Страница 99 из 104
Итак, что могут сказать нам о нас самих и наших далеких предках новые генетические методы, в отношении которых многие палеоантропологи и археологи настроены, мягко говоря, скептически? Отвечаю: очень и очень многое, как это, смею надеяться, показала моя книга. Генетическая палеонтология вносит ясность в область, в которой царит почти средневековая неразбериха. Обмеры черепов и анализ их форм, а также обстоятельное изучение и оценки возраста каменных орудий создают неадекватную картину древнейшей эпохи истории человечества. Помимо крайней малочисленности останков человеческих скелетов эпохи палеолита, существует громадное множество вариантов форм человеческих черепов. Использование формы черепов в качестве системы маркеров для определения этнической принадлежности вызывало еще большую путаницу в результате неадекватного питания и малорослости у представителей традиционных сельскохозяйственных общин, а также в результате присутствия инородных генетических примесей у различных групп населения. Все это позволяет без особых трудностей выявить слабые места в реконструкции миграций человека, базирующейся на подобных замерах. Поскольку каменных орудий сохранилось несравненно больше, чем человеческих останков, картина, получаемая в итоге, всегда грешит односторонностью и может поведать нам разве что об уровне технической культуры создателей таких орудий, а не о том, кем были эти люди, где пролегали маршруты их миграций и каково их биологическое происхождение.
Двумя наиболее выразительными примерами противоречий во взглядах антропологов, обусловленных применением неадекватных средств анализа, являются, во-первых, гипотезы мультирегионалистов и теории сторонников исхода из Африки, и, во-вторых, вопрос о том, существовали ли межвидовые браки между неандертальцами и представителями первых европейцев современного типа — кроманьонцами. Классическая генетика, основанная на использовании простейших протеиновых маркеров, дает картину столь же неясную, как и обычные краниометрические обмеры черепа. И лишь выявление прямой, без всяких межвидовых «адьюльтеров», передачи генов Адама и Евы из поколения в поколение в корне изменило картину происходящего.
Достоверные генетические древа для Y-хромосом и мтДНК современного человека позволяют проследить его эволюцию вплоть до общего предка всех людей современного типа, жившего как минимум 200 тысяч лет тому назад, и выявить его миграцию из Африки, происшедшую менее 100 тысяч лет тому назад. Представители этой новой линии достаточно быстро вытеснили все предыдущие генетические линии человека, в том числе и неандертальцев. Разумеется, сама возможность межвидовых браков между представителями архаических ветвей и современными Homo sapiens в принципе не исключена, однако никаких убедительных следов подобных контактов в мужских и женских генетических линиях современных людей не обнаружено. Таким образом, если такие межвидовые связи и имели место, они носили малосущественный характер и все архаические линии давно вымерли. Некоторые ученые полагают, что следы таких межвидовых контактов могут таиться в глубине нашего необъятного нуклеарного генома, но ключевыми все-таки остаются слова «не обнаружено». Принимая во внимание тенденцию к перекомбинированию и созданию в каждом поколении все новых и новых сочетаний, очень трудно построить абсолютно точные деревья для нуклеарных генов, так что некоторые из их ветвей всегда будут вызывать вопросы.
В этой книге, опираясь на всевозможные генетические свидетельства, подтверждаемые различными археологическими материалами из целого ряда древних стоянок, я отстаиваю точку зрения о том, что успешный исход из Африки был всего один, что он имел место около 80 тысяч лет тому назад и проходил по южному маршруту. Его участники-мигранты около 74 тысяч лет тому назад достигли Малайского полуострова, а около 70 тысяч лет тому назад — берегов Австралии. Участники более раннего исхода на Левант по северному маршруту около 90 тысяч лет тому назад к тому времени давно вымерли. И хотя сохраняется некая вероятность позднейшей колонизации Австралии из Восточной Индонезии людьми архаического вида, наиболее ранними останками человека являются останки людей современного вида, и на сегодняшний день нет никаких сколько-нибудь убедительных свидетельств присутствия генетических линий Адама и Евы архаического вида у ныне живущих аборигенов Австралии.
Во всех этих данных обращает на себя внимание ключевая роль Южной Азии (в частности — Индии, Пакистана и района Персидского залива), служившей как бы источником и отправной точкой многих путей расселения выходцев из Африки. Датировка времени первой волны колонизации Восточной и Центральной Азии людьми современного типа носит весьма проблематичный и спорный характер, что объясняется неточностью методов датировки черепов и наличием фактов о позднейшем замещении монголоидами, но если уточненная датировка люйцзяньского черепа (около 68 тысяч лет тому назад) будет признана достоверной, можно будет говорить о том, что Южный Китай был заселен в то же время, что и Юго-Восточная Азия. А если люди современного типа проникли в Юго-Восточную Азию еще до катастрофического извержения вулкана Тоба, то объяснением резкой генетической паузы между Индией и Дальним Востоком вполне можно считать колоссальное облако вулканического пепла, накрывшее Индию около 74 тысяч лет тому назад.
Европа и Западная Азия были заселены значительно позже, около 50 тысяч лет тому назад, когда в мире наступило глобальное потепление, открывшее сухопутный коридор от района побережья Персидского залива к землям нынешнего Восточного Средиземноморья.
Археологические данные свидетельствуют о том, что Центральная Азия была заселена практически в то же время, что и Западная Евразия, то есть около 40—50 тысяч лет тому назад. Целая группа генетических линий, и сегодня присутствующих в Северной и Центральной Азии, являются аргументами в поддержку этой гипотезы и свидетельствуют о прямом пути продвижения на север с территории Индийского субконтинента до западных склонов Гималаев. Некоторые из этих северо- и центральноазиатских линий, по всей видимости, восходят к генофонду древнейших собирателей на прибрежной полосе в Юго-Восточной Азии, которые предположительно могли проделать долгий кружной путь и обойти Гималаи с запада. Прародина так называемого монголоидного типа внешности, если вообще можно говорить о каком-то едином комплексе признаков, остается неизвестной и спорной, хотя большинство имеющихся дентологических данных указывают на южные регионы. Эта простейшая точка зрения на генетические и географические свидетельства хорошо согласуется с мнением о том, что где-то в Центральной Азии (скорее всего — к северу от Гималаев) существовал особый регион, где в результате миграций, вызванных резким похолоданием и ухудшением климата, у коренных жителей Юго-Восточной Азии начали формироваться характерно «монголоидные» черты внешнего облика.
Наиболее драматичным после извержения вулкана Тоба событием глобального масштаба, повлиявшим на судьбы человечества, явился так называемый Последний ледниковый максимум (ПЛМ), наступивший около 18 тысяч лет тому назад. Для Африки это означало быстрое расширение районов пустынь и очередное резкое сокращение численности населения. Для Европы, региона, ситуация в котором изучена наиболее хорошо, наступление ледника повлекло за собой массовое перемещение населения с севера в южные районы, служившие прибежищами для беженцев. Это были в первую очередь Страна Басков, Италия и Балканы, а также Украина в Восточной Европе. Генетическая картина подтверждает археологические данные о резком сокращении численности населения в Западной и Центральной Европе. Согласно одному археологическому исследованию, остатки охотников и собирателей эпохи палеолита были в последние 10 тысяч лет в большей или меньшей степени вытеснены и замещены новым этническим материалом — земледельцами и скотоводами из Анатолии и Леванта. В отличие от этих данных, материалы генетических исследований показывают, что большинство материнских и отцовских генетических линий у жителей современной Европы происходят от предков, живших в Европе еще в эпоху палеолита, которые впоследствии расселились из своих прибежищ на юге до наступления периода неолита.