«Остров». Подлинная история

Спустя годы Зинаиду Петровну положили в онкологический диспансер, готовили к операции. Перед операцией отпустили домой, и Максимова поехала к старцу.

– Батюшка, я хочу завтра причаститься, – сказала она.

– Благословляю, – ответил отец Николай.

Когда женщина собралась уходить, он поймал ее за полу и сказал:

– У тебя две дороги: либо в храм, либо в могилу... Ты дай обет, что пойдешь служить в храм Варлаама Хутынского. А врачу скажи, что исцелилась и не будешь оперироваться, попроси повторный анализ.

Максимова так и сделала. Врачи предупредили: “Через месяц будет поздно делать операцию, ты на грани”. Однако через две недели пришел повторный анализ: все было в норме! Зинаида Петровна работала в храме старостой, потом – в просфорне. Ее внучке Ксении старец предсказал, что она станет монахиней...

Владимиру Непомнящих, военному врачу и автору журнала “Москва”, он однажды сказал: “Не надо крест снимать в бане”. Тот вспомнил, что перед этим несколько раз ходил в баню и действительно снимал крестик и цепочку.

Весной 1998 года Владимир спросил благословения на поездку летом на Валаам. В ответ отец Николай запел: “О, Иерусалим, Иерусалим!”

“Господи, какой Иерусалим с моей зарплатой!” – подумал Непомнящих. А дальше вышло так. Спустя две недели к врачу пришла пациентка, которую Владимир когда-то уже лечил. Новое лечение оказалось долгим и трудным, но ни о каком материальном вознаграждении не могло быть и речи. Выздоровев, пациентка (она была главным бухгалтером коммерческого банка) вернулась, чтобы поблагодарить за помощь. Женщина передала врачу небольшой сувенир и конверт с оплаченной квитанцией на паломническую поездку в Иерусалим. Владимиру оставалось только оформить документы...

Однажды в Ленинградской семинарии пропал семинарист. Товарищи разыскивали его, но безуспешно. И вот трое из них пришли к отцу Николаю.

– В вашем храме, в академии, есть икона Божией Матери “Взыскание погибших”, – сказал им старец. – Отслужите перед этой иконой три молебна, тогда ваш товарищ отыщется.

Семинаристы отправились обратно, думая, что исполнят благословение без всякого труда. Однако иконы в храме не нашлось, и даже служащие священники ничего не знали об иконе “Взыскание погибших”. Прошло еще дня два, и тут один из семинаристов, выполняя какое-то послушание в алтаре, увидел на дальней полке, где были составлены старые иконы, тот самый образ Богородицы. Удивлению его не было предела. В семинарии про эту икону забыли, а отец Николай знал! Молебны тотчас были отслужены, а на другой день поступили известия о пропавшем товарище. Он был жив и вскоре вернулся к месту учебы.

А вот другой интересный случай, о котором рассказал иеродиакон Давид Темников из Снетогорского монастыря:

“Летом 1999 года, за неделю до праздника Одигитрии, я сопровождал в поездке на остров иеромонаха Н.Тот имел намерение перейти в Псковскую епархию и хотел взять на это благословение у старца. Из Толбы мы плыли на лодке. Когда вышли на озерные просторы, Н. почему-то обратил внимание на развалины храма на острове Верхний. „Что это?“ – спросил он. Я объяснил, что это все, что осталось от Петропавловского Верхнеостровского монастыря, основанного преподобным Досифеем Верхнеостровским в XV веке. Удивительно, но Н. как-то сразу загорелся мыслью попасть именно на этот остров и заняться возрождением монастыря. И весь оставшийся путь он делился со мною только что возникшими планами. У домика отца Николая толпилось много паломников. Батюшка стоял во дворе за заборчиком и отвечал на так и сыпавшиеся на него вопросы. Подошла очередь иеромонаха Н., он подозвал меня и спросил у батюшки, можно ли ему вместе с иеродиаконом Давидом (то есть со мной) заняться возрождением Верхнеостровского монастыря. Ответ батюшки был совсем неожиданным. Посмотрев на нас, отец Николай сказал: „Поменяйтесь местами. Ты (он указал на иеромонаха Н.) возвращайся в свою епархию, а ты (это уже мне) бери благословение у владыки на возрождение храма“. Иеромонах Н. почему-то не удовлетворился таким батюшкиным благословением и отправился к владыке. Но тот даже не стал с Н. разговаривать и велел ему возвращаться к прежнему месту служения... Через некоторое время, по молитвам старца, владыка благословил меняначать работы по восстановлению Петропавловского храма. Помню как сейчас руины, разрушенные стены, внутри повсюду растут деревья... Но, с Божией помощью, работа пошла, и дело быстро сдвинулось с места... Через некоторое время возникла идея построить скит. Владыка одобрил и благословил... В настоящее время восстановлен нижний придел в честь преподобного Досифея (криптовый храм), отреставрирован верхний большой придел в честь Одигитрии...”

Последние годы

В последние годы старец находился в затворе и почти не принимал людей, только отвечал на записки, и то не на все. Он говорил очень мало, наставления его были коротки и односложны. Часто встреча со старцем ограничивалась благословением, помазанием елеем и кратким напутствием.

Глаза его становились голубее и прозрачнее.

“Никто доподлинно не знает, какие подвиги нес отец Николай на острове, – вспоминал иеромонах Нестор Кумыш. – Он скрывал это от всех, близко никого к себе не подпускал и сам за собой ухаживал, за исключением последних десяти лет, когда уже не мог этого делать. В последнее время ему очень трудно было переносить свою немощь. Видя, как старцу не только тяжело говорить, но даже сидеть, как при этом он напрягает свои последние силы, я как-то участливо сказал ему: „Батюшка, вам бы полежать“. Отец Николай, не поднимая опущенной головы, ответил: „Лежат только лентяи“. В другой раз на такое же сочувственное предложение отдохнуть он заметил: „Отдыхать – это грех“”.

Наступило время, когда старец из-за болезни почти перестал выходить из домика. В Никольском храме теперь служили иеромонахи Псково-Печерского монастыря, но паломники все равно ехали к отцу Николаю. Он принимал записки с вопросами и передавал ответ через келейниц.

Однажды на заборе появилось объявление, что по причине плохого самочувствия старца записки с вопросами не принимаются. По воспоминаниям протоиерея Бориса Николаева, старец в то время не раз “словно бы умирал”. Дыхание у него останавливалось, но пульс продолжал биться.

Фактически отец Николай провел последние годы в добровольном затворе. Ему предложили уйти на покой в Псково-Печерский монастырь, но он отказался. Как рассказывал архимандрит Тихон Шевкунов, ездивший к отцу Николаю по благословению Патриарха Алексия II, старец попросил ничего не менять в его жизни...

Митрофорный протоиерей Николай Гурьянов отошел ко Господу 24 августа 2002 года, в 17 часов 30 минут.

Согласно завещанию старца, его хоронили на острове.

Десятки священнослужителей и тысячи мирян собрались на маленьком острове проводить в последний путь своего духовного отца и советчика.

Многие отмечали, что рука у покойного старца была теплой, как у живого.

“Уход такого нужного и незаменимого человека – великая трагедия и невосполнимая потеря не только для родных и близких батюшки, но и для всех его духовных чад, – сказал о смерти старца Патриарх Алексий II. – Просто по-человечески жаль, что в нынешней жизни более не представится возможности увидеть батюшку и обратиться к нему, как к дорогому и близкому сердцем человеку...”

После смерти отца Николая местные жители не раз замечали, как голуби покидали насиженное место во дворике и слетались к могиле старца, ходили вокруг нее. Там же, у места упокоения своего хозяина, часами неподвижно сидел кот Липа. Его уносили домой, но он возвращался на могилу.