Прелюдия к счастью

Движения Александра были быстрые, почти бешеные. Он стремительно окунал кисточку в краску на палитре и, минуты не колеблясь, наносил краску на полотно. В движениях художника чувствовались сила, страсть, и Тесс робко стояла у лестницы, не решаясь прервать его.

Но тут она услышала тихое мяукание и, повернувшись, увидела, как по комнате смешно ковыляет маленький Огастес. Но котенок не был так нерешителен, как она. Он путался под ногами Александра, терся о его ботинки и жалобно мяукал.

— Не сейчас, mon ami, — сказал Александр котенку, не отрывая внимания от холста, стоящего перед ним.

В ответ Огастес опять замяукал.

— Я знаю, что ты голоден, — сказал Александр, не прекращая работы. — Но тебе придется подождать.

Котенок свернулся клубочком вокруг правой ноги Александра, положив мордочку на мысок его ботинка, а хвост колечком скрутив вокруг его ноги. Он еще раз горестно мяукнул и заснул.

Тесс не смогла сдержать хихиканья, рвавшегося у нее из горла.

Александр резко обернулся и раздраженно взглянул на нее. Девушка все еще улыбалась, глядя на этого огромного мужчину с крошечным котенком, дремлющим на его ботинке. Вскоре и Александр понял, насколько забавную картину они представляют, и раздраженное выражение оставило его лицо. Его губы тронула ответная улыбка, и он опять повернулся к своему полотну и продолжил работу.

Тесс прошла в глубь комнаты. Освободив место на одном из столов, она поставила поднос.

— И это человек, который ненавидит кошек, — поддразнила она Александра.

Он продолжал рисовать.

— Но, увы, кошки этого никак не поймут, — сказал Александр полным сожаления голосом.

— Думаю, он придумал отличную отговорку, — прошептала Тесс так тихо, чтобы Александр не услышал. Налив в стаканы вина, она спросила Александра:

— Вы не голодны? Я принесла вам поесть.

Он опять взглянул на девушку, скептически приподняв черную бровь.

— А вы сами-то пробовали, что приготовили?

— Да, — улыбнулась Тесс. — Очень вкусно. Мне кажется, я становлюсь отличной кухаркой.

Александр опустил глаза на Огастеса.

— Моя кухарка, — сказал он, обращаясь к котенку, — очень талантлива. И скромна тоже.

Огастес мяукнул.

Александр посмотрел на стол.

— Нет, mon ami, боюсь, что на подносе нет молока.

Огастес еще раз возмущенно мяукнул, а Тесс громко засмеялась.

— Ради Бога, простите. Я и не знала, что вы тоже здесь, наверху.

Подняв голову на Александра, девушка увидела, что он смотрит на нее. Неохотно улыбнувшись вначале, он уже широко улыбался ей сейчас той улыбкой, которая всегда заставала ее врасплох. И опять Тесс почувствовала то странное легкое недомогание. И еще, она ощутила невыразимую тоску по чему-то удивительному, что она хотела узнать, но не узнавала.

Тесс взяла стакан с вином и протянула его Александру. Отложив кисть и палитру на стол, слева от себя, он протянул правую руку за стаканом. Когда он брал предложенный ему стакан, пальцы его коснулись руки Тесс. Но на этот раз ее уже не испугало это быстрое прикосновение. Напротив, она почувствовала в этом даже нечто особенное.

Отпив глоток вина, Александр прошел к столу.

— Так, и что мы здесь имеем?

Некоторое время он изучал содержимое подноса, потом повернулся к Тесс.

— Вижу, вы превратили моего цыпленка в жаркое.

Тесс подошла к столу и стала рядом с Александром.

— Да, — сказала она и с улыбкой добавила: — Это единственное блюдо из курицы, которое вы научили меня готовить.

Александр улыбнулся в ответ и поставил свой бокал на поднос.

— Нам следует приступить к этому восхитительному обеду, иначе он остынет, — и, оглядевшись по сторонам, добавил: — Но нам придется сидеть на полу.

— Почему здесь нет ни одного стула?

Александр пожал плечами.

— Я никогда не пользуюсь здесь ими. Когда работаю в мастерской, я или рисую, или хожу по комнате из угла в угол.

Взяв поднос, Александр направился туда, где на полу было свободное место. Он поставил поднос на пол и протянул руку Тесс. Девушка подошла к Александру, и он помог ей сесть. Сам он сел напротив Тесс, пристроив поднос посередине. Взяв ложку и придвинув к себе жаркое, Александр попробовал первый пока плод ее кулинарного мастерства.

— Tres bon[19], — похвалил он девушку, еще раз опуская ложку в жаркое.

Глубокое чувство гордости и удовлетворения охватило Тесс.

— Вы говорите так только потому, что приготовлено по вашему рецепту, — с улыбкой сказала она Александру, пододвигая ближе свою чашку.

Они молча ели, пока к подносу не подошел Огастес и жалобно не замяукал. Котенок кружил вокруг них, выражая свое недовольство заунывным мяуканьем.

Александр отложил ложку в сторону и строго взглянул на котенка.

— Огастес, ложись и успокойся. Когда мы пообедаем, мадемуазель накормит и тебя.

Котенок сразу же успокоился и перестал мяукать. Он подошел к Александру и с нежным мурлыканьем принялся тереться головой о его колено.

Тесс с радостью наблюдала за ними.

— Мне кажется, у вас появился друг, — заметила она, улыбаясь.

Александр вздохнул.

— Похоже, что да.

Тесс обвела взглядом мастерскую. Взгляд ее упал на множество завернутых в льняное полотно картин, прислоненных к стене, и девушка опять задумалась о той женщине на портрете. Но не спросила о ней. Напротив, она начала разговор на другую тему.

— Это ваше родовое поместье? — спросила она, отламывая кусочек хлеба от буханки на подносе.

Александр кивнул.

— Семейство Дюмонов на протяжении пяти веков владело этой землей.

— А как вам удалось сохранить это поместье во время Революции?

— Я не сохранил его, — Александр замолчал, и пауза затянулась настолько, что Тесс начала уже было думать, что больше он ничего не скажет. Потом, очень тихо, Александр добавил: — Робеспьер обвинил моего отца в измене. И в 1792 году якобинцы казнили моих родителей в Париже. Мне было тогда пять лет.

Тесс резко выдохнула.

— Мне очень жаль, — прошептала она. Она тоже знала, как больно терять родителей, но для пятилетнего мальчика лишиться обоих родителей было больно вдвойне.

Александр не слышал ее. Слова его посыпались быстрее, как будто он хотел выговориться после долгого молчания.

— В то время я был здесь, и Люсьен, винный мастер моего отца, усыновил меня. Я жил с его семьей, а мои земли перешли во владения богатого буржуа, который приезжал сюда лишь раз в год. В остальное же время поместьем за него управлял Люсьен.

— А как вы вернули свое поместье назад?

Александр взял нож с подноса и принялся нарезать ломтиками яблочный торт.

— Когда Наполеон начал свою компанию в Египте, он завладел моим домом в военных целях. Мое поместье расположено прямо на берегу Средиземного моря, и поэтому оно стало отличным аванпостом, — Александр обвел рукой вокруг себя. — Эта башня изначально была одной из четырех, но в шестнадцатом веке закон Прованса признал, что башни лишь привлекают всеобщее внимание, и все четыре башни были разрушены. Наполеон приказал заново отстроить одну из них и превратил ее в сторожевую башню у моря. Пока я был в Италии, Люсьен продолжал управлять поместьями для Наполеона до 1814 года, изготовляя бренди и другие вина для его армии. Когда же корсиканец пал и к власти пришел Луи, я вернулся из Флоренции и подал прошение королю о возвращении мне моих земель и титула. Он дал согласие. И с тех пор я живу здесь.

— Титул? — переспросила Тесс, удивленная. Александр склонил перед ней голову.

— Мадемуазель, разрешите мне представиться официально. Я — Compte de Junot[20].

«НО КТО ЖЕ ТОГДА ТА ДЕВУШКА НА ПОРТРЕТЕ?»

Тесс взглянула на темно-синее муслиновое платье, надетое на ней.

«КТО НОСИЛ ЭТО ПЛАТЬЕ?»

Но больше Александр ничего не сказал, и они закончили обед в молчании.

19

Tres bon — очень хорошо, очень вкусно (фр.).

20

Compte de Junot — Граф де Жюнти (фр.).