Трактаты

Таким образом мы научились поклоняться единой нетварной божественности, созерцаемой не только в сущности, но и в через все [являемом] совершенстве, поскольку полнота божественности, то есть сущность, сила, энергия и все то, что находится окрест сущности, равно созерцается в Каждой из трех святых ипостасей. При этом все, о чем катафатически и апофатически богословствуется [что оно созерцается] окрест бощественной сущности, нетварно, как по природе присущее Богу, но ничто из этого не есть сущность. «Ибо не является сущностью нерожденность, – говорит святой Кирилл, – или нетление, или бессмертие, или невидимость. Ведь если бы каждое из этих [именований] обозначало сущность, то из стольких бы сущностей слагался Бог, сколько показывалось бы присущих Ему по природе [свойств]»[707]. «И то, что мы говорим о Боге катафатически, – говорит божественный Иоанн Дамаскин, – не указывает на природу. И благо ли, праведность ли, мудрость или иное что назовешь – ты будешь говорить не о природе Божией, а о том, что окрест природы»[708]. И снова: «благость, праведность и тому подобное сопутствует божественной природе, а не показывает саму сущность» [709]. Ибо как ипостасные свойства не являются ипостасью, но суть характерные особенности ипостаси, так и природные свойства – не природа, но характерные особенности природы. «Природными же свойствами называем, – согласно богоглаголивому Дамаскину, – воления и энергии» [710]; я имею в виду самую изволительную силу и энергию, по которой хотят и действуют хотящие и действующие.

Итак, поскольку Церковью Божией и нами, ее питомцами, исповедуется и почитается одна божественность – по всему нетварная и не имеющая какого-либо недостатка, то нападающий [на нас] Варлаам из Калабрии и Акиндин из окрестностей Прилапа, кажущиеся в настоящее время самыми отборными орудиями того, кто от начала был противником Божества, в высшей степени злочестиво разорвав единую божественность, рассекают ее, увы, на тварное и нетварное, единственно нетленной называя божественную природу, а всякую божественную силу и энергию, и вообще все из числа сущего окрест божественной природы и естественно присущего Богу низводя до уровня твари, как не являющееся природой, но так или иначе отличающееся от нее, которая одна лишь, согласно им, является нетварной божественностью. Расчленяя таким образом божественность, эти несчастные совершенно упразднили бытие Божие, став не просто злочестивыми (δυσσεβεις), но [вовсе] нечестивыми (ασεβεις) [711] и безбожными. Ибо «если отнять [у Него] природную энергию, то Он не будет ни Богом, ни человеком»[712] , – говорит сильный в божественных вещах Максим.

Итак, говорящие, что Богу не присущи природные и сущностные [свойства] так или иначе отличающиеся от природы, дабы не получалось, как они думают, много нетварных, и саму эту сущность, о которой они говорят, отвергают и становятся безбожниками. Ибо низводя до уровня твари божественную силу, энергию и все по природе присущее Богу, – поскольку ничто из этого не является природой как отличающееся от нее, а они все, что каким бы то ни было образом отличается от божественной природы, считают тварью, – делают тварыо Бога. Ведь и [исходя] из энергии каждого, согласно опять же тому же мудрому в божественном Максиму, характеризуется сущность каждого, ибо «нетварная энергия указывает на нетварную природу, а тварная – на тварную» [713]. Поскольку же они исповедуют, что божественностью называется и Божия сила и энергия, которую они полагают тварной, и Божия сущность, которую одну они называют нетварной и превосходящей тварную, по их мнению, божественность, то они являются поистине безбожными и поклоняющимися твари (κτισματολατραι) двоебожниками, говоря о тварной и нетварной божественности Бога, и высшую [божественность] называя нетварной, а низшую – тварной. Таким образом, эти несчастные, сами став безбожными двоебожниками, зовут двоебожниками тех, кто единомысленно с богоносными отцами утверждает, что нетварна и сущность Божия, и сила, и энергия, и все то, о чем богословствуется, что это окрест сущности Божией.

Ведь поскольку и Божия природа называется божественностью, а в более точном смысле [так называется] энергия, как и великий Василий говорит, что «если и природу обозначает имя «божественность», то общность сущности позволяет в строгом смысле приложить это наименование и к Святому Духу; но это наименование несет в себе указание на некую силу, будь то зрительную или деятельную»[714], то, следовательно, применительно к обеим [то есть, к сущности и энергии] у богословов встречается именование «божественность», и они же называют сущность Божию превосходящей всякую силу и энергию, не потому, чтобы сила и энергия была тварной, а единственно нетварной – сущность (прочь такую мысль, ибо это относится к заблуждению Варлаама и Акиндина), а потому что сущность является причиной того, что окрест нее, и потому что сущность Божия абсолютно непричаствуема и невыразима (ведь Бог и уразумевается и причаствуется, и именуется [исходя] из того, что окрест Него). [А эти] громко кричат, будто бы называющие нетварными вместе с сущностью Божией и сущностно созерцаемые окрест нее [свойства] говорят о двух нетварных божественностях, не понимая того, что нетварное не отторгается одно от другого, хотя и различно друг с другом, или что превосходство в отношении причинности, непричаствуемости и невыразимости не нарушает равночестности и тождеродности (ομοφυια) сущности и энергии, и различие природных [свойств] по отношению к природе никогда не достигает степени противоположности, как это для вводимых безумием Варлаама и Акиндина тварности и нетварности.

А что Бог, согласно богословам, [Своей] сущностью превосходит и [сущие] окрест Него божественные энергии и силы, то мы и этому научаемся из тех же [их] речей. И когда великий Дионисий пишет: «цель слова выразить не сверхсущественную сущность как сверхсущественное, ибо оно неизреченно и непознаваемо, и совершенно невыразимо, и превыше самого единства, но [в том, чтобы] воспеть сущностотворное выступление ко всем сущим Богоначального сущностоначалия»[715]; и еще: «[наше] слово не обещает выразить самосверхсущностную благость, сущность, жизнь и премудрость самосверхсущностной божественности, сверхоснованную, как говорят Речения, превыше всякой благости, божественности, сущности, жизни и премудрости в тайных[сферах][716] , но воспевает явленный благотворный Промысл как по преимуществу благость и причину всех благ»[717] ; и еще: «Самим-по-себе-бытием, самой-по-себе-жизнью и самой-по-себе–божественностью мы называем, в категориях изначального, божеского и причинностного, одно сверхначальное и сверхсущностное Начало и Причину; а имея в виду причаствуемое – подаваемую от непричаствуемого Бога промыслительную силу, само-по-себе-обожение, коего причащаясь свойственным себе образом, сущие являются и называются обожествленными» [718], – то тем самым он показывает, что промыслительные силы Божии превыше сущих, то есть, нетварны. Ибо он говорит, что сущие являются их причастниками, но также и Причину их назвал он Сверхначальной и Сверхсущностной.

707

Кирилл Александрийский. De sancta trinitate dialogi, 2. PG 75, 733CD.

708

Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры, 1, 4. Op. cit., 4, 33-36 (p. п.: С.8-9 (80-81)

709

Там же, 1, 9. Op. cit., 9, 25-26 (р. п.: С. 28 (100)).

710

Там же, 3, 14. Op. cit., 58, 24-25 (р. п.: С. 153 (225)).

711

«Нечестивыми» называются вовсе не чтущие Бога в отличие от «злочестивых», т. е. чтущих Его худо, сиречь недостаточно или неправильно.

712

Максим Исповедник, К Марину. PG 91, 96В и 201AB.

713

Он же. Диалог с Пирром. ГС 91, 341А (р. п.: С. 219).

714

Василий Великий. Послание 189, 8. PG 32, 693D – 696А (р. п.: С.

715

Дионисий Ареопагит. О божественных именах, 5, 1. С. 402 (р. п.: С. 403).

716

Ср.: Пс. 17:12; 80:8.

717

Дионисий Ареопагит. О божественных именах, 5, 2. С. 404 (р. п.: С. 405).

718

Там же, И, 6. С. 540 (р. п.: С. 541).