Убить президента

– Что тебе сказал генерал, а? Отвечай, гнида? На кого работаешь? На фискалов?!

Задав свои вопросы, мои новые конвоиры чуть ослабили хватку и вполне гуманно перестали меня бить. До них, кажется, дошло, что в таком состоянии я вряд ли что-нибудь смогу сказать.

Меня поставили на ноги и разогнули, чтобы я стоял прямо. Чувствовал я себя неважно. Кажется, сломано ничего не было, зато ушиблено все, что только можно.

– Кто… вы… такие? – ответил я вопросом на вопрос. Ответил, видимо, не очень удачно, поскольку сразу же меня легонько съездили по носу. Не самое внятное ответное замечание, но самое доступное по форме. На всякий случай, если я вдруг не понял, один из моих новых друзей перевел с языка жестов на разговорный русский.

– Управление Охраны, – презрительно процедил он. – Усек, мудило? Будешь теперь отвечать?

Я закивал на всякий случай. Положение мое было отчаянным. Звать на помощь бесполезно, да и кто поверит воплям пегого алкаша, который вырывается из рук трезвых родственников и несет всякую околесицу.

– Вопрос первый, – начал все тот же охранец. – Что тебе сказал генерал Дроздов? Вопрос второй. Что от тебя хотели соколы? Вопрос третий. Кто тебе приказал…

Довести последний вопрос до конца он, впрочем, не успел.

Автомобиль, который лениво разворачивался где-то далеко позади, неожиданно очутился рядом с нами. Из кабины высунулась голова в темных очках и в кепке козырьком.

– Ребята, – задумчиво произнесла голова в кепке. – Как нам проехать к монументу майору Гейзину?

– Проваливайте, – вместе, не сговариваясь, сказали мои приятели с сумочками.

Видимо, в их теперешнем лексиконе это было самое вежливое слово. Двум пассажирам автомобиля такое слово, по-моему, слишком вежливым не показалось. Во всяком случае они мгновенно выпорхнули из машины, чего мои приятели никак не ожидали. Они упустили то мгновение, когда им нужно было отшвырнуть в сторону меня и освободить свои руки. Я был не Рембо, зато эти двое, видимо, выучились у легендарного киногероя паре приемчиков. По крайней мере, ногами они дрались квалифицированно. Хлоп! Хлоп! Руки мои оказались свободными, зато мои бывшие приятели уже в прострации валялись с правой и левой стороны от меня. Меня самого покамест не тронули.

– Дядя Саша, – сказал тип в кепке с козырьком своему заросшему бородой напарнику, – их надо бы связать и оттащить в тенек.

Тот, кого назвали Дядей Сашей, шустро достал из кармана моток бечевки и обмотал ноги-руки обеспамятевших охранцев. Я с большим запозданием сообразил, почему эта парочка из УО не была так предупредительна, как давешний охранец на Тверской. Они, наверное, меня не узнали в этом парике! А то, может, как телезвезду, лупили бы не так сильно…

Тем временем мои спасители перекантовали парочку в кусты, а потом, вернувшись ко мне, подтолкнули легонько меня в машину. Я покорно влез на заднее сиденье. Тип в кепке завел мотор. Бородатый уставился на меня и негромко сказал:

– Ну, так что?

Я устало поглядел на своих спасителей.

– Вы, конечно, из ФСК, – утвердительно произнес я.

– Ух ты, – озадаченно сказал бородатый. – Ты телепат, что ли? Я вздохнул.

– Те, что были до вас, оказались из СБ и из УО. Спецслужбы у нас три, а из трех два вычитать я пока что умею.

Бородатый усмехнулся:

– Есть у нас к тебе дело…

Я поежился.

– Тоже бить будете? Спрашивать, на кого я работаю?

Тот, что сидел в кепке за рулем, громко хмыкнул.

– Для начала снимите парик. Вы ведь Полковников с телевидения, да? Программа «Лицом к лицу»?

Последние слова весьма расположили меня в пользу этих двух фискалов. Я снял пегий парик и очки, пригладил волосы.

– Отлично, – сказал тип в кепке. – Хотите получить сенсацию?

Глава 62

ТЕЛЕЖУРНАЛИСТ ПОЛКОВНИКОВ

(Продолжение)

– Невероятно! – признался я полчаса спустя. – Больше всего это похоже на бред или на дрянной боевик из не нашей жизни.

Тип в кепке с козырьком, которого звали Максимом Лаптевым, пожал плечами:

– То, что вы нам рассказали, тоже похоже на плохой боевик. А тем более, если вы правильно расслышали Дроздова, – это вообще уже из разряда фантастики…

– Ненаучной и очень мрачной, – прибавил бородатый Дядя Саша. – Есть ведь специалисты, врачи, медицинские комиссии… По-моему, твой генерал Дроздов погорячился. В связи с постигшим его тяжелым горем… Нет уж, ЭТОМУ я не верю. И так хватает чернухи с этим покушением…

Максим Лаптев сказал осторожно:

– Ладно. Давайте пока примем генеральские слова к сведению, но займемся другими делами. Дядя Саша прав. Главный вопрос – что будем делать с терактом. В связи со всеми его обстоятельствами.

Дядя Саша проговорил рассудительно:

– Куда ни кинь – все клин. Перво-наперво надо не болтать, а ехать туда. И так время поджимает. Нам надо прибыть хотя бы за час.

– А я куда, по-твоему, рулю? – удивился Лаптев. – Туда и едем. Что-то у тебя нынче с соображалочкой туго.

– Это потому что я давно не курил, – серьезно ответил Дядя Саша. – Мозги требуют наркотика… Аркадий Николаевич, не найдется сигаретки? Свои все вышли, как назло…

Лаптев с переднего сиденья непонятно хихикнул. Я, пожав плечами, достал свою початую «Магну» и коробок, в котором оставалось две спички. Парочка моих спасителей-фискалов выглядела очень экзотично. Впрочем, и сам я в этой необычной компании казался себе вполне на месте: тележурналист с подбитым глазом. Меня не оставляло странное чувство, что нее мы попали внутрь какого-то американского боевика и теперь катимся по наклонной плоскости сюжета. Для полноты, картины в нашей компании не хватало только блондинки и ребенка – все остальное уже было. Мои спутники, правда, меньше всего думали про американское кино. Дядя Саша деловито потрошил сумочки моих последних конвоиров. Лаптев, не выпуская руля, на ходу облачался обратно в милицейскую рубашку. В конце концов ему удалось привести себя в относительный порядок; затем он отложил на соседнее сиденье кепку и темные очки. Я немедленно протянул ему милицейский головной убор. Обратное превращение в милиционера было как нельзя кстати: в центре города, куда мы направлялись, было полным-полно патрулей, и милицейский капитан за рулем, по крайней мере, избавлял нас от излишнего внимания ГАИ.

– Заедем со стороны Театральной площади, – предложил Дядя Саша. Он убедился, что в сумочках охранцев были только пистолеты и не было курева, негромко выругался и оставил свои попытки мелкого мародерства.

– Конечно, с Театральной, – согласился Лаптев. – Там возле ЦУМа есть хорошее местечко для наблюдения: видно обе стороны.

– Как же ты припаркуешься? – спросил заинтересованно Филиков, раскуривая наконец мою сигарету моей спичкой. – Там же стоянка запрещена. Нас оттуда турнут через десять минут.

– Была запрещена, – любезно объяснил Лаптев, отважно вписываясь в поворот. Вел он машину довольно лихо, не боялся. Может быть, оттого не боялся, что машина была чужая и отбита, как я понял, у Охраны.

– А теперь? – спросил я Лаптева. За всеми нововведениями градоначальника уследить просто было нельзя.

– А теперь – разрешена, – обнадежил нас Лаптев. – Сто баксов в день… Нет, вру: сто пятьдесят.

– Сколько-сколько? – поразился бедный Дядя Саша.

Максим Лаптев самым небрежным тоном повторил.

– И что, – заинтересовался Филиков, – у нас сейчас есть такая сумма? У меня, например, нет. И попробуй кому докажи, что мы с тобой на задании и при исполнении… К тому же Лубянку уже не боятся так, как раньше, – прибавил он с печалью. – Сейчас, Макс, у Президента другие фавориты…

– Это ты верно заметил, – кивнул Лаптев. – Вот в них мы и сыграем на стоянке. Машина-то наша откуда взялась? Эту серию номеров ГАИ обязано знать и не встревать.

– Под охранцев работать? – огорчился Дядя. Саша. – Стыд-то какой.

– Вам тоже стыдно, Аркадий Николаевич? – спросил меня Лаптев.

– Потерплю, – быстро отозвался я.