Мелодия первая

— Шейн, что такое? — он чуть нахмурил лоб в ожидании ответа.

Я мигом обернулась назад. Спокойная темная водная гладь, стоящие в сторонке мои сапоги, сумки, к иве привязаны две лошади, вдали виднеется дорога. На небе загораются холодным блеском первые звезды. И ни одного напоминания о красивой паре, жарко целующейся на траве под летним солнцем.

Нейт вас всех раздери! С такими галлюцинациями мне давно пора к лекарю!

— Шейн? Что с тобой?

— Все нормально, — я потерла виски, стараясь понять, что за видение меня сейчас посетило. — Правда. Все хорошо.

— Ага, и именно поэтому у тебя глаза от испуга размером с мерридийский златник? — иронии листоухому не занимать. Что-то он для эльфа вообще чересчур смешливый. — Ну хоть воды набрала?

— Да, — насупилась я.

— И где она?

— Не знаю, — пришлось ответить честно. Потому как беглый осмотр под деревом нашего котелка не выявил. — Я потеряла котелок.

Эльф удивленно приподнял бровь, не понимая — шучу я или говорю правду.

— Но он же в сумке был!

— Был, — согласно кивнула я. — И сплыл.

Вот теперь со златник размером стали глаза у ушастого.

— Ты за десять минут умудрилась потерять на поляне котел?

— Ну, не на этой поляне, а на другой.

— На другой? — голос ушастого был приторно сладким, как у доктора, вдруг увидевшего «своего» пациента. — Какой поляне?! — вдруг резко рыкнул он. — В округе в сутках пути нет ни единой поляны! Эта — единственная.

— Лиан, ну…как бы на этой, но и не на этой.

Проклятье, надо было соврать, что утопила котелок в озере. Ну почему умные мысли всегда приходят с таким опозданием? Сейчас уже так просто замять оговорку про другую поляну не выйдет.

— Шейн, — эльф присел на краешек приготовленного лежака. — Ты меня запутала. Либо ты сейчас же мне рассказываешь, что с тобой случилось, либо я больше никуда не пойду! Ищи своих илантов сама!

Вот шантажист! Я возмущенно присела на одеяло напротив. Понятное дело, пойдет, куда он денется, обещание ведь дал. Но сейчас кажется и вправду лучше поделиться с ним произошедшим, а то вдруг вот так внезапно исчезну прямо перед его глазами. То он хоть предупрежден будет.

И я взяла и все ему рассказала. И про видение в пещере Рудии (пусть и без подробностей) и про странную пару у озера (тут уж тем более без подробностей, а то еще посчитает меня извращенкой). И потом предупредила, если вдруг что, пусть не пугается и ждет меня, постараюсь вернуться как можно быстрей.

Арнел'лиан долго молчал, задумчиво глядя куда-то в сторону.

— То есть все, что ты видела, вполне возможно действительно происходило в далеком прошлом?

— Да.

— И девушку из озера назвали Беатой?

— Да, но ведь это вовсе не значит, что… — я осеклась, вспомнив в мельчайших деталях ее совершенство, ее красоту и ту золотую волну, прошедшую сквозь пространство после ее слов. — Это не значит, что она богиня.

Хорошо, что мне хватило ума умолчать о необычных глазах черноволосого мужчины, а то точно вопросов тогда не оберешься. Потому что единственное создание, у которого могли быть такие глаза, это Бог смерти — Нейт. Именно от него по легенде «в дар» мой род получил столь своеобразную метку, пусть и с особым ограничением — рождением в семье де Рилада лишь женщин. И вот здесь начинается сплошная ерунда… Так как Нейт и Беата — брат и сестра. А то что я видела…

— Ладно, — эльф поднялся с лежака, направляясь к сваленным в кучу дровам. — Сейчас лучше отдохнуть. Разожгу костер, воду вскипятим в кружках, а завтра в поселении кентавров купим новый котел. Придется пока бутерброды сделать, кашу варить не в чем.

Я покраснела. Вроде ведь не специально потеряла, а все равно обидно. Идею Лиана разжечь костер я полностью поддержала, потому что уже начинала зябко ежиться при каждом новом порыве холодного ночного ветра.

Огонь быстро согрел. А после горячего травяного чая, сделанного светлым, как-то незаметно отступила усталость. Я укуталась в одеяло и тихо сидела у пламени, наблюдая за его оранжево-красноватыми языками.

— Лиан? — эльф еле заметно вздрогнул при звуке своего имени, оторвал взгляд от костра и посмотрел на меня. — Нам придется дежурить по очереди, хочешь — могу быть первой.

— Не надо, я разбужу тебя часа за два до рассвета, мне вполне хватит тогда времени, чтобы отдохнуть, да и ты выспишься, — он подбросил еще пару веток в огонь. — Это после Орайне начнутся опасные земли, а здесь пока тихо.

— Орайне — это поселение кентавров? — уточнила я. Где-то в памяти название казалось знакомым, но я решила проверить.

— Да. Завтра к вечеру уже подъедем, надеюсь, за плату пустят переночевать, а с утра оставим у них лошадей и пойдем пешком.

— И что там никак верхом нельзя? — надежда умирает последней.

— Там бы хоть самим пролезть, куда уж коням! Точно не пройдут!

Я вздохнула, глянув на рыжую кобылку. С одной стороны, избавлюсь от этой вредины, с другой стороны, уж лучше верхом на вредине, чем собственными ножками по бурелому.

— Ложись уже, а то вставать рано, — напомнил листоухий.

Я свернулась в комочек на еловых ветках, посильней закуталась в одеяло и тут же провалилась в сон.

Казалось не прошло и мига, только закрыла глаза, и вот уже эльф бережно касается моего плеча.

— Просыпайся, Шейнара.

Я приоткрыла глаза, разглядывая княжича в свете догорающего костра. Волосы из косы давно выбились, обрамляя прядями узкое лицо, желтоватый отлив глаз стал как никогда раньше напоминать расплавленное золото. Светлый чуть уставший, но от этого не менее красивый и притягательный.

Я встала, потянулась, приходя в себя окончательно, и только тут заметила, что укрыта еще одним одеялом. На мою вопросительно поднятую бровь Лиан только взгляд опустил, как-то невнятно проговорил:

— Ты сильно дрожала во сне, наверное замерзла, вот я и укрыл, — он резко поднял глаза, в упор глядя на меня и ехидно ухмыляясь. — Предпочла бы мерзнуть?

Ну вот и что поделаешь с этим ушастым?! Я и слова не сказала, а он смутился, потом разозлился, да еще и поддел вдобавок! Оставив его последнюю фразу без комментариев, я просто уступила ему свое нагретое место и села к костру. Иногда я не понимаю светлого. Порой он высокомерен, холоден, смотрит на всех вокруг как на пустое место. Самый настоящий эльф — гордый и безразличный. Но порой он веселый, открытый, как мальчишка, с шальными яркими искрами в глазах, с ироничной улыбкой, такой обычный и понятный. Мне очень интересно, сколько ему лет, но я знаю, что никогда этого у него не спрошу.

Потому что я не хочу ничего узнавать о нем, я не хочу привязываться к нему или чувствовать хоть что-то дружеское. Мне нельзя этого делать. Я боюсь однажды поймать себя на мысли о том, что мне нравится этот красноволосый листоухий. Боюсь когда-нибудь понять, что он стал для меня ближе, чем просто знакомый светлый эльф из Малахитового леса.

Потому что я убила его брата. Потому что если он узнает об этом, он убьет меня.

Ничего личного, ничего близкого. Несколько дней в Эйеме, когда он будет моим проводником. И все…

Вот только как…Как все может быть по-прежнему, если он уже дважды спас мне жизнь. В Мертвом городе и в Водяном. Как теперь я могу быть к нему безразлична, если любой нормальный человек как минимум должен испытывать к своему спасителю чувство элементарной благодарности… И не буду даже говорить о том, как все усложнил наш поцелуй.

Я в отчаянье опустила голову на сложенные руки. Вот так вот умудрилась собственными мыслями привести себя в ужас. Сам Арнел'лиан уже мирно спал, повернувшись ко мне спиной и даже не догадываясь о моих душевных терзаниях. Время тянулось довольно медленно, и я успела передумать обо всем на белом свете, причем наверное в жизни никогда столько не думала, сколько за эти пару часов перед рассветом. И не скажу, что мысли эти были светлыми и радужными… Скорее наоборот.

Наконец из-за верхушек деревьев показался краешек проснувшегося солнца, в лесу никаких изменений не наблюдалось, опасностей вроде не было. Так что я рискнула чуть отойти от лагеря, оставив эльфа одного, и потопала к воде умываться. Если честно, то до сих пор подходить к озеру опасалась, не желая повторять свою «экскурсию», но потом немного поразмышляла и пришла к выводу «змей бояться — с придворными не общаться», и смелее двинулась вперед.