Двойной шантаж

Итак, вперед, навстречу свободе, прочь глупые колебания! Кэти расправила плечи и решительно ступила на брусчатку рыночной площади. Капитан Уорт был уже на месте: переминался с ноги на ногу у прилавка булочника. Внезапно перед мысленным взором Кэти возникло дергающееся в последних конвульсиях тело повешенного Итана, но она тут же отогнала отвратительное видение и направилась к овощным прилавкам.

Капитан Уорт, внимательно наблюдавший за суетливой толпой, сразу заметил в ней Кэти. На мгновение они встретились глазами, и капитан в знак приветствия коснулся рукой своей треуголки. Теперь девушка была уверена, что он последует за ней, и не ошиблась.

— Есть новости? — шепотом спросил капитан, присоединяясь к ней возле телеги с луком.

— Может быть, и есть.

— Если есть, тогда говори скорей!

— Думаете, я вам их доверю? — спросила она, бросая на него искоса презрительный взгляд.

— Но-но, попридержи язычок, маленькая воровка! — с угрозой проговорил Уорт. — Мне сам Лоуден доверяет, а ты кто такая, чтобы ставить под сомнение мою честность?

Кэти нервно сглотнула и прикрыла глаза. «Скажи ему, что сообщишь новости только самому Лоудену, потребуй встречи с ним. Ну же, говори, не тяни время!» — приказала она себе, но не смогла произнести ни звука — слова застревали у нее в горле.

— Может, хочешь вернуться назад в Виргинию? — с издевкой спросил Уорт. — Отвечай, чего молчишь! Язык проглотила?

Игра, ставка в которой была слишком велика, чтобы проиграть, только началась, а Кэти уже изнемогала от нервного напряжения, необходимости постоянно быть настороже и следить за каждым своим словом, за каждым жестом. А все из-за виконта и Итана, которые втравили ее в эту ужасную историю и держат ее жизнь в своих руках! «Пропади они оба пропадом вместе с королем и революцией!» — зло подумала она, а вслух сказала, напустив на себя независимый вид:

— Капитан, я сообщу то, что узнала, только самому Лоудену при встрече с глазу на глаз.

— Виконт уехал в Нью-Йорк, его не будет две недели, так что не артачься, расскажи все мне, а я передам ему в письме. Он распорядился поступить именно так.

Услышав об отъезде Лоудена, Кэти почувствовала неописуемое облегчение — последний, решающий шаг к предательству, после которого уже не будет возврата к прежней жизни, откладывался.

— Что ж, — пожала плечами она, стараясь не выдать своей радости, — раз виконта нет в Бостоне, я подожду. Вдобавок к его возвращению мне наверняка удастся раздобыть еще больше информации!

— Ну ты и нахалка! — негромко хохотнул Уорт и, не оглядываясь, зашагал прочь.

«Нет, я просто дура!» — мысленно обругала себя Кэти, сердито швыряя в корзину самые крупные и аппетитные луковицы из лежавшей на телеге груды. Она не понимала, почему ее так радует двухнедельная отсрочка, и сердилась на себя за эту непостижимую радость. Разве ей не нужны свобода и деньги, чтобы начать новую, счастливую жизнь? Тогда почему, черт побери, ее душа ликует при мысли, что еще целых две недели все останется, как есть?

Кэти досадливо поморщилась. Ладно, но после возвращения Лоудена она сейчас же потребует конспиративной встречи с ним в «Олене и коне» и выдаст Итана Хардинга королевскому правосудию, а потом заберет свои пятьдесят фунтов и уедет из Бостона куда-нибудь подальше. И пусть здесь хоть всех перевешают, ей плевать! Она будет свободным человеком — это единственное, что имеет для нее значение.

Несмотря на ночные приключения, Итан встал рано. Как всегда с аппетитом позавтракав, он направился в библиотеку, чтобы в семь часов встретиться с Адамом, своим секретарем. В это утро Итан собирался везти Кэти к портнихе, но прежде хотел передать Адаму информацию, полученную накануне вечером. Секретарь должен был передать ее кому следует.

Усевшись за стол, Итан закрыл глаза, и перед ним снова возникла омерзительная сцена — как подонок Уэс-тон, прижав Кэти к стене, пытается сорвать с нее одежду. При одном воспоминании об этом у Итана вновь сжались кулаки.

Да, вчера вечером он не помнил себя от ярости! Когда такое случалось с ним раньше? Сейчас уже и не вспомнить, ведь он умел держать себя в руках. А вчера, напротив, он едва не убил пьяного англичанина, а это грозило немалыми неприятностями: началось бы расследование, вопросы, власти предержащие могли бы даже обратить пристальное внимание на его частную жизнь, а когда ты занят тайной деятельностью, такое внимание к твоей персоне, даже очень благожелательное, может быть весьма опасно.

Итан вздохнул — ну почему его так разъярило нападение Уэстона на юную воровку? Она обыкновенная нищая уличная девчонка, которая понимает лишь язык силы и денег, поэтому добиться от нее помощи можно только шантажом и подкупом, и об этом не следует забывать.

Звук открываемой двери заставил Итана открыть глаза. На пороге библиотеки в выжидательной позе стоял секретарь, держа под мышкой толстую тетрадь, а в руках — чернильницу и баночку с песком, служившим вместо промокательной бумаги.

— Входи, входи, Адам! — пригласил Итан.

Секретарь, светловолосый молодой человек в черном сюртуке тонкого сукна, поклонился, прошел в комнату и, сев на стул напротив хозяина, водрузил на стол чернильницу, раскрыл на коленях тетрадь и приготовился записывать. Однако по его хмурому Лицу и пристальному взгляду Итан понял, что юноша чем-то обеспокоен и хочет поговорить, прежде чем приступить к работе.

— В чем дело, Адам? Тебя что-то беспокоит?

— Камердинер сказал, что рубашка, в которую ты вчера был одет, изрезана ножом и запятнана кровью!

— Господи, разве можно что-нибудь утаить в этом доме? — досадливо поморщился Итан.

— Только не от камердинера, — ответил Адам, — и не от секретаря, который приходится камердинеру двоюродным братом!

— Может быть, вы обсуждаете еще и мои привычки, вкусы, гардероб?

— Что случилось этой ночью, Итан? — секретарь явно не желал принимать шутливый тон хозяина.

— Ничего, о чем бы стоило беспокоиться.

Явно не удовлетворенный ответом, Адам молчал, не сводя с хозяина вопрошающего взгляда.

— Ну хорошо, хорошо, — пожал плечами Итан. — Это пустяковое происшествие не имеет ровным счетом никакого отношения к нашему делу. Один пьяный английский вояка напросился на драку, и я был вынужден его проучить. В результате он меня немножко поцарапал ножом, но от царапин, слава богу, не умирают. Что до него, то он отделался парой тумаков.

— Скажи честно, вы подрались из-за этой девчонки?

— По правде говоря, из-за нее. Ну и что с того?

— Ты уверен, что она нас не подведет?

— Разумеется, нет, не уверен, но я надеюсь на лучшее.

— Твоя рубашка изрезана в клочья. Девушка видела твой медальон?

— Возможно, — пожал плечами Итан. — Если меня сегодня арестуют, я буду знать, что моя попытка купить ее молчание провалилась, и горько пожалею, что не предложил ей денег побольше.

— Черт возьми, Итан! — юноша с досадой отшвырнул перо. — Неужели нельзя обойтись без шуточек? Дело-то очень серьезное!

— А что бы сделал на моем месте ты, Адам? Перерезал бы Кэти горло, чтобы заставить ее замолчать навсегда?

— Нет, разумеется…

— Ну, раз ты отвергаешь убийство и предложенный мной подкуп, нам ничего не остается, как только держать девушку взаперти на какой-нибудь отдаленной ферме, чтобы она не разболтала о нас тори. Ты это предлагаешь?

— Нет, я ничего не предлагаю, — с тяжелым вздохом ответил юноша. — Честно говоря, мне кажется, что в сложившихся обстоятельствах ты действовал правильно. Но ты как-то слишком спокойно реагируешь на события последних дней, и это не может не раздражать. Неужели тебя ничего не беспокоит?

— Вашего с Эндрю беспокойства с лихвой хватает на нас троих! — улыбнулся Итан и поспешил сменить тему: — Сегодня я условился с Кэти о поездке к Элизабет Уоринг, чтобы заказать для мисс Армстронг достойный ее нового положения гардероб. Пока мы будем у портнихи, распорядись насчет ремонта ее дома.