Страница 32 из 37
И вдруг визг вырубается, снова жуткая тишина, такие вот звуковые эффекты, и в этой тишине начинает разрастаться и крепнуть речитатив заведующей: “Она не имеет права! Она этого не заслужила! Она не имеет права! Она этого не заслужила!” — а ей подпевают те, у которых хорошо с легкими: “Она этого не заслужила! Она работает на полставки! Она этого не заслужила! Она работает на полставки!” Такой, в общем, хор.
И тут я начинаю понимать, что спичку-то с пододеяльником вытащила как раз бедная Таня, для которой все жребии были равны. Потому что хоть Господь и наградил ее сначала возможностью работать на полставки, а потом еще таким ценным подарком, она как-то заранее знала, что ничего хорошего из этого не выйдет, и оказалась права. Я помню, что потом дети у нее в целом поправились, то есть тот, кто пбисался и не вставал, писаться перестал и пошел, но в спецшколе для дефективных как-то сильно увлекся токсикоманией, в результате чего проломил до мозгов голову другому дефективному. А его брат-близнец почти выправил свою речь, поступил в нормальное, хорошее ПТУ, выучился на повара, женился, но потом пропал, и его не нашли. А кому достался пододеяльник, я так и не помню. Я помню только, что мне надоело сидеть в кладовке, я вышла и предложила разрезать этот пододеяльник на пятнадцать кусочков, как это сделали поклонники с носовым платком Мика Джеггера, — так меня чуть не убили.
А нынче я еду на дискотеку. В Long Beach. На “крайслере” цвета апрельского рассвета во Флориде. У меня молодой и самый красивый бой-френд на обоих побережьях. Полагаю, даже в обоих полушариях... Ну разве это не кино?
Сцена 13
Светло-вишневый “крайслер” подкатывает к зданию дискотеки, довольно долго ищет место для парковки; находит. Из здания, выполненного в корбюзьеанском стиле, доносится громкий, канонадой и взрывами, гул.
Обе двери машины синхронно открываются. Из них выходят (съемка сзади и слегка сверху) мужчина и женщина. Фигура каждого из них настолько точно соответствует принадлежности к своему полу, что эта принадлежность выглядит даже демонстративной. (Точней: старомодной?..) Две фигуры, настолько обратные друг другу, настолько обреченные друг на друга, словно являющие собой просто символы мужчины и женщины как таковых, — привычные символы мира, так остроумно замешенного на войне и единстве полярных начал. То есть мы видим большой треугольник мужчины, основанием кверху, а рядом маленький, словно перевернутый, треугольник его подруги. Большой треугольник великодушно протягивает маленькому свой мизинец. Маленький цепляется за мизинец двумя своими руками, и так они входят в здание дискотеки.
Сцена 14
Дискотека.
Она. Господи!!
Он. Что?!
Она. Господи!!
Он (наклоняясь к ней). Что?
Она (ему в ухо). Шум!..
Он (так же). Давай я возьму тебе “Ear Classic”!..
Она (держась за его шею). Что это?
Он (ей в ухо). Это такие пробки, уши затыкать!.. Вон, смотри, продают!..
Она. Какой смысл?
Он. Что-что? ..
Она. Я говорю: какой тогда смысл?..
Он. Шит! Во всем ты смысл ищешь! Рилэкс, бэби!
Она (кричит ему в ухо). Но у меня сердце вошло в резонанс!! Господи!! Сейчас лопнет!!
Он (кричит). Потерпи!!
Она. Господи!! По кишкам молотит!! Бухает!! Ой, не могу, ужас!! Ой!! Мозги сейчас взорвутся!! И вылетят!!
Он (освобождаясь от ее рук). Тихо, бэби!! Сейчас будет моя любимая песня!!
Она. Господи!.. но это же Хиросима!.. Мегатонны тротила!..
Он, к ее удивлению, открывает рот и, судя по движениям губ, подпевает.
И у этой бомбардировки есть слова?!
Грохот обрывается, топот, вой, свист. Музыканты подготавливаются к следующей
части.
Перерыв.
Он. Тебе понравилось?
Она. Мне надо привыкнуть...
Он. У вас есть похожие группы?
Она. Наверное... Я не знаю...
Он (внезапно). Что ты на него так смотришь?! Не показывай, что ты иностранка, пожалуйста! Не видела, что ли, таких причесок?
Она. Я не смотрю... Видела...
Он. Хочешь чего-нибудь выпить?
Она. Можно...
Он. Пошли в фойе.
Выходят.
Сцена 15
В фойе.
Он. Ну вот, теперь растянут перерыв на полчаса... Знаю я их манеру... Cока хочешь?
Она. Давай...
Он. Какого?
Она. Orange... (Явно подлизываясь.) Знаешь, эти децибелы страшно вредны для здоровья! Я читала!..
Он. Я же тебе предлагал “Ear Classic”...
Она. Да не для ушей, я имею в виду! Для всего сразу! Для, скажем, селезенки... мозга, конечно... печени... перикарда...
Он. Перикард — что это?
Она. Оболочка сердца...
Он. Сердце имеет оболочку? Это хорошо... А другие органы имеют?
Она. Не все, я думаю.
Он. Это плохо. Хорошо, если бы все имели... А где ты вычитала, что это вредно?
Она. В одном медицинском журнале...
Он. Я думаю, что в таких дозах это еще допустимо... А то Министерство здравоохранения обязательно делало бы свои предупреждения. Как ты думаешь?
Она. Тебе виднее...
Он. Конечно, делало бы! В противном случае министр пошел бы под суд!
Маленькая пауза.
Слушай... Раз уж ты коснулась такой темы...
Она. Какой?
Он. Ну, про селезенку... и все такое... Можно я тебя кое о чем спрошу?
Она. Конечно. Спрашивай.
Он. Сок вкусный?
Она. Вкусный. Спасибо. А как тебе кола?
Он. О’кей.
Она. Ты про сок хотел спросить.
Он. Нет.
Она. А про что?
Он. А ты не будешь смеяться?
Она. Конечно, не буду.
Он. Дай честное слово.
Она. Ты же знаешь.
Он. Ну, о’кей. Слушай... Вот. Например, этот period... ну, который у девочек и у женщин... я имею в виду... в смысле — месячные, когда кровь... Это что — именно по ночам бывает?
Она. Нет.
Он. А как?
Она. Раз в месяц.
Он. А-а-а.
Пауза.
Понятно. (С детской важностью.) Я теперь знаю, почему девочки иногда так много времени проводят в туалете!
Она. Ну да. Они там макияж делают. А мальчики почему иногда так много времени проводят в туалете?
Он (слегка ее обнимая). У тебя красивая грудь... Большая...
Она. Не видел такой никогда?
Он. Не видел.
Она. Осмелюсь спросить, сэр: за сколько же это лет?
Он. За тридцать один год с момента рождения... (Внезапно, словно опомнясь.) Но из этого ничего не вытекает! Ты не можешь делать обо мне какие-либо выводы!
Она. Ну, один-то вывод я уже сделала.
Он (отстраняясь). Какой? Впрочем, мне это неинтересно.
Пауза.
Ну, если что-то хорошее, то можешь сказать. Это хорошее?
Она. Я не знаю.
Он. Перестань! Конечно, ты знаешь.
Пауза.
Ну?
Она (угрюмо и нежно). Обожаю тебя. Обожаю. Вот и все.
Он. Это твой вывод?
Она. Это мой вывод.
Он (заметно приободрившись). Не такой уж плохой вывод. Еще соку? Нет?..
Из зала раздается взрыв воплей и свист вперемешку с громом отдельных, пока
еще диссонансных аккордов электрогитары.
Сейчас начнут! Шит!.. Как назло, мне надо пописать!.. ты не хочешь, нет? Подожди меня, ладно? (Исчезает в дверях мужского туалета.)