусть все учатся на моей трагической судьбе. Это кино, это роман — пусть будут писатели и режиссеры и хоть немножко поучатся правде жизни». Успокаивается с трудом, но тут же начинает рыдать («жаль, что не погибла и не сгорела»). Продуктивной психотической симптоматики, а также формальных расстройств интеллектуальной сферы нет.
Заключение: вменяема. Диагноз: истерическая психопатия.
Формированию истерической психопатия в данном случае способствовала и наследственная отягощенность (вероятно, мать К. также отличалась истерическим характером), и неблагоприятные условия воспитания. Истерические черты у К. проявились уже с детства (ночные кошмары с «оцепенением»). Некоторые истерические черты (позерство, экспансивность) способствовали ее увлечению сценой. Окончив педагогический техникум, она нашла новое увлечение, но не понимала, что ее практика «игрового преподавания» не соответствует методическим установкам. Деловую критику приняла с характерной для истериков логикой: все косные и тупицы, она умнее всех.
При правильном в целом сексуальном развитии в первой половой связи по любви сразу проявились дисгармонические особенности личности: афишировала свои интимные отношения, при всей «страстности» от половых актов получала лишь отвращение, ее влекла только внешняя сторона. Непонимание любовником «красоты и величия любви» при фактически негативном отношении К. к сексуальной стороне связи легко привело к разрыву. Свое «счастье» К. нашла в клубной самодеятельности, где ее «Я» всегда было в центре внимания.
В половом отношении К. фригидна. В половую связь она вступила не из-за возникшего эротического чувства, а ради преклонения перед ее «артистическим талантом», ради внешней стороны, «антуража» (шампанское, душещипательная музыка и т. д.) интимных отношений.
После разрыва К. тяготило отсутствие не полового удовлетворения (как такового она его никогда и не получала), а «красивого спутника жизни». Чтобы удержать своего очередного сожителя К. идет на имитацию яркой сексуальности, несмотря на отвращение и отсутствие положительных эмоций. Фактически фригидность, сочетающаяся с ориентацией на внешние аксессуары сожительства, а не на эротическую сторону отношений с мужчинами, обусловила неправильное половое поведение К., постоянную игру в секс без физиологической потребности в нем. Совершенное деяние тесно связано с таким стилем полового поведения К. Попытка имитировать самоубийство фактически была единственным доступным для нее способом удержать очередного «спутника жизни».
У К. есть достаточно яркие проявления истерического характера (экзальтированность, аффективная лабильность, жажда признания, склонность к гиперболизации, аффективная логика суждений и др.). Однако в целом психическая дисгармония К. не столь глубока, чтобы лишить ее способности отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими.