Прелюдия к счастью

Взгляд Тесс упал на комки пыли на плите. Деревянный стол был завален грязной посудой. Вокруг стола валялись бутылки с льняным маслом и старые использованные кисточки. В голове Тесс неожиданно созрел план, и, выпрямившись на стуле, она уже по-другому думала об отказе Александра. А что, если она просто начнет действовать, выполняя работу экономки? Чтобы убедить Александра в такой необходимости, не проще ли было доказать ему, насколько полезной может она быть, показать ему, как улучшится его жизнь, если в доме будет порядок? Она начнет уборку с кухни.

Окрыленная только что принятым решением, Тесс стала искать щетки, тряпки и ведро. Комнату за комнатой, она уберет все и снова превратит это пыльное, заброшенное место в дом. Александр убедится в ее искренности и трудолюбии. Она отблагодарит его за то, что он приютил ее, докажет, что еще на что-то способна. Правда, он уже сказал «нет» ее плану, но Тесс считала, что не стоит расстраиваться из-за одного отказа.

Тесс видела, что ей предстоит много работы. Знала она и то, что ее опыт в подобных делах ограничивался наблюдением за работой слуг. Но и это не отбило ее охоты. В конце концов, неужели так трудно будет убирать, готовить и содержать в порядке дом для одного мужчины?!

Когда Александр вернулся домой, день уже клонился к закату. Он прошел через сад и поднялся по лестнице. Положив альбом и поставив ведро с крабами, плавающими в воде, на рабочий столик, Александр двинулся было к вязанке дров, чтобы нащепать лучины для растопки. Но, пройдя несколько шагов, резко остановился, почувствовав, что в кухне что-то было не так, что-то изменилось. Александр огляделся по сторонам, но так и не нашел причины этого изменения. Нахмурившись, он положил руки на бедра, опять огляделся.

Солнечный свет, пробивавшийся сквозь высокие окна, яркими бликами отражался на белой отмытой крышке стола и на безукоризненно чистом полу. И вдруг он все понял.

Кухня была безукоризненно чиста. Все грязные тарелки были вымыты и расставлены по местам. Нигде больше не было видно валяющихся кисточек, тряпок и бутылок с льняным маслом. Его забрызганная грязью картина аккуратно стояла в углу. Пол и крышки столов сверкали чистотой. Нигде не было ни пылинки.

Его гостья явно не обратила внимания, что он отказался от ее услуг. Интересно, куда она положила его кисточки? Александр раздраженно пнул ногой стул и пробормотал три самых грязных ругательства из тех, которые знал.

Всю прошедшую неделю он был уверен, что девушка умирает, а она не только не умерла, но даже выбралась из своей комнаты и принялась за уборку дома. Его дома. Неужели он непонятно сказал ей, что не нуждается в услугах служанки? Он не хочет, чтобы она наводила порядок в его вещах и клала их не туда, куда надо.

Александр хорошо понимал, что старалась сделать девушка. Mais oui[14]. Она пыталась доказать ему, насколько удобнее станет его жизнь, если она останется здесь и будет ухаживать за его домом. Ну, уж этого он ей не позволит! Если она достаточно здорова для того, чтобы убирать в доме, значит, она вполне здорова и для того, чтобы уйти.

Когда же, в конце концов, Александр услышал мурлыкающий голос девушки, он был уже охвачен праведным гневом. Голос был тихим, но он отчетливо слышал его. Александр вышел из кухни и пошел на этот звук, решительно намереваясь сказать девушке, что он думает о ее маленькой интрижке.

Он нашел ее в столовой. Девушка стояла спиной к нему. Она подоткнула юбку на несколько дюймов, чтобы не запутаться в ней, и все же подол ее нижней юбки касался пола. На столе возле нее стояло ведро с водой и лежала куча тряпок. Все еще мурлыкая что-то себе под нос, девушка, покачивая бедрами, двигалась по комнате. Она подметала пол, и щетка в ее руках двигалась решительно и энергично.

Александр нахмурился, глядя на нее, разочарование его росло. Видя, что девушка подметает как настоящая служанка, и вспоминая, какой больной она была всего несколько дней назад, его охватывал гнев. И когда он заговорил, голос его был резким и суровым.

— Зачем вы все это делаете?

Подпрыгнув от неожиданности, Тесс обернулась и взглянула на него широко открытыми глазами. Она с трудом проглотила комок, застрявший в ее горле, крепко прижала щетку к груди и испуганно уставилась на Александра.

— Sacre To

Тесс не ответила, она лишь продолжала смотреть на него широко открытыми глазами.

— Разве я не ясно сказал вчера, мадемуазель? — кипятился Александр. — Разве я не сказал вам, что вы не будете моей экономкой?!

Большими шагами он приближался к девушке, она отступала назад по мере его приближения, и с каждым шагом ее удивленные и испуганные глаза раскрывались все шире. Когда же Тесс уперлась спиной в стену и ей некуда было больше отступать, она опустила глаза и уставилась в пол.

— Извините, — едва слышно прошептала она, не решаясь взглянуть на него.

Александра, не ожидавшего такой реакции, удивил ее покорный ответ. Он думал, что девушка будет убеждать, уговаривать его, умолять сжалиться над ней. Александр взглянул на худенькие ручки и заметил, как сильно эти ручки сжимают деревянную палку щетки. Пальчики ее дрожали, и это еще раз подтвердило вывод, к которому он пришел, размышляя ночью. Девушка боится его. Александр сложил руки на груди и нахмурился, глядя на нее. Он был раздражен и в то же время охвачен тревогой.

Спустя некоторое время Тесс слегка приподняла голову и взглянула на него. В глазах ее Александр увидел страх. И что-то еще. Покорность, смирение, грусть. Очень сильную грусть. Александр был поражен. Он стоял, неподвижный, глядя на девушку, и совсем не знал, что ему делать.

Наконец, он протянул руку и отобрал у нее щетку. Девушка вздрогнула, опустила руку, которой еще минуту назад держала щетку, и отпрянула назад, к стене.

И Александр не придумал ничего лучшего, как сказать ей:

— Если вы собираетесь быть моей кухаркой, так же, как и экономкой, вам следует сейчас начать готовить обед, мадемуазель, — он замолчал и потом добавил: — Если, конечно, вы достаточно хорошо себя чувствуете.

Тесс облегченно вздохнула и утвердительно кивнула головой. Видя, как испуг и грусть тают в ее глазах, Александр сердито вздохнул. Хочет он этого или нет, но он приобрел себе экономку.

Отставив щетку в сторону, Александр повернулся, чтобы уходить.

— Пойдемте со мной, — скомандовал он ей через плечо и вышел из комнаты.

Тесс послушно следовала за ним. Ей хотелось поблагодарить Александра за доброту, хотелось сказать, как она ему благодарна, но, глядя на его широкую, прямую спину, она не решалась сказать ничего. Трудно понять этого человека. То он бушует и сердится на нее, то соглашается с ее предложениями.

Когда Тесс увидела Александра, охваченного яростью, она была уверена, что он ударит ее. Ей казалось, что он тут же вышвырнет ее на улицу. Она подумала о том, что сделал бы Найджел на его месте, и содрогнулась от этой мысли. «Все позади, — убеждала она себя. — Найджел никогда больше не обидит ее. И не обидит ее ребенка».

Когда они пришли в кухню, Александр остановился и, указав на ведро, стоявшее на столе, сказал:

— Готовьте обед, мадемуазель.

Подойдя к столу, Тесс заглянула в ведро. В воде лежали четыре краба. Она смотрела на них, впервые подумав о том, что приготовление пищи не будет для нее столь же легким занятием, как уборка. Это будет гораздо труднее. Тесс взглянула на Александра. Но он молча стоял, прислонившись к столу, и, скрестив руки на груди, наблюдал за ней.

Тесс опять посмотрела на крабов и заметила, что один из них вяло зашевелился в воде. Вскрикнув, она отскочила назад.

— Они что, живые?

14

Mais oui — ну да (фр.).