Страница 6 из 10
— Я такая слабая и жалкая и ничего не могу делать. Это меня сердит. И у меня часто болит голова, — Роза со вздохом потерла виски.
— Это можно вылечить, и мы это сделаем, — проговорил дядя и так решительно потряс головой, что волосы упали ему на глаза, и Роза заметила в темных кудрях седые пряди.
— Тетушка Майра говорит, что я очень слабого сложения и никогда не буду здорова, — заметила Роза таким задумчивым тоном, будто решала, плохо или хорошо быть больным ребенком.
— Тетушка Майра просто… гм! Она прекрасная женщина, но у нее есть одна слабость. Она любит воображать, что все кругом тяжело больны и стоят на краю могилы. Я уверен, что она обижается, если люди не умирают! Мы покажем ей, как сделать тебя сильной и превратить бледную изнеженную девочку в румяную и здоровую. Это ведь мое дело, ты знаешь, — прибавил он уже более спокойно, увидев, что мгновенная вспышка немного испугала Розу.
— А я и забыла, что вы доктор, дядя. Как хорошо! Мне бы очень хотелось быть здоровой, только я надеюсь, вы не будете давать мне много лекарств. Я их принимаю целую кучу, но лучше мне не становится.
Роза указала на маленький столик у окна. На нем выстроилась целая батарея разнокалиберных склянок с лекарствами.
— Сейчас посмотрим, какой вред они принесли, эти благословенные женщины, — и, протянув руку, доктор Алек поставил все флаконы перед собой и стал пристально рассматривать каждый, то улыбаясь, то хмуря брови. Пересмотрев все, он сказал:
— Теперь я покажу тебе самый лучший способ принимать эти снадобья.
И с этими словами выбросил в окно склянки, одну за другой, — прямо на цветочную клумбу.
— Но это не понравится тетушке Изобилие, а тетя Майра будет сердиться, ведь это она все принесла! — закричала Роза полуиспуганным-полурадостным голосом.
— Теперь ты — моя пациентка! Мое лечение наверняка даст хорошие результаты. Ты с каждой минутой выглядишь здоровее, — он засмеялся так заразительно, что девочка последовала его примеру.
— Если ваши лекарства будут нравиться мне не больше, чем эти, и я их тоже выброшу в сад, что вы тогда скажете? — спросила она задорно.
— Если я пропишу подобные глупости, то можешь вышвырнуть их за борт, когда захочешь. Ну, что еще тебя беспокоит?
— Я думала, что вы уже обо всем меня расспросили.
— Как же я смогу помочь тебе, если не буду знать, в чем дело? Ну, рассказывай, в чем заключается твоя третья проблема?
— Это очень дурно с моей стороны, но иногда я жалею, что у меня так много тетушек. Они все очень добры ко мне, и мне хочется угодить всем. Но тети так не похожи друг на друга… Я чувствую, что меня как будто разрывают на части, — пробормотала Роза, пытаясь передать ощущения заблудившегося цыпленка, которому показывают дорогу шесть куриц разом.
Дядя Алек откинул голову назад и расхохотался, как мальчишка. Он-то отлично понимал: каждая из теток хотела, чтобы все делалось так, как желает именно она. И это окончательно сбило с толку бедную Розу.
— Попробуем теперь жить под руководством дяди. Может, дело и пойдет на лад. Я хочу, чтобы ты слушалась только меня, и никто не будет давать мне советов, пока я их не спрошу. Иначе на нашем корабле не будет порядка, а я — командир этого маленького корабля; на время, впрочем. Что еще?
Но Роза так вздрогнула и покраснела, что дядя догадался, в чем причина.
— Право, я не могу сказать вам этого; это будет невежливо, да к тому же я думаю, что это не будет меня больше беспокоить.
Когда она пробормотала это, доктор Алек повернулся и, пристально глядя на море, заговорил так серьезно и нежно, что Роза запомнила его слова надолго:
— Дитя мое, я не жду, что ты сразу полюбишь меня и станешь мне доверять. Но я прошу тебя верить, что я всем сердцем отдаюсь своим новым обязанностям, и если буду делать ошибки — а я, конечно, буду их делать, — никто больше меня не будет сожалеть об этом. Моя вина в том, что я для тебя — чужой, тогда как должен быть лучшим другом. Это одна из моих ошибок, и никогда я так не сожалел о ней, как теперь. Между мной и твоим отцом была ссора, и я думал, что никогда не прощу его. Но прошло много лет. Благодарю Бога, мы помирились. Когда я видел брата в последний раз, он просил меня заботиться о тебе в случае его смерти. Это был знак любви и примирения. Я не могу заменить тебе отца, но постараюсь быть полезным. И если ты будешь любить меня хотя бы вполовину меньше, чем любила папу, я буду самым гордым и счастливым человеком на свете. Веришь ли ты мне? И попробуешь ли полюбить меня?
Выражение лица дяди глубоко тронуло Розу, и когда он с волнением взглянул на нее, она потянулась к дяде Алеку и скрепила их соглашение доверчивым поцелуем. Дядя обнял ее, и девочка почувствовала, как тяжелый вздох всколыхнул его грудь. Больше не было произнесено ни слова. Они молчали, пока стук в дверь не заставил обоих вздрогнуть.
Роза обернулась к дверям и сказала:
— Войдите.
Доктор Алек поспешно провел рукавом по глазам и начал что-то насвистывать.
Вошла Фиби с чашкой кофе в руках.
— Дэбби приказала принести вам кофе и помочь одеться, — сказала она. Широко раскрыв от удивления большие черные глаза, Фиби глядела на дядю Алека, гадая, какими судьбами моряк попал сюда.
— Я уже одета, спасибо, мне не нужна ваша помощь. Надеюсь, что кофе крепкий и сладкий, — прибавила Роза, глядя на чашку, от которой шел пар.
Но ей не пришлось его попробовать. Сильная рука остановила ее, и дядя быстро проговорил:
— Подожди, дочка, дай мне посмотреть прежде, что ты пьешь. Ты каждое утро пьешь такой крепкий кофе, дорогая?
— Да, я очень люблю кофе, и тетушка считает, что он укрепляет меня. После него я всегда чувствую себя лучше.
— Вот отчего ты плохо спишь по ночам и вздрагиваешь от всякой ерунды! Потому и твои щеки так бледны и не знают румянца! Отныне ты не будешь больше пить кофе, моя дорогая, и со временем увидишь, что я прав. Есть в доме парное молоко, Фиби?
— Да, сэр, прямо из-под коровы.
— Вот питье для моей пациентки. Принесите полную кружку молока для Розы и еще одну чашку для меня. Мне и самому захотелось молока. Клумбе же кофе не причинит вреда, ведь нервов у нее нет.
И, к огорчению Розы, кофе отправился в окно — вслед за лекарствами.
Доктор Алек поймал недовольный взгляд девочки, но решил не обращать на это внимания. Он постарался исправить ситуацию, весело сказав:
— У меня есть хорошенькая маленькая чашечка. Я подарю ее тебе. Это будет специальная чашка для молока. Она сделана из дерева, и знающие люди уверяют, будто она придает целебные свойства тому напитку, который в нее наливают. Да, кстати, один из ящиков, который вчера вечером Фиби хотела тащить наверх, — твой. Зная, что по возвращении домой найду там дочку, я сложил туда разные забавные и хорошенькие вещицы. Может быть, какая-нибудь из них тебе понравится. Завтра утром мы все это вместе разберем. Вот и наше молоко! Предлагаю тост за здоровье мисс Розы Кэмпбелл — и от всего сердца пью за него!
Роза не могла долго дуться, тем более что ящик с прекрасными подарками уже будоражил ее воображение. Невольно улыбнувшись, она тоже выпила за свое здоровье и нашла, что парное молоко — совсем недурное питье.
— Теперь я должен уйти, пока меня не поймали, — сказал доктор Алек, собираясь уйти той же дорогой, какой и пришел.
— Вы всегда лазаете, как кошка, дядя? — спросила Роза, которую это очень смешило.
— Я привык так выбираться из своего окна, когда был мальчиком, чтобы не беспокоить тетушек. Да и теперь я предпочитаю эту дорогу, потому что она короче и поддерживает меня в хорошей форме, ведь взбираться на мачту мне больше уже не придется. До свидания, до завтрака.
И он, спустившись вниз по водосточной трубе, скрылся за кустами.
— Веселый опекун, не правда ли? — сказала Фиби, держа в руках пустые чашки.
— Он очень добр ко мне, — ответила Роза, продолжая раздумывать о большом ящике с подарками и стараясь угадать, что в нем окажется.