Ангелы и революция

Лилица

Лилица наша была когда-то молодой: пела песню про желтый анемон, молилась святому Георгию и пила ракию. Ракия была крепкая, но и Лилица тоже крепко стояла на ногах, танцевала под рев бучунов, кричала: хайде, хайде!

Сейчас все по-другому. Перелески, овраги, болота и глина оскорбительны для Лилицы. Мы ставим перед Лилицей тарелку с супом, там плавают грибы, но Лилица усмехается — она не ест грибов.

«Русские сами похожи на грибы, — роняет она. — Они едят эту скользкую гадость, посеяную Господом для червей, ежей и оборотней, и вполне наедаются ею. Они запекают ее в хлеб и угощают своих гостей как особым лакомством. Глаза и волосы у русских неопределенного цвета. Русские сами похожи на грибы и имеют каждый по рыхлому грибу вместо сердца».

Мы терпеливо ждем, мы не злорадствуем, когда Лилица после своих всегда одинаковых слов берется за грибную похлебку. Лилица наша старая, старая и вытирает рот кончиками черного платка. Она не очень-то понимает, где она и в какое время.

Мы вполне уважаем ее презрение к грибам, мы знаем, что Лилица всю свою жизнь прожила там, где едят мясо, обсыпанное паприкой и базиликом.

Фольклорист Сушков

Фольклорист Сушков, выпускник Московской консерватории, забирался в самые медвежьи глухомани. Саша, Саша приехал, — неслось впереди него. Это Саше было приятно. Когда он фотографировал бабушек на фоне скирд и амбаров, те хмурили лбы и крепко сжимали губы. В экспедиции он всегда возил с собой соленые сельди в жестяной коробке.

Амурский лесной кот

Амурский лесной кот, felis bengalensis, — животное достаточно сердитое. Втрое больше обычного подзаборного котяры, он рыщет по глухим горным лесам, зарослям кустарников и пожирает всех, с кем только сумеет справиться. Толстый и противный, он неуклюже сваливается с дерева на зайчонка или молодую косулю, щекочет жертву усиками и радостно ворчит. Может свалиться и на человека, скажем, на охотника, если дует сильный ветер, а кот на ветке спит. Он лакает воду из быстрых холодных рек с чистой водой, он шлепает лапой по месту, где только что мелькнула форель, и обиженно отряхивается — форели ему не поймать. Зимой он ходит с маленьким сугробом между ушами. В марте он дерется и орет на весь лес.

Китайцы его не боятся, а вот колчаковцы, особенно те из них, кто родом из-под Тамбова или Воронежа, не раз рассказывали нам на допросах, сколько страху они натерпелись от амурского лесного кота.

Первый голос

Она пела первым голосом и нравилась всем, включая батюшку, а регент и вовсе был от нее без ума. Но случилась революция, и регент бежал в Эстонию, батюшка уехал в деревню, а она подалась в уездный город Мамадыш, спустившись на пароходе по Вятке. Она хотела ехать в Казань, где когда-то начинала играть на пианино. Но в Мамадыше следы ее затерялись. Старые баржи и горы речного песка у пустых мамадышских пристаней. В Мамадыше ее нет, в этом мы уверены, мы гоним от себя мысль, что, возможно, ее нет и на этом свете.

Закуска

Закусывать можно разным — хлебом, огурцом, котлетой, но лучшая закуска — это женские попки. Вот как это делается: наливаете себе полстакана водки и ставите рядом девушку, несколько ее наклоняете, закидываете на спину подол, опускаете трусики — пусть попа белеет на всю комнату без всяких там тряпичных глупостей. Сами сидите на стуле, а девушка пусть стоит в десяти сантиметрах от вас — так укусить получится удобно и от всей души. Раз — выпили, два — укусили. Изумительно, не правда ли? Следующие полстакана! Приятного вам аппетита — закусывайте и пейте, как говорится, не во вред, а для здоровья. Лучше хорошенько закусить, а вот с водкой поосторожнее — не хватите лишнего. Сами понимаете, силы вам еще понадобятся.

Органист

В этом городе для него нет работы.

Я не тунеядец — я органист, — улыбается он и предлагает завезти в Вятку орган.

Папаша, — улыбаемся мы, — напишите об этом Ленину.

Сестра моего друга

Анникки, сестра моего друга товарища Антонена, всем блюдам предпочитала молодых судаков, сваренных в молоке с морковью и ревенем, всем напиткам — домашнее пиво, которое ей не давали, а всем книгам — «Калевалу» Леннрота.

кричали мы ей с порога.

бойко подхватывала Анникки и показывала нам ежа, которого утром поймала в огороде. Мы ее очень любили. Даже как-то сделали ей ко дню рождения чудесную мельницу Сампо — берестяной короб с ручкой на пестрой крышке, при вращении этой ручки внутри раздавался треск и на пол сыпались монпансье вперемешку с рябиновыми ягодами.

Ангел

Die Angel на известном нам немецком языке означает «удочка» и «дверная петля».

Ангел же с крыльями будет der Engel.

Типограф Максим

Типограф Максим всю жизнь мечтал плавать на индейской пироге и небольно расстреливать из лука смуглые женские попки. Но где же здесь всему этому взяться? Нередко Максим черпал полные пригоршни свинцового шрифта и кидал его в рабочих. Это все нервы, — говорили доктора и советовали ехать на отдых в Финляндию.

Пеларгония

Пеларгония — это герань, но первое слово куда красивее. Скажите медленно — пеларгония, — и вам совсем по-другому представятся русские города.

Сцены с окунем

Этого глупого окуня мы ругали на чем свет стоит, когда уже дома, в раковине на кухне, ему вздумалось прийти в себя и устроить бешеную пляску, так перепугавшую хозяйку. Все мы явились незамедлительно, едва заслышав хозяйкины крики.

Мы, рыбаки, с изумлением смотрели на ожившего окуня, бьющегося в куче мертвой рыбы, и говорили о том, как он два часа пролежал под лодочной скамейкой и затем, помещенный в грязный пакет на самое дно рюкзака, в течение часа несся домой. Хозяйка кричала, что тем не менее окунь не дает себя почистить и уже проткнул ей палец. Маленькая Валентина кричала еще громче: бедная рыбка, отдайте ее мне!

Мы, разбуженные по милости окуня, глядели невесело и думали о том, что этот окунь размером со среднее полено — вне сомнения, гордость нашего улова. К черту размеры — в десять утра не так-то просто заснуть, даже если вы только что из лодки и совсем не спали накануне.

Следующая сцена. Мы не спим — мы мечемся по двору, мы таскаем воду ведрами и наполняем ею единственную в доме ванну, в которой обычно моемся, а Валя кричит в окно: скорее, скорее! Окунь живет в ванне — сутки, вторые, третьи, пятые, чешуя его светлеет, полосы горят, он получает имя Денис в честь того, кто его поймал, ему таскают червей с огорода, а к концу недели дедушка объявляет, что насыпет окуню купорос, так как он, дедушка, хотел бы когда-нибудь помыться, что окунь загостился, словом — жарьте или несите обратно в реку.

Ведро с окунем тащу я, Валентина шагает рядом и говорит: «Прощай, Денисик», до реки неблизко, но мы не торопимся.