Море Имен

Поток ассоциаций, завязанный на субъективные ощущения, считался наименее надёжным методом поиска. Алей ничего и не собирался таким образом искать, просто дал волю любопытству. Хотелось посмотреть на рефракцию света любви.

Свет воистину был прекрасен.

Но даже делая скидку на малую надёжность метода, нельзя было игнорировать крайне странный ответ.

«Это слишком, – думал Алей. – Слишком его много, этого Летена. Какой-то непомерно большой объект в ассоциативной картине. То ли это тоже субъективное? Я что, его боюсь? Нет, не боюсь. Тогда почему так?»

– Много это займёт времени? – спросил Летен.

«Занятой человек, – не без иронии подумал Алей и щёлкнул мышью, возвращаясь на главную страницу поисковика. – Давно не играет в игрушки. Такой бы в жизни к лайфхакеру не пошёл, а пёр бы, как танк, к своему запредельному… и свалился на полпути. Они всегда сваливаются. Ну, Поляна, ну, девчонка, обоих нас застроила! Ладно».

– Не больше часа, – ответил он. – Возможно, меньше.

– Приступайте.

– Летя!.. – донёсся строгий шёпот Поляны. – Ну не надо!..

…Алей смотрел на клавиатуру, рассеянно поглаживая пробел большим пальцем. Потом стал щёлкать по CapsLock’у, глядя на мигание огонька.

На губах его играла недобрая улыбка.

«А не сбить ли с него спесь?» – размышлял он и мало-помалу приходил к выводу, что это отличная идея. Ему было всё равно, что Летен Воронов думает о нём лично, но цеховая честь лайфхакера взывала к отмщению.

Игрушки?

Что ж, сейчас сыграем.

Алей задрал голову, чтобы видеть монитор только вскользь, и наугад щёлкнул по нескольким ссылкам.

Летен Воронов. Поиск. Прошлое.

Совсем недавно он стартовал поисковую цепочку с Летена, сделал это неправильно и получил непонятный ответ, а перед тем прошёл сквозь каскад ассоциаций необъяснимых и жутких. Он так и не понял, почему там оказался отец. Потом Летен явился лично. С насмешкой он смотрел на Алея и на его обшарпанную квартиру. А папа её ремонтировал… десять лет назад. Обои выцвели, потолок надо белить заново. Папа всё делал сам – старался забыть о горах, утолить тоску. Он ещё и кооператив заводил с друзьями. Чем они там торговали, в начале девяностых?..

Кооператив.

Начало девяностых.

Красноярск.

«Есть попадание, – определил Алей. – Идём дальше», – и взглянул в монитор.

Он почувствовал резь в глазах. Так бывало от работы за компьютером; сегодня он не успел просидеть за ним и получаса, но об этом не задумался, а просто на автомате посмотрел в окно, чтобы глаза отдохнули. Со второго этажа вида не открывалось вовсе никакого, зато день-деньской стучались в стекло ветви деревьев, зимой заснеженные, летом – зелёные… «Зелень, – высверкивали обрывистые, точно чужие мысли. – Зелёная крона… роща. Это к чему? Нет, это не сюда».

Взгляд Алея упал на фонарный столб.

Столб.

Столбы.

«Это про что вообще?» – озадаченный, он снова ткнулся в поисковик.

…Зелёная Роща – микрорайон в Красноярске. «Столбы» – заповедник. В выдаче городские порталы, энциклопедии, фотоальбомы. Новости: опасность энцефалитного клеща, горожан просят быть осторожнее, воздержаться от прогулок в лесу. Рядом – последние новости по другим темам. Статистика смертности от сердечно-сосудистых… молодёжные движения… открытие модного магазина… мэр города Камыш Знаменский провёл пресс-конференцию.

Алей закрыл глаза, сполз вперёд, устроившись в кресле полулёжа, и некоторое время молчал. Плечи свело до боли. Помедлив, он закинул руку за спину и с силой надавил на седьмой позвонок. Карусель тусклых и ярких вспышек, означавших верные догадки, кружилась внутри черепа. Алей не понимал, что там к чему – данных не хватало. Но точность и не требовалась.

– Это было весной, – сказал он, не поднимая век. – Красноярские Столбы. Его звали Камыш, он торговал одеждой, у него было слабое сердце. Летен Истин, что с ним случилось?

Повисло молчание.

– Алик? – растерянно пробормотала Поляна.

– Мне нужно настроиться, – соврал Алей. – Чтобы пойти в будущее, я должен опираться на события прошлого.

– Любопытно, – сказал Летен. – А ещё?

Ещё?

Алей открыл глаза и снова взялся за мышь. В голове точно надувался воздушный шарик; казалось, череп заполняется чем-то посторонним, но вместе с тем становится легче. Это означало полную готовность к поиску: снижалась критичность восприятия, замолкал внутренний диалог. Теперь на мониторе был сайт маленькой районной газеты с маленькими районными новостями… Фотографии, много страниц фотографий. Виды микрорайона. Конкурс на самый благоустроенный подъезд. Репортаж о мини-зоопарке – белки, соболя, птицы, сокол на чьей-то перчатке. Цветочные клумбы. Какие-то немолодые люди в оранжевой форме… рассказ о работе дворников.

– Поздняя ночь или раннее утро, – проговорил Алей, сам не поняв, откуда взялось время. Время работы дворников, что ли? – Подъезд одного из домов в Зелёной Роще. Человек по имени Сокол. Он возвращался с работы. Он очень сильно задержался.

Ассоциации кончились. Алей помотал головой. В висках начинало ныть. Слишком мало исходных данных, слишком смутна цель поиска: он хотел найти в прошлом Воронова то, что было для него важно – то, что тревожило его до сих пор. «Что случилось с Соколом?» – спросил себя Алей, рассеянно глядя на монитор.

Рекламный блок с правой стороны: «Проводить своего кумира в последний путь пришли сотни поклонников…» – и фото гроба в венках. Алей щёлкнул по ссылке: на Ваганьковском хоронили прославленного старого актёра.

– Он умер, – устало договорил Алей. – Потом там пришлось потрудиться дворникам… Летен Истин, кто это был?

Тот не ответил.

Алей развернулся на кресле.

Лицо Воронова было удивительно мягким и доброжелательным; сощурившись, он задумчиво смотрел на Алея.

– Ляна, – сказал он, – придумай нам чего-нибудь подкрепиться, а? А мы тут с Алеем Веселиным поговорим.

Поляна удивлённо посмотрела на жениха, потом на друга: оба улыбались. Растерянно она пробормотала «хорошо» и вышла из комнаты.

Летен быстро встал и шагнул за ней. Нагнал в коридоре, что-то пробурчал на ухо. Алей их не видел, только слышал полянин примирённый вздох.

Летен вернулся и аккуратно закрыл за собой дверь.

Некоторое время он молчал, с интересом разглядывая Алея. Тот не отводил взгляда.

– Алей Веселин, – спросил, наконец, Воронов, – кто вам платит?

Алей отрицательно покачал головой.

– Меня попросила Поляна.

– Не ломайте комедию, – спокойно сказал Воронов. – Поляна что-нибудь знает?

– О чём? О лайфхакинге?

Алей ловил себя на том, что совершенно не испытывает страха. Он понимал, что добродушный вид Воронова обманчив, что на самом деле Летен взвинчен и зол: он почувствовал угрозу, Алей наступил ему на больную мозоль. Напряжение звенело в воздухе. Но опасности не было – как будто траектория пули проходила мимо…

Крохотная молния вспыхнула между ушами. «Попадание? – удивился Алей. – Снова?»

Пуля.

Вот что случилось.

Человека по имени Сокол рано утром застрелили в подъезде собственного дома.

– Вы исполнитель, вы мне не интересны, – сказал Летен. – Я хочу знать, откуда у вас информация.

– Я получил её только что, методом предельного поиска. Я лайфхакер. Я же вас предупреждал.

– А я предупреждаю вас, – мягко, едва ли не сочувственно проговорил Летен, – что вы играете с огнём. Вы хоть понимаете, во что ввязались?

– Да, – сказал Алей, глядя ему прямо в глаза. – Я собираюсь сломать вам судьбу.

На скулах Воронова выступили желваки. Он даже не сразу нашёлся с ответом.

– Честно, – тихо заметил он после паузы и спросил: – Ваши требования?

Алей вздохнул и безнадёжно покачал головой.

– Вы не понимаете, – сказал он. – Точнее, не верите. Это ваше право. Я не знаю, кто такой Камыш, понятия не имею, кто и почему убил Сокола. Мне это не интересно. Я хочу только одного – чтобы Поляне было хорошо. Она мой друг. Я взломал её Предел. Она попросила, чтобы я сделал то же самое для вас, потому что она очень вас любит. Я готов выполнить её просьбу. Но если вы не хотите, я не буду этого делать. Я уже спрашивал – вы согласны?