Слёзы Рублёвки

Между тем, ничего особенно необычного в заболевании Серебряковой не было. Ещё американец Джейсон Сомерсет, просистематизировав отличия в протекании болезней у мужчин и женщин, доказал, что у последних практически все заболевания имеют психические корни. Ещё лучше сформулировал наш российский психосомолог Валентин Григорьев: сперва женщина начинает ощущать себя больной, а потом уже возникает настоящая болезнь. И если верить публикациям, то именно в женской психике кроются источники аллергии, астмы, гипертонии, заболеваний сердца, двенадцатиперстной кишки, язвенного колита, нейродермита, псориаза, неспецифического полиартрита, а также мигрени, заболеваний щитовидной железы, сахарного диабета, злокачественных новообразований. И так далее.

Так что в определённом смысле болезни женщины генерируются её мозгом, её переживаниями и опасениями.

У Серебряковой это было выражено ярко. Стало ясно, что клиницисты правы. Проблемы со здоровьем вызваны сильной тревогой. Женщина очень боялась предстоящих родов. Не без основания: у неё уже был выкидыш. Да и роды в таком возрасте не есть гут.

С другой стороны, муж был достаточно обеспечен, чтобы отправить её в модный Лондон или прагматичный, имея в виду будущее гражданство ребёнка, Бостон. Так что не в родах была основная проблема. Насколько я тогда уже понял, значительную роль играла не только боязнь потерять и второго ребёнка, но и некие общие трудности в семье. Постоянное ощущение растущей отчуждённости с супругом. И боязнь его потерять. Не по материальным соображениям боязнь.

Любовь.

В общем, серьёзный курс лечения ей был показан.

Хм, забавно прозвучало. Нет, не от любви, конечно, лечиться. А, можно сказать, от себя самой. Устранять те проблемы её внутреннего 'я', которым тот донимает 'я' внешнее. Телесное. Одним словом, проблемы с психикой.

Вот для этого я и нужен. Ибо я и в самом деле хороший врач.

Хотя слово 'врач' тут не совсем подходит. Или наоборот: подходит полностью. Но только в том антично-универсальном смысле, который не совсем годится для медиков 'стандартных' специальностей. Которые — медики. От медицины. То есть науки по исследованию и лечению патологических процессов в организме человека. По исследованию нормальных процессов — тоже, но не о том речь. В любом случае они имеют дело с организмом. Мы же — с psyche. Душою.

Древние греки очень красиво подобрали буквы для этого слова — ψυχή. Похоже на набор парабол и синусоид. Волнуется, взлетает и опадает кривая второго порядка, антиподера прямой — а та, как бездушное копьё пригвождает её к низменной почве бытия. И снова подъём, и вниз, и опять вверх… и снова безжалостный косой удар. И опять падение, но новый упрямый взлёт — и всё равно в итоге отвесный путь вниз…

Может, это только у меня такие поэтические ассоциации. Но не отнять у греков — начертания букв словно изображают жизненный путь души человеческой. И для описания моей работы тоже эта символика подходит. Ухватившись за ниточку, я прохожу с пациентом все параболы его душевных движений. Разматываю клубок страстей и страхов, отыскиваю и связываю разрывы, нанесённые безжалостными остриями жизненных невзгод. Нить Ариадны, что выводит к свету и простору. Вот только рвётся эта нить часто. Ибо из нежного материала сплетена. Зато когда вновь свяжешь её — пусть узелки никогда уж не исчезнут, и время от времени будут цепляться за что-то в глубинах души, — она доведёт тебя до цели. До того места, где таится Минотавр. И найдя его, поняв, в чём подлинная причина болезни души, мы вместе с пациентом убиваем чудовище. Или не убиваем. Не можем. Но тогда начинаем прокладывать обходную дорогу.

И вот в ходе такой внутренней работы, кропотливой и временами подлинно нежной, а иногда — подлинно жестокой, и происходит избавление от фобий и страхов. От стрессов и болей.

В этом смысле случай с Серебряковой был весьма интересным. Я давно убедился: самым патогенным фактором для женщины являются мужчины. Точнее, весь сложный комплекс взаимоотношений с ними. В общем, вывод был для меня вполне очевиден.

Надо заниматься её семьёй.

* * *

Многие воспринимают психотерапию с усмешкой: этакий хитрый способ экспроприации экспроприаторов. У богатых — свои причуды. Врач тут нужен, чтобы они поменьше плакали. И когда пытаешься убедить, что да, богатые действительно тоже плачут — и по делу, от реальных и подчас более страшных проблем, чем бедные, — соглашаются умом. Но душою не верят. Тем более, что убеждены, как сказала одна умная посетительница 'Завалинки', интернет-форума, где я временами 'зависаю': то ли все психотерапевты самодовольные шарлатаны, нашедшие модный 'клондайк', то ли это вообще не профессия. А искусственно созданная ниша для болтунов и бездарей.

А что уж говорить обо мне? С моей-то специализацией.

У меня редкая специализация: я работаю на Рублёвке…

* * *

Другая планета, государство в государстве.

Тридцать километров отдельной золотой зоны. Земля — самая дорогая в стране. Соответствующие цены в магазинах. Соответствующие развлекательные центры и развлечения. Соответствующий 'авто-код': не во все места въедешь не то что на 'жигулёнке', но и на 'Лансере'. Охрана не пустит.

Соответствующие и строения. Из-за крон деревьев и высоких заборов виднеются дома различной конфигурации и размеров — от скромных таунхаусов в сдержанном английском стиле до едва ли не французских замков. С собственным развлекательным центром и полем для гольфа. Подчас и зоопарком.

Таких, правда, не много. Слишком дороги и потому не слишком велики площади участков. И подчас трудно скрыть ухмылку, когда видишь этот самый 'замок', хозяин которого может поздороваться за руку с соседом, не сходя с балкона…

Это — заповедник. Национальный парк. Словно кто-то могущественный решил поставить эксперимент по строительству отдельного 'города нуворишей'. Хоть туристов завози. На сафари. Едешь в специальном укреплённом джипе, любуешься на прайд банкиров в натуральных условиях. Или на стадо членов совета директоров госкорпорации. А в окошко к тебе просовывает голову настоящий дикий олигарх…

Здесь собрана элита страны.

На первый взгляд.

А на второй… Элита эта имеет общее родимое пятнышко.

Это сегодня они — очень богатые и влиятельные лица. Политики, высокопоставленные чиновники, крупные бизнесмены. Звездульки шоу-бизнеса. Не олигархи — те по большей части проводят время за границей. И всё равно здешние обитатели — баловни успеха и денег.

Вот только в каждом из них живет своё 'вчера'. Тот обычный человек, что родился в Советском Союзе. Был пионером, комсомольцем. Студентом, инженером, заводилой на новогодних капустниках в НИИ… Стоял за колбасой, гонялся за таксистом, когда в полуночной компании не хватало последней, конечно же, бутылочки…

Как и все, был ввергнут сначала в перестройку, затем — в реформы. И хоть сумел подняться на вершину русского Олимпа — кто при помощи ума и таланта, а кто благодаря виртуозным аферам, — всё равно остаётся существом из обычной плоти и крови. Из советской плоти и советской крови. А потому —

— необычайно жестока эта элита.

И прежде всего по отношению к своим собственным представителям.

Не потому, что родом они — из СССР. Советский Союз, как мы теперь знаем, был в свои последние десятилетия далеко не жесток. Жёсток, может быть. По отношению к противникам. Но в отношении граждан — гуманистичен. Даже с излихом. Нет, с постсоветской элитой дело в ином. Её жестокость коренится именно в памяти о пионерском детстве. В желании доказать прежде всего самому себе, насколько далёк от него нынешний статус. Насколько близок он к образу той мечты, которой бредили многие комсомольцы в позднем 'совке'. Когда-то тебя 'утюги' разводили в ГУМе, за большие деньги толкая из-под полы пластинку 'Дип Пёпл' (причём не факт, что вечером дома ты насладишься ими, а не речью Леонида Ильича Брежнева на XXIV съезде КПСС), — а ныне ты при желании можешь этих великих на свой день рождения пригласить.