Игра в гестапо

Дмитрий Олегович невольно глянул в боковое стекло: не выросли ли часом у их автомобиля крылья, как у фантомасовской амфибии? «Жигули», однако, остались «Жигулями».

– Вестибулярный аппарат у вас в порядке? – продолжала допытываться красивая водительница, закладывая крутой вираж.

– В по… в порядке, – сглотнув слюну, героически соврал Дмитрий Олегович, он же – «Просто Дима». Его вместе с неразлучным дипломатом вновь прижало к сиденью. Увы, он раньше времени порадовался, что тошнота отступила. Кажется, она собиралась переходить в контрнаступление.

– Чудненько, – промурлыкала очаровательная Надежда, что-то напряженно высматривая впереди.

– А куда мы собираемся лететь? – рискнул задать Курочкин мучивший его вопрос.

– Не КУДА, а ОТКУДА, – загадочно сообщила блондинка. – Будем отрываться. На счет «десять» постарайтесь не прикусить себе язык. Не люблю шепелявых.

«Постараюсь», – пообещал про себя Дмитрий Олегович, пытаясь успокоить нервы видением элегантной формулы одного из углеводов. Но вместо закорючки Н-С=О у молекулы альдопентозы внезапно появилась хорошенькая головка, обрамленная золотистым венчиком волос. Совсем абстрагироваться никак не получалось.

– Внимание! – раздался голос Надежды. – Начинаю отсчет. Ра-аз…

Мимо промчался зеленый продуктовый ларек с пестрой рекламой пирожных «Сатурн». Вся Солнечная система была уже поделена между кондитерскими фирмами; лишь планету Уран пока еще не тронули, – видимо, опасаясь нежелательных ассоциаций. Урановые шоколадки трудно было бы всучить жертвам Чернобыля…

– Два-а! – протянула Надежда, сделав новый вираж. Высокий особняк с колоннами испуганно метнулся из-под колес.

– Три-и! – случайное дерево просвистело до того близко от «Жигулей», что Курочкину померещилось скрежетанье веток о корпус машины. Кто бы мог заподозрить в обладательнице деловитого секретарского голоска опытного и рискового водителя! Кто угодно, только не Курочкин. Он-то вообще полагал, что у телефона в фирме «Мементо» сидит какая-нибудь мымра. Сержант Мымрецов в юбке.

– Четы-ы-ре!…

Дмитрий Олегович завертел головой и с испугом заметил, что зловещая штуковина, выглядывающая из кабины преследователей, все больше смахивает на дуло. Очень некстати Курочкину припомнились слышанные в метро умные разговоры про ранцевые гранатометы или что-то вроде. С такого расстояния до их «Жигулей» можно было бы и дострелить при желании. Не при желании Курочкина, само собой.

– Пя-а-ать!…

Бежевый троллейбус, поникнув усами, всего на долю секунды задержался в орнаменте калейдоскопа для взрослых и исчез. Дмитрий Олегович на ту же долю секунды успел позавидовать тем, кто, не зная горя, катается в обычных городских троллейбусах. Здесь тебя никто не станет преследовать, кроме контролера. Но контролерам пока гранатометы не выдают.

– Ше-е-есть! – в голосе очаровательной автогонщицы появилось напряжение. Видимо, будущий полет обещал быть опасным предприятием, после которого мог пострадать не только один вестибулярный аппарат, но и другие, более важные. Мысль эта крайне огорчила Курочкина. Стоит ему сейчас погибнуть – и новость эта непременно попадет на первые страницы уголовной хроники «Московского листка». Коллеги по НИИ будут изумлены сообщением о найденных рядом с телом Дмитрия Олеговича сотнях тысяч долларов, а Валентина никогда не простит ему общество белокурой красавицы. И будет ежегодно приходить плевать на его жалкую могилу… Тьфу, что за дурацкие мысли лезут в голову!…

– Се-е-емь!…

Впереди показалась гордость московского градоначальника – двухъярусное шоссе. Это новшество было получше, нежели магнитные французские телефоны в метро. Во всяком случае, от такого шоссе была явная польза: можно мчаться в двух противоположных направлениях, зная, что ни один лихач не выедет вдруг на встречную полосу. Сейчас «Жигули» как раз ехали по второму этажу магистрали.

– Во-о-о-семь!…

Даже на такой дороге от Курочкина не желали отставать рекламные щиты, назойливо обступающие серпантин. Рекламировалось ужасное мороженое «Кактус», будто бы целебное. На самом деле наполнитель Крафта, хоть и содержал витамин В, из-за микродобавок амигдалина превращался в сильный аллерген. Дмитрий Олегович очень жалел, что это сиреневое мороженое проходит не по его ведомству, и был весьма удивлен, что повторная экспертиза НИИ пищепрома растягивается на долгие месяцы…

– Де-е-евять! Приготовьтесь, Дима! Крепко держитесь за ручку… да не за ручку вашего портфеля!…

Дмитрий Олегович мертвой хваткой вцепился в металлическую страховочную скобу, одновременно не выпуская и рукоятки дипломата.

– Десять!!

Дмитрий Олегович зажмурился, почувствовал, как его прижимает к сиденью. Потом он испытал мгновенное удовольствие парения в невесомости, когда сердце, застигнутое врасплох, даже не успело отшатнуться к желудку, после чего последовал сильный удар. Зубы Курочкина лязгнули. Не предупреди его Надежда своевременно, он обязательно отхватил бы себе кусочек собственного языка. А кто действительно любит шепелявых?…

– Поздравляю с мягкой посадкой! – голос блондинки прозвучал удовлетворенно, и Курочкин рискнул открыть глаза: сначала один, потом другой. Сперва он не заметил ничего особенного. Как они ехали по шоссе, так и продолжали ехать. Лишь спустя примерно полминуты Дмитрий Олегович неожиданно осознал: они теперь едут в ОБРАТНОМ НАПРАВЛЕНИИ! И притом по ПЕРВОМУ этажу серпантина! На одной из развилок «Жигулям» удалось ПЕРЕПРЫГНУТЬ с одного уровня на другой и таким образом оставить преследователей с носом. Повторить такой прыжок мог бы лишь опытный мастер автородео, а, двигаясь обычным путем, серо-стальной «Мерседес» проигрывал минут пятнадцать. То есть проигрывал погоню.

– Вы – профессиональный каскадер, Надежда? – с возрастающим уважением полюбопытствовал Курочкин. «Мерседес», оставшийся где-то наверху, разом пропал из виду.

– Я – профессиональный секретарь в фирме «Мементо», – насмешливо ответила блондинка. – Автомобилистка я только в свободное время. У всех ведь, товарищ Дима, имеются свои увлечения, правильно? У одних хобби – скачки на «Жигулях», у других – благородные поступки типа возвращения владельцам найденных предметов…

В последних словах Надежды прозвучала непонятная издевка.

– Вы что, мне не верите? – удивленно сказал Курочкин. – Я же сто раз объяснял вашему Седельникову. Шел по улице…

– …Поскользнулся, упал, потерял сознание, – немедленно подхватила блондинка Надежда. – Очнулся – рядом дипломат с долларами.

Дмитрий Олегович расстроился: он-то рассчитывал, что красавица из фирмы «Мементо» не сомневается в его честности.

– Я говорю правду, – с обидой проговорил он.

– Молодец, Дима! – блондинка повернула к Курочкину свое неправдоподобно красивое лицо и заговорщически ему подмигнула. – Классно сыграно. Уж на что Майкл недоверчив – и тот купился в конце концов. В байку про случайную находку он, понятно, не поверил, но решил, будто вас самого кто-то водит втемную, как лоха. Шлепнуть лоха, забрать обратно кэш – плевое дело… Ну, теперь-то, после засады на Новокузнецкой, у него вырос на вас такой зубище…

– Постойте, – холодея, пролепетал Дмитрий Олегович. – Уж не хотите ли вы сказать, что молодчиков в масках направил этот ваш…

– Да будет вам, Дима! – укоризненно сказала блондинка. – Отдохните, концерт окончен. А то вы не поняли, что это Майкл послал «Тойоту»! Вы его умыли, поздравляю. Люблю иметь дело с победителями.

Странно, но похвала красавицы Надежды Курочкина нисколько не обрадовала.

Потолок комнаты был высоким – метра три, не меньше. Углы потолка украшала лепнина, – где надо, побеленная, где надо, позолоченная. Дом строили давно, однако до сих пор, похоже, ухитрялись поддерживать внутреннюю отделку в хорошем состоянии. В столице, увлеченной безликим функциональным евроремонтом, такой консерватизм вызывал невольное уважение.

– Куда это мы приехали? – вполголоса поинтересовался Курочкин, оглядывая комнату, в некотором беспорядке заставленную ажурной старинной мебелью. Помещение походило скорее не на квартиру, а на запасник музея: всего было в избытке, в том числе и светильников. Под потолком висело аж две люстры, да и по стенам развешана была чертова уйма плафонов и бра. Стоило зажечь хотя бы треть из них, и в комнате стало бы раза в три светлее, чем в любой операционной.