Соратники Петра

Гнев в отношении непутевого племянника Ефима и супруги, продолжавшей жить в Венеции, Владиславич сменил на милость: «Жене моей графине Вергилии Тревизани на память моей к ней любви и дабы не понесла какой-либо нужды, выдать ей сверх вышеписанных ее уборов готовыми деньгами семь тысяч дукатов венецианских называемых малых», что составляло около четырех тысяч рублей. Возможно, что таким способом Савва Лукич вознаградил Вирджинию за их прошлую совместную жизнь.

Ефиму причиталось единовременно три тысячи рублей. Напомним, что по первому завещанию ему отпускалась только тысяча. Как и в первом завещании, здесь тоже есть оговорка: если Ефим станет «турбовать» наследника кляузами, то три тысячи надлежало разделить между морским и сухопутным госпиталями.

Не забыты были и монастыри в Сербии. Требианскому и Житомыслицкому монастырям Савва Лукич отказал по ящику церковных книг, а церкви, что при Кастелнове на Топлах, он завещал богатую утварь, изготовленную в Москве.[586]

Один из «птенцов гнезда Петрова», Владиславич оставил заметный след в истории внешней политики России. Его имя, овеянное легендами, чтят и на родине – в Сербии. Там его знают как пламенного патриота, просветителя и основателя школ, борца против османских угнетателей и горячего сторонника сближения славянских народов с Россией.

Яков Вилимович Брюс

На государевой службе

Так уж случилось, что в России за Яковом Вилимовичем Брюсом прочно закрепилась слава чернокнижника, «колдуна с Сухаревой башни», астролога и алхимика, обладающего неким тайным знанием. Однако, несмотря на все эти «титулы», имя Брюса неизменно произносилось и произносится с уважением. Не только нам, отстоящим от петровского времени на многие поколения, Яков Брюс представляется человеком-загадкой. Его современники тоже чувствовали, что это неординарная личность, непохожая на других соратников Петра. Действительно, в отличие от ряда новоиспеченных вельмож, сочинявших свои родословные и доказывавших свое родство с августейшими предками из Европы или Азии, Брюс был самым настоящим «выезжим» потомком шотландских королей. Благодаря тому, что в его жилах текла королевская кровь, он никогда не страдал комплексом человека, попавшего «из грязи в князи». Ему было присуще внутреннее благородство, не позволявшее идти на сделки с совестью.

В то время как некоторые представители знатных и незнатных родов, волею судьбы оказавшиеся у кормила власти, не могли похвастаться элементарной грамотностью, Брюс был европейски образованным человеком, знавшим несколько языков. Тогда как большинство попутчиков Петра I поддерживали царя в его реформаторской деятельности, не задумываясь о ее глубинном значении и лишь увлекшись ею как азартной игрой, Яков Вилимович всецело понимал смысл приближения России к европейскому миру, поскольку сам был генетическим носителем черт европейского устройства. В противоположность многим российским сановникам, не брезговавшим запускать руку в государеву казну и брать взятки, этот шотландец не был мздоимцем и казнокрадом. Отчасти причиной тому было все то же королевское происхождение, а отчасти – строгий надзор за иноземцами, находившимися в русской службе. То, что могло сойти с рук россиянину, способно было погубить «немца».

Будучи иноземцем, иноверцем, Брюс тем не менее чувствовал себя человеком России. Свято помня о своих шотландских корнях и тщательно изучая английскую генеалогию, он, однако, не мыслил себя вне службы русскому царю и не пытался вернуться на свою историческую родину. Кто знает, переживи семейство Брюсов кромвелевское лихолетье в Англии, туманный Альбион мог бы гордиться великим ученым Якобом Даниэлем Брюсом, поскольку для его научных занятий в Англии условий было куда больше, чем в России. Но, по счастливому стечению обстоятельств, Россия стала родиной русского шотландца, внесшего большой вклад в петровские преобразования. Попробуем же увидеть, кем был в реальности наш герой.

Дальние предки Якова Вилимовича Брюса были августейшими особами. Роберт I Брюс правил в Шотландии в 1306–1329 годах, Эдуард Брюс был королем Ирландии в 1316–1318 годах. Их ближайшие потомки носили титулы лордов Клокмэннэн. Во времена Кромвеля одному из продолжателей знатного рода, Вилиму Брюсу, пришлось покинуть родину и попытать счастья в России. В числе других иноземцев, надеявшихся сделать себе карьеру на русской службе, Вилим Брюс в 1647 году прибывает в русское государство и получает чин полковника. Россия в то время не вела крупных военных действий. Поэтому многие вновь прибывшие иноземные офицеры не могли проявить себя на командном поприще и записывались рядовыми воинами, чтобы получать сносное жалованье. Только к началу войны России с Речью Посполитой в 1654 году Вилим Брюс смог принять участие в боях в чине полковника. Более десяти лет он командовал полком в Пскове. За заслуги перед российской короной был произведен царем Алексеем Михайловичем в генерал-майоры. Во время службы в Пскове у него родились два сына: в 1668 году – Роберт, а в 1670-м – Якоб. Позже их стали называть на русский манер – Романом и Яковом.

В 1680 году Вилима Брюса не стало. Спустя три года оба брата были записаны в царские потешные полки. Принять участие в настоящем военном походе Якову Брюсу пришлось в 1687 году во время Крымской кампании. Он был в ранге прапорщика солдатского строя. В 1689 году Яков разделил участь воинов второго Крымского похода, что, однако, не помешало ему быть щедро вознагражденным правительницей Софьей Алексеевной.

Переломной вехой в жизни Я. В. Брюса стал 1689 год, когда он в споре царевны Софьи и Петра за корону принял сторону последнего и прибыл вместе с другими воинами в Троице-Сергиев монастырь. Это и оказало решающее влияние на его дальнейшую судьбу: в 1694 году Брюс в чине поручика армии потешного генералиссимуса Ф. Ю. Ромодановского учавствовал в Кожуховских маневрах, а в следующем году отправился в первый Азовский поход, закончившийся, как известно, неудачей. В мае 1696 года Брюс вторично оказался у стен Азова. На этот раз Петру удалось овладеть крепостью, и Брюс в награду получил чин полковника.

В 1697 году новоиспеченный полковник отправляется «к генералу и адмиралу и наместнику Новгородцкому, ко Францу Яковлевичу Лефорту… в Голанскую землю во град Амстердам», о чем свидетельствует выданная ему «Проезжая грамота», обязывавшая всех, «какова ни есть состояния… со всеми при нем будучими людьми, рухлядью и вещи… пропускать везде без задержания».[587]

Из Амстердама Брюс отправился в Лондон, где учился «математическому делу» и одновременно по заданию Петра закупал разнообразные инструменты, в том числе астрономические и математические. Ему же поручалось сделать «краткое описание законов… шкоцких и агленских… о наследниках (или первых сынах)».[588] Все эти поручения отрывали Брюса от обучения, и он 15 сентября 1698 года писал царю в Москву: «Перед отъездом твоим государским был мне твой… приказ, чтоб мне пробыть в Лондоне только до первых чисел сентября месяца. И я зело желал, чтоб к тому времени докончить свое ученье, да воистинно не мог», хотя и старался. Если «Бог изволит, чаю сего месяца сентября в последних числах докончить и ехать отсюда».[589]

В Лондоне Брюс посещал обсерваторию, где прослушал лекции по астрономии у Джона Флимстида и Эдмунда Галлея. Позднее, в России он довольно подробно описывал царю правила наблюдения за солнечным затмением и способы его фиксации, пользуясь знаниями, полученными в Англии.

Во время пребывания Петра I в Лондоне в составе Великого посольства Яков Брюс посетил монетный двор в Тауэре, о чем свидетельствует запись в волонтерском путевом «Юрнале 206 (1698) году»: «В 13 день апреля был десятник (царь. – И. К.) с Яковом Брюсом в Туре, где денги делают».[590]

586

РГАДА, ф. Сената, кн. 1171, л. 32–35.

587

Памятники дипломатических сношений России с державами иностранными. Т. ЛТП. СПб., 1867. С. 716, 717.

588

ПБ. Т. I. СПб., 1887. С. 776.

589

Пекарский П. П. Наука и литература в России при Петре Великом. СПб., 1862. Т. I. С. 291, 76, 77.

590

Устрялов Н. Г. История царствования императора Петра Великого. Т. III. СПб., 1859. С. 498.