Затерянные в истории

Как журналист, отец, конечно, обо всём рассказывал с изрядной долей иронии — безумным энтузиастом Великих Тайн (он так и говорил: "Великих Таин-н-н!") его назвать было нельзя. Загадки и неисследованные явления просто были материалом для его работы, материалом, как он говорил, интересным, читателями встречаемым на "ура". Но в то же время он всегда признавал, что необъяснимое это существует, что тайны и загадки, если убрать с них шелуху "энтузиазистических" (ещё одно его любимое слово) истерик, существуют в реальности и требуют своего исследования.

А потому у Антона в доме было полно всяких, как говорила Алинка, "штучек". Африканские маски с какой-то, по словам одного папиного знакомого-экстрасенса, "благоприятной энергетикой". Кусок камня из Вавилона — отец говорил, что ещё до американской войны отломил его от стены в том самом месте, где умер Александр Македонский. Некрасивая, но страшно древняя и страшно подлинная глиняная плошка из Египта — такими тогдашние его жители освещали свои хижины. И иногда Антону было жутко сознавать, что вот те самые древние египтяне, которых они изучали в пятом классе, реально трогали эту вещицу, заливали в неё масло, зажигали и при её свете рассказывали друг другу, например, сказки…

А ещё тут были также папуасский лук на стене, древнегреческая чашка, обломок метеорита — отец шутил, что Тунгусского. И даже настоящий череп скифа, привезённый с раскопок! В молодости отец работал в археологических экспедициях и, кстати, с мамой познакомился в одной из них. Мама трудилась на "остеологичке" — то есть отмывала-очищала откопанные кости людей и животных. Каким образом она сумела завладеть скифским черепом, она не рассказывала, а отец подсмеивался и говорил, что это к ней предок вернулся и сам позволил себя увести. А теперь охраняет их дом и покой. Череп был зачем-то окрашен в багровые цвета и покрыт лаком.

Алтайский камень, который было предложено осмотреть, был самым новым приобретением. И самым удивительным.

— Смотри, — сказал Антон. — Если сожмешь его в руках и о чём-нибудь определённом подумаешь, он начнёт нагреваться!

— Сам? — удивилась Алина и недоверчиво посмотрела на зеленоватый камень, кем-то тщательно обтёсанный почти до кубической формы.

— Сам! — гордо подтвердил мальчик.

— Врешь! — объявил сзади вечный скептик Гуся, вслед за ними просочившийся в кабинет Антонова отца. Надо же, только что смеялся в другой комнате, а тут сразу всё унюхал!

— Ты его сам теплом ладоней нагреваешь. Если сожмёшь в руках кусок льда, он тоже нагреется. До того, что в воду превратится.

Физик Юрий Петрович, в отличие от математички и англичанки, Сашку любил.

— На, попробуй сам! — обиженно начал было Антон. Но тут же оборвал себя:

— Нет, стой, стой! Сначала давай поспорим. Если он будет нагреваться больше, чем на температуру тела, ты мне… ты мне отдаешь ту южноафриканскую марку с бабочкой!

Мальчишки увлекались ещё и филателией.

— А если нет, ты мне дашь Руанду с гориллой, — принял вызов Сашка.

Руанда была маркой древней, ещё колониальных времен, так что Антонов отец, чью коллекцию, собственно, его сын и ставил теперь на кон, мог легко открутить глупому отпрыску голову. Но тот, видно, был уверен в своей победе.

— Разбей! — приказал он Алине. Та со вздохом — что за дурацкие ритуалы у этих мальчишек! — расцепила их руки.

Сашка взял камень, победно улыбаясь. Но постепенно улыбка начала уходить с его лица, а потом сменилась недоумённым выражением лица. Сквозь недоумение тут же начала проступать подозрительность.

— Как же так, — обиженно спросил он, — ведь я же как раз и думал о том, чтобы ни о чём не думать?.. Тут какой-то фокус!

Алина зашлась смехом:

— Эх ты! "Ходжу Насреддина" читал? Как только ты хочешь о чём-нибудь не думать — тут же именно об этом и будешь думать. Помнишь, как он там ростовщика лечил? Велел ему не думать об обезьяне с красным задом, а тот ни о чём больше и думать не мог!

— Тебе надо было думать рассеянно, сразу обо всём, — подтвердил Антон. — Он тогда не нагревается. Наверное, не может сосредоточиться на какой-то одной мысли, и всё!

— Как ты на английском, — издевнулась над Гусей Алинка.

Тот только засопел…

Да, это было удивительно! Никто из них никогда даже не слышал о таких вещах! Сколько бы там тайн не скрывали в себе египетские пирамиды, но они были где-то очень далеко. А тут — вот она, реальная загадка — в их руках, в образе простого, почти не обтесанного камня!

И троица начала экспериментировать.

Сначала они пытались узнать, становится ли камень горячее, если думать о чём-нибудь сильно-сильно.

Да, он определённо реагировал на силу мысли — особенно, когда Сашка вспомнил, как ему не хочется держать ответ перед родителями за новый трояк по математике. На чтение чужих мыслей — по книжке — камень отвечал неопределённо: на что-то нагревался, на что-то, наоборот, холодел. Отрицательно камень отнесся к стихам — всякие там чувства и их ритмика его, похоже, мало занимали. Любопытно показалось, что ему совершенно всё равно было, проговаривается мысль или же думается молча. Тут пахло какой-то телепатией.

Странно, но папа ничего Антону не говорил про эти свойства своей находки. Рассказал лишь, что когда-то такие камни были амулетами у местных шаманов, помогали им медитировать, общаться с Духом Неба и даже исполнять некоторые желания. Что такое медитировать? Это как бы отрешаться от этого мира, объяснил отец, выходить из него, очень глубоко сосредотачиваться на собственном духе, выводить его в некие другие реальности. В этом состоянии шаманы могли постигать прошлое и будущее, могли сосредотачивать в себе гигантскую энергетику, благодаря чему могли и лечить, и провидеть, и предсказывать будущее. Утверждали даже, что шаманы умели вообще исчезать из этой реальности, чтобы оказаться где угодно — хоть в прошлом, хоть в будущем, хоть даже в другой галактике.

После того, как Антон передал приятелям этот рассказ отца, поиски приобрели другое направление. Перед мысленным взором Сашки уже замаячили сплошные пятерки по английскому, падающая в обморок от его оксфордского произношения Виолетта, ошеломлённая математичка, железная дорога на всю комнату от растроганного отца…

Но исполнять желания камень явно не хотел. Антон аж вспотел, пытаясь приказать ему раскрыть валявшуюся тут же книжку про динозавров, но ничего не произошло. Заметили, что после каждого нагревания камень некоторое время не реагировал на новые усилия мысли, словно требовал подзарядки. А ещё каждый из ребят чувствовал какую-то странность — казалось, когда камень нагревается, ты становишься легче и можешь чуть ли не полететь. Может, из-за этого шаманы могли выходить в другие реальности?

И тогда Алина предложила:

— Ребята, а давайте попробуем обхватить его втроём? Может, у одного человека силы мысли не хватает. Мы же не шаманы…

Идея была действительно роскошная. Конечно, эти же шаманы всю жизнь тренировались увеличивать свою силу мысли! А они — вон, в первый раз тренируются…

Сопя от стараний, ребята, наконец, сумели разместить свои три ладошки на небольшом камне.

— О чём думать будем? — осведомился Антон.

— Чтобы… чтобы… Ну, полететь, например… — ответила Алина первое, что пришло в голову. Раз уж получалось, что при нагревании камня они легче становились, то, может, так и воздух удастся подняться? Хоть на пару сантиметров. Уже результат был бы!

— Свалимся — больно будет, — опасливо предостерег Сашка.

Антон покровительственно посмотрел на него:

— Эх, ты, Гуся… Не бойся, я с тобой. Ну, начали…

Сашка презрительно выпятил нижнюю губу, но промолчал.

Ребята сосредоточились. Но камень на их усилия реагировать не хотел. Да, казалось, они стали легче весом, но… лишь казалось. И камень почему-то отказывался нагреваться. И вдруг, когда Алина уже хотела со вздохом оторвать свою ладонь от него, он внезапно нагрелся так быстро, что кто-то вскрикнул. Последним, на что упал взгляд девочки, была обложка книги про динозавров, на которой изображался эпизод битвы двух страшных ящеров…