Мелодия первая

— Давно они кружат? — ко мне все же вернулся дар речи, хотя его привести в чувство было гораздо проще, нежели упавшее в район пяток сердце. — И откуда появились?

— Минут семь уже, — это очнулся Филипп. — Дозорный на вышке первый заметил, разбудил Рауля. Ну а тот сразу же помчался к магам.

— И по словам того же дозорного, — заметил Гар. — Они пришли со стороны острова.

— Может, кто-то из команды знает, что это? Легенды какие-нибудь у моряков, или сказания? — последнее высказанное мной предположение.

— Держи карман шире…Они еще в большем шоке, чем мы, — услужливо «обнадежил» Рене.

Ох, и мне память ничего не подсказывает, совсем. Хотя знаний в области магии у меня предостаточно, мама хорошо позаботилась о том, чтобы даже без дара я была бы подкована в вопросах волшебства. Пусть только теоретически. Но из всего перечня колдовских понятий на ум не приходило ни единой путной мысли.

— Они пока не приближались. До рассвета осталось всего три часа. Надеемся дотерпеть, — по голосу Кем было кристально ясно, как она напугана.

Для мага лишиться своей силы тоже самое, как для истинного воина остаться без рук и без оружия. То, что привычно для волшебников с детства, их мана, их магическая энергия, то без чего и жизнь для них — не была жизнью. Теперь же они словно слепые стояли перед лицом потенциального врага. Беспомощные и испуганные.

Огоньки заметно оживились, будто вмиг заметили новое действующее лицо в их вечной непонятной игре. Медленно колыхнулось зеленоватое марево, сделав шаг в сторону корабля. Не хочу быть пессимистом, но трех часов при такой активности ночных гостей мы не протянем.

— Гар, — я положила руку магу на плечо. — Ты считаешь, что это магия или живые существа?

Он задумался, я думала, что и не услышу ответа, но мужчина наконец заговорил.

— Если бы у меня было магическое зрения, я бы сказал тебе точно. А так. Это — не магия стихий, но это и не живые существа. И я почему-то чувствую, что прямого вреда они нам не нанесут. Но мне не по себе.

Я подошла к самому краю правого борта, до рези в глазах вглядываясь в зеленые всполохи.

Играешь? Подумай, малыш… Мы зовем…

Пришлось ущипнуть себя за руку. Мне видений с некромантом по макушку хватило! Я вообще теперь недоверчиво отношусь к снам, кто знает, а если я опять просто сплю у себя в каюте? Иначе чем можно объяснить столь ненавязчивый шепот чужих голосов в голове? Словно чувство дежа вю, когда на улицах Фрилы я вдруг ясно услышала мысли Рене.

Поиграем? Давай же…их сотни этих созданий и все они словно невидимыми щупальцами тянутся к моему сознанию. Выиграешь и получишь в награду жизнь. Проиграешь, и мы заберем всех с собой.

Ну ничего себе! А я вообще играть не хочу!

А придется… Смех, эхом отлетающий от водной глади океана. Иначе мы заберем все души.

— Шейн, что с тобой? — обеспокоенный Гарен, стоящий рядом. Но я не обращаю внимания на него, потому что видеть что-то и слышать кого-то кроме этих зеленых огней просто невозможно.

А правила у вашей игры есть?

Правила? Неподдельное удивление. Хочешь — будут. Мы дадим тебе новый мир, и если ты останешься в нем, то проиграешь…Опять смех. Но ты не будешь знать, где кончается реальная жизнь и начинается иллюзия.

— Шейн, — Гарен все еще старается добиться ответа.

Мы подарим тебе мечту, девочка. Еще никто не отказывался от мечты. Никто. И Никогда…

Почему я? Нет правда? Не Кемерон, не Рене, не Гар…Я вам зачем сдалась?

Глупая девочка…Какая тебе разница? Ты согласна? Мы даем последний шанс. Либо играешь ты одна, либо играют все, кто рядом с тобой.

— Я согласна, — это я произнесла уже вслух, вызвав крайнее удивление у всех присутствующих, решивших, что я говорю сама с собой.

Но насладиться их ошарашенными лицами мне не посчастливилось. Как-то странно закололи кончики пальцев, реагируя на направленное в мою сторону волшебство. Тяжелая, липкая и беспросветная темнота накрыла меня внезапно, даже не дав ощутить боль, когда безвольное тело упало на доски палубы…

— Шейнара, — к реальности меня вернул недовольный мужской голос. — Ну как ты держишь левый клинок? Ты что, на прогулку с ним вышла? Ты же в бою! Соберись!

Я окинула взглядом помещение, в котором сейчас стояла. Просторный светлый зал, с множеством мозаичных высоких окон и гладким паркетным полом. На противоположной от меня стене гобелен с вышитым изображением белого мотылька, летящего прямо на пламя костра. Место, болью отзывающееся в груди… Кончики дарханов непроизвольно опустились к полу, когда я посмотрела на того, кто только что так мною возмущался.

Высокий. Изящный. Смуглая практически до черноты кожа, пепельно-белые коротко-стриженные волосы с длинной неровно падающей на лицо челкой, плавный изгиб бровей, немного удивленный взгляд ярко-алых глаз с тонкими вертикальными зрачками. Упрямый волевой подбородок, правильные красивые черты, грация в каждом движении, в каждом вдохе. Истинная сила мастера дарханов. Дыхание уверенности и неповторимой мощи. И все это в одном-единственном мужчине.

— Лесс, — выдохнула я последний воздух из легких.

Лесс…

— Шейн, милая? Что такое? — он понимает, что что-то случилось, откладывает свои клинки в сторону, подходя поближе.

Я не знаю, что со мной происходит. Словно все так, как и должно быть. Я в Ире, в своем доме, вот рядом темный эльф, обеспокоено заглядывает в мои глаза, нежно меня обнимая. Но… одновременно все не так. Почему? Не знаю.

— Лесс, — твержу это слово как заклинание, пробуя его на вкус, вспоминая. — Я тебя люблю…

— Малыш, — еще более удивленный взгляд. — И я тебя люблю, но если ты будешь отлынивать от тренировки, буду наказывать!

Игривый поцелуй в шею за ухом.

— Я не знаю, я как будто выпала на какое-то время из реальности. Непонятное чувство внутри…

— Забавно, — еще один поцелуй, теперь в кончик носа. — Приходи в себя быстрей, а то няня Мирославу из парка скоро приведет, а у меня, между прочим, еще некие планы относительно вас, сударыня, были!

В его глазах загорелся шальной огонек.

— Кого приведет? — не совсем поняла, о чем он говорит.

— Мира сейчас придет с прогулки! Шейн, ты точно в порядке? — он отодвинулся в сторону. — Дочка наша сейчас в парке с няней, ты что, забыла?!

Я и не заметила, как присела на пол, так резко подкосились ноги.

— Дочка? — сухие глаза жгло огнем. У горла стоял комок боли, который даже проглотить не было сил.

— Милая, что случилось? — теперь Лесс был напуган уже не на шутку.

— Сколько мне лет? — вдруг спросила я.

— Еще утром было двадцать пять, — бездна непонимания в его глазах.

Вопрос вырвался сам по себе, я и объяснить толком не могла, зачем все это у мужа спрашиваю.

У мужа?! Да… Воспоминая всплывают в голове сами собой. Мне двадцать, и я с цветами в руках иду в белом свадебном платье прямо к стоящему у алтаря Беаты Лессу, рядом мама, сестры, бабушка. И еще вспышка. Мне двадцать один. На руках маленький сверток, отчего-то кричащий, и глупая счастливая улыбка на лице любимого мужчины. Еще три года уходит, мне навстречу бежит маленькая черноволосая и темнокожая девочка с радостным криком «Мама!», и я подхватываю ее на руки, кружа в воздухе.

Моя жизнь, моя любовь. Так похожая на сон.

Все правильно, все идеально. Но голова почему-то пульсировала от дикой боли, готовая взорваться в любой момент.

Эльф подхватил меня на руки и бережно отнес в гостиную, пристроив на диване. Налил холодной воды, позволяя прийти в себя и выровнять сбившееся дыхание.

— Может, лекаря позвать?

— Нет, — отрицательно качаю головой. — Не надо.

От шизофрении и раздвоения личности спасет лишь топор палача… А ничем иным странную смесь образов в сознании я объяснить не могла.

Словно две абсолютно разные жизни вдруг взяли и наслоились друг на друга, перемешивая все и не давая ни единого шанса разобраться в нагромождении воспоминаний. Мужчина крепко меня обнял, бережно прижав к себе, и я положила голову на его плечо. Он всегда рядом, всегда поддержит, подскажет, поможет.