Перемена мест

Обозвав себя мысленно суеверным идиотом, я набрал номер офиса Франкфурта. Ответила мне его секретарша.

— Хэлло! — прощебетала она. — «Эндрю Франкфуртс литерари эйдженси».

Признаюсь, эту дамочку я терпеть не мог. Меня необыкновенно раздражало, с каким чувством превосходства она поглядывала на всех посетителей литературного агентства. Точнее, на всех, кроме иностранцев. Секретарше этой необыкновенно льстило, что работает она в фирме не какого-нибудь там нового русского, бывшего спекуля, раздобывшего зелененьких на собственное дело, а настоящего АМЕРИКАНЦА. Эндрю Франкфурт и вправду был подлинным штатником, родился в Вирджинии, закончил колледж… Но папа с мамой у Эндрю были, натурально, из Одессы. Франкфурт говорил по-русски не хуже моего, а, например, идиш знал гораздо лучше, чем я. Я звал мистера Эндрю просто Андрюшей. Франкфурт прибыл в Россию три года назад в надежде сделать большой бизнес с нашими издателями. Но дела его шли кое-как, совсем не блестяще. И он, и покинутый мной Пряник могли процветать только в условиях, когда среди книгоиздателей преобладали бы ЧЕСТНЫЕ бизнесмены, которым было бы выгоднее купить копирайт, чем украсть. Но у нас, естественно, предпочитали красть. Когда число пиратов возрастало до неприличной отметки, Франкфурт на время мирился со своим конкурентом Пряником, и они сообща открывали шумную компанию в «Книжном вестнике». Вместе они наваливались на каких-нибудь особо наглых пиратов, устраивали показательный процесс и выигрывали какие-нибудь суммы. Особо наглые на какой-то срок притихали, а Франкфурт с Пряником, снова разъединившись, пополняли список своих клиентов…

— Хэлло! — повторила меж тем секретарша, воображая, будто я мог не расслышать про франкфуртское литерари эйдженси.

— Хэлло, май дарлинг! — сказал я, тщательно подбирая знакомые английские слова в одну фразу и стараясь в то же время, чтобы дамочка пока не узнала мой голос. — Кен ай спик ту Андрюша?

— Скьюз ми? — удивленно переспросила дамочка, подумав, что ослышалась.

— Мне бы Андрюшу, — сказал я, переходя на русский. — Андестенд? Ферштеен зи?

Дамочка возмущенно закашлялась. Наконец-то она узнала меня. Впрочем, я, кажется, единственный, кто исправно называл мистера Эндрю Андрюшей.

— Мистера Франкфурта нет! — с ненавистью произнесла она тоже уже на родном языке. — Мистер Франкфурт на неделю уехал в Соединенные Штаты Андестенд?

Я чувствовал, с каким удовольствием она бы просто бросила трубку, однако, видимо, опасалась, что я немедленно настучу об этом дорогому другу Эндрю.

— Э-э, минутку, радость моя, — быстро проговорил я. — Мне бы только справочку получить. Нет ли случайно в числе американских клиентов мистера Франкфурта некоего писателя по имени Стивен Макдональд?…

— Многоуважаемый мистер Штерн! — с мстительной радостью проговорила секретарша. — Довожу до вашего сведения, что вся информация о клиентуре мистера Франкфурта строго конфиденциальна и получить вы ее можете только у мистера Эндрю Франкфурта и только лишь в том случае, если мистер Эндрю Франкфурт того захочет. Потерпите всего неделю, о'кей?

— О'кей, — мрачно отозвался я.

Секретарша тут же и с удовольствием положила трубку на рычаг.

Итак, что мы имеем в активе? — подумал я, по привычке составляя мысленную смету доходов и расходов. Очень немного. Во-первых, существуют романы Стивена Макдональда, права на издание которых куплены госпожой Володиной непосредственно в США и куплены, возможно, именно у того агента, с кем не смог однажды сторговаться Пряник. Во-вторых, существует и процветает таинственное и непредсказуемое издательство «Меркурий», которое госпожу Володину беззастенчиво обворовало. Почему «Меркурий» решился издавать именно Макдональда, почему пиратским способом (хотя эта компания могла бы наверняка заплатить) и почему украдена эта несчастная дискета — неясно. Впрочем, все это именно в духе «Меркурия». Быстрота, натиск, таинственность и полная неизвестность алгоритма поведения. В-третьих, дискета, если верить госпоже Володиной, содержится в сейфе некоего особняка на Щусева. Если исходить из ужасных слухов, известных мне и раньше, и если прибавить к этим слухам сегодняшние опасения Родина и Пряника, то красть дискету — типичное самоубийство. У такого Черного Ящика, как «Меркурий», на каждом этаже должно быть по сотне охранников, которые тебя, Яков Семенович, и на пушечный выстрел не подпустят к сейфу. Я припомнил мрачное здание главного офиса «Меркурия». Потом и припомнил и все те зловещие истории, которые в разное время слышал из разных источников. Жестокость и безжалостность «Меркурия» выглядели в этих всех историях как бы сами собой разумеющимися. Минуточку, вдруг подумал я. А может быть, все эти мрачные истории специально и распространяются, чтобы никому и в голову не пришло связываться с «Меркурием»? Ведь, похоже, с «Меркурием» действительно никто уже не связывается. Что же из этого следует? — спросил я сам себя. И сам же себе ответил, что тамошняя охрана, если даже и сильна, к настоящему времени обязана уже несколько ослабить бдительность…

Чтобы не прерывать нить своих размышлений, я решил немного пройти пешком. Мысль, что черт страшен куда менее, чем его успели размалевать, дала неожиданный толчок моему воображению. Я понял, что чем мощнее противник, тем легче его взять врасплох. Могучий лев не станет ожидать подвоха от какой-то мелкой козявки. В этом смысле, сообразил я, у известной крыловской Моськи был немалый шанс благополучно атаковать слона. Тому, дубине, и в голову бы не пришло, что маленькая шавка вдруг решит цапнуть его за хвост или хобот. Дура Моська сама испортила себе боевую операцию, начав громко лаять и, таким образом, громогласно заявив о своих агрессивных намерениях. Мы же, в свою очередь, гавкать не будем, ни в коем случае. Наша Моська обязана подобраться к слону-«Меркурию» без шума и пыли. Легко-легко, в одно касание.

Я остановился прикурить и неожиданно заметил, как в полуквартале от меня какой-то тип тоже притормозил и тоже выудил сигареты. Так-так, с внутренним вздохом подумал я. Оставят меня сегодня в покое или нет? Очень не хотелось ввязываться в очередную перестрелку или как минимум потасовку. Оставалось надеяться, что на сей раз все обойдется мирным путем, а мой новый хвост не имеет намерения прикончить меня сразу. В пользу последнего предположения говорил тот факт, что теперь пас меня не какой-нибудь наглый самоуверенный Петрищев, а профессионал. Я и заметил его только потому, что сам был тоже профессионалом.

Прикурив, я двинулся дальше, украдкой успев взглянуть на часы. В мои планы на сегодня входил еще хотя бы беглый осмотр особнячка на Щусева. И, напротив, в мои планы совершенно не входило, что осмотр я буду проводить в компании соглядатая, неизвестно, кстати, кем посланного. Вопрос о том, кто именно организовал конкретно эту слежку, не слишком меня волновал. Профессионал мог быть нанят кем угодно — от господина Лебедева до директора налоговой полиции, вдруг заподозрившего частного детектива Якова Семеновича Штерна (лицензия N 105292 от 02.04.92 г.) в уклонении от уплаты налогов. Кстати, некоторые грехи перед налоговыми службами у меня и впрямь имелись: подавая ежегодную декларацию о доходах, некоторые суммы я утаивал. В основном те, которые могли возникнуть при пересчете на деньги полученных мною винно-водочных сувениров. За год, между прочим, набегала бы кругленькая сумма, ибо многие мои клиенты следовали древней российской традиции и к оговоренному в контракте гонорару присовокупляли еще и булькающий бакшиш в виде водок, коньяков и прочей жидкой российской валюты.

Примем за рабочую гипотезу, что этот джентльмен сзади — не киллер, коему господин Лебедев заплатил за мою шкуру, и не приятель господина Петрищева, выбирающий по приказу шефа наиболее удобную мишень для гранатомета. Остановимся на налоговой полиции. Версия как версия, ничем не хуже других. И даже лучше: при таком раскладе я избавлен от неприятной обязанности физически воздействовать на своего хвоста. Достаточно просто от него ускользнуть.