ОНАГР

Молодой человек, в ожидании оригинала, занялся рассматриванием портрета.

Какое сходство!.. карие глаза так и горят, черные волосы мелкими кудрями вырываются из-под берета и упадают до плеч, - а грудь полная, роскошная, а ротик маленький…

"Счастливец этот Дмитрий Васильич! Нет, впрочем, что за радость быть мужем?

Гораздо приятнее…"

На этом слове Дмитрий Васильич прервал размышления молодого человека. Он вошел в залу.

Дмитрий Васильич десять лет перед этим служил в каком-то пехотном полку, кажется, в Моршанске; все его богатство заключалось, кроме мундира и сюртука, в паре сапог, в черешневом коротеньком чубуке да в чемодане из желтой кожи; он считался в полку умным человеком: ему полковой командир всегда протягивал руку и говорил ты с особенною нежностью. Дмитрий Васильич носил очки и читал русские газеты. Дослужившись до капитанского чина, он вышел в отставку и прямо в Петербург. В Петербурге он познакомился прежде всего с начальниками отделения; начальники отделения приняли его прекрасно: с ними он начал играть в вист по десяти рублей роббер; потом перешел к директорам - важный шаг; прошел месяц, им довольны и директоры и жены директорские; прошел другой - он необходимое лицо в директорском висте, а вист по двадцати пяти рублей роббер и больше; прошел третий месяц - директоры мигнули друг другу, указывая на него, посмотрели друг на друга и сказали: "Э-ге!" После этого э-ге его определили на очень выгодное, хоть и невидное место. Года через четыре он женился на генеральской дочке, за которой ничего не взял.

Теперь у него есть до миллиона, по уверению многих; у него в квартире дорогие мебели и бронзы; у него щегольские лошади; он дает щегольские вечера и обеды, он ведет большую игру; он важное лицо в Благородном собрании, и ему хочется попасть в Английский клуб; его вы встретите на всех торгах и аукционах; к нему ездит генералитет, с ним под ручку прогуливаются капиталисты. Вы подумаете, взглянув на него, что он генерал, а в самом-то деле он только надворный советник; вы вообразите, что у него по крайней мере Владимир на шее, а у него Анна третьей степени… В задушевном словаре этого человека не много слов.

Вот почти все они: купил, перекупил, продал, запродал, обработал; но он любил рассуждать о литературе и политике, о высоком и прекрасном, о суете и ничтожестве жизни. Он действительно очень умный человек!

- А! - сказал протяжно Дмитрий Васильич молодому человеку, который раскланялся ему очень ловко, нисколько не хуже своего танцевального учителя, выставив, будто нечаянно, свою руку в желтой перчатке.

Дмитрий Васильич не пожал его руки, а прикоснулся чуть-чуть к его перчатке двумя пальцами.

- Очень рад вас видеть. Что, получаете ли письма от матушки? Здорова ли она?..

- Покорно вас благодарю. Она, слава богу, здорова…

- Что, как вы находите, похож портрет жены?

- Чрезвычайно.

- Я писал к вашей матушке, не хочет ли она продать мне свою деревню. Я даю ей хорошую цену. Что ей жить в провинции, право? Она приехала бы к вам, жить бы вместе с вами… Вам, я думаю, скучно без нее?

Молодой человек расправлял пальцы перчатки.

- Конечно-с.

- Катенька! - закричал Дмитрий Васильич, входя в гостиную. - Милости прошу к жене,

- продолжал он, обращаясь к молодому человеку.

- Что, мой дружочек? - послышался откуда-то звучный и томный голос.

"Точно соловей поет, - подумал молодой человек, - я и не заметил, что у нее такой приятный орган".

Дмитрий Васильич ушел, герой рассказа остался один.

Дверь из будуара в гостиную отворилась неслышно. Катерина Ивановна остановилась в дверях и увидела гостя.

- Ах!.. - Она как будто удивилась и присела…

- Как ваше здоровье? - спросил у нее молодой человек по-французски, подходя к ней.

- Я и не узнала вас, - сказала она с приятною улыбкою, сделав два шага вперед и поправляя брильянтовый крестик, который висел у нее на груди. - Где это вы были все время? Вас что-то не видно.

- Я очень виноват перед вами. Я ездил на охоту с князем… - Он запнулся: в эту минуту, как нарочно, ни одна княжеская фамилия не приходила ему в голову, хоть он всех почти князей, гуляющих по Невскому проспекту, знал в лицо. - Сегодня прекрасная погода… Вы не изволили гулять?

- Нет. - Она бросилась в кресла с кокетством и небрежно опустила на колени свои руки, разукрашенные богатыми кольцами. - Меня измучили балы. Четыре дня сряду я возвращалась домой в шесть часов утра. Вы не поверите, как это тяжело и скучно!

Молодой человек сел подле нее.

- По лицу вашему, однако, незаметно, чтоб вы были утомлены балами. Ваш цвет лица…

"Начало, кажется, недурно", - подумал он.

- Ваш цвет лица…

- Что же мой цвет лица?

- Так свеж, так…

- Это комплименты…

- Я никогда не говорю и не умею говорить комплиментов, я…

- Катенька! пора обедать, - сказал Дмитрий Васильич, входя и доглядывая на часы. -

Вы обедаете с нами?..

- Нет-с.

Мододой человек вскочил со стула.

- Я только хотел узнать о вашем здоровье… мне еще надо заехать в два дома…

- Да помилуйте! кто же так поздно ездит с визитами? Останьтесь-ка с нами. Кушанье сейчас подадут.

- Нет-с, я никак не могу… Молодой человек начал раскланиваться.

- Ну, как хотите! Когда будете писать к матушке, кланяйтесь ей от меня… А что, как идет ваша служба?

- Ничего, хорошо.

- Не забывайте нас, - сказала Катерина Ивановна, - Приезжайте к нам когда-нибудь запросто вечером. Я хочу отдохнуть несколько дней дома от шумной жизни…

"Очаровательная женщина! - подумал молодой человек, выходя в переднюю. - И как она смотрела на меня! И какая у нее ножка!.. Отчего это мне давно не пришло в голову?.. Что ж! все равно, и теперь еще можно… Она обращает на меня особенное внимание… Недурно, черт возьми! Приезжайте запросто вечером! Это много значит, это не всякому говорится; а муж пресмешной! Что за вопросы предлагает: о маменьке, о службе! Разве я мальчик, только что вышедший из школы! И удивляется, что поздно с визитами езжу, - а еще живет в свете!

Не в первом же часу делать визиты!.. Хорошо, что я не остался обедать: как можно остаться обедать в сюртуке! В сюртуке только выезжают по утрам, а к обеду надевают фраки…"

Как истинный онагр, молодой человек превосходно знал все обычаи, переходящие из большого в маленький свет, и ни в каком случае не позволял себе уклоняться от них. С благоговением неизобразимым, с чувством робким и трепетным смотрел он на львов, с которыми ветречался на улицах и в трактирах, и усиливался рабски подражать им во всем.

Всем и каждому известно, что цари высшего парижского общества, некогда называвшиеся: hommes a bo

В Петербурге очень много "онагров", несравненно более, чем "львов".

Санкт-петербургские "онагры", по-моему, гораздо любопытнее санкт-петербургских

"львов". Не знаю, даст ли этот слабый очерк хоть небольшое понятие о том, что такое санкт- петербургский онагр.